Деннис Берджес - Врата «Грейвз»
– А вы помните Алису Таппер, Уилл? – спросила Адриана.
– Личного секретаря Гассмана? Да, помню и ее. Она была ко мне добра. Я отключился незадолго до того, как она отошла от дел, а к тому времени, как я пришел в себя, ее здесь не было уже много лет. Раньше она иногда приезжала, чтобы навестить бывших коллег, но я уже давно слышал, что она умирает от рака или чего-то еще.
– А Хелен Уикем? – продолжал я. – Вы помните ее?
– Только по легенде. Она оказалась в «Мортон Грейвз» за год до смерти Гассмана. Рассказывают, что она была и моей пациенткой. Также намекают, что она была для меня больше чем просто пациентка. Ее выписали до того, как я очнулся. Большую часть времени она провела здесь во время моего шестилетнего помутнения. К сожалению. – Он беспомощно пожал плечами.
– А Лиза Анатоль? – продолжал я.
– Да, ее я помню хорошо. Очень красивая девушка. Попала сюда еще подростком, лет, наверное, семнадцати. Да, ей было семнадцать, потому что ее год рождения совпадал с началом века. Она однажды мне это сказала. Родилась в начале января тысяча девятисотого года. Ее отец и брат погибли на войне один за другим в течение нескольких дней. Она сломалась и совершила попытку самоубийства – очень серьезную попытку, насколько я слышал. Когда ей полегчало, я много раз разговаривал с ней. Она выписалась пару лет назад.
– Значит, она не могла знать Мэри Хопсон и Хелен Уикем…
– Простите, что перебиваю, мистер Бейкер, – сказал Таунби. – Вы сказали, что хотите узнать о Гассмане, но эти имена не имеют к нему никакого отношения. Хотя Мэри имеет, полагаю, да и Хелен знала его некоторое время, но вот Лиза никогда не видела доктора Гассмана.
– В этом-то и состоит часть проблемы, – вставила Адриана. – Кое-кто предположил, что между Гассманом и всеми этими людьми существует какая-то связь. И часть нашей проблемы состоит в том, чтобы вычислить, в чем заключается эта связь. Еще одно имя – Роберт Стэнтон.
Таунби поглубже устроился в кресле и снова пожал плечами:
– Это еще одна часть легенды. Его имя я услышал в ходе бесед о моих пациентах. Я же его совсем не помню. Он покинул больницу до тысяча девятьсот пятнадцатого года. А что, эти люди находятся в опасности? Они живы? Не могли бы вы все же рассказать мне немного о том, чем занимаетесь?
Я ответил:
– Они все живы. Однако вы, скорее всего, знаете о Хелен Уикем. Она недолго останется в живых. Все остальные живут и работают здесь, в Западном Лондоне. И насколько мы знаем, им не угрожает опасность.
– И эти люди пытаются помочь Хелен Уикем? В этом дело? Я, конечно же, читал о демонстрации против повешения женщин. И она ведь подала заявление о невменяемости. – Он испытующе посмотрел на нас обоих. – Держу пари, вы возбудили мое любопытство гораздо сильнее, чем я ваше. Что происходит?
Мгновение я обдумывал вероятность того, что сама наша беседа была некоторым образом попыткой спасти Хелен Уикем. Однако это было явной натяжкой, и какое-либо участие Уилла в этом заговоре, несмотря на подозрения доктора Доддса, выглядело совсем маловероятным.
– Нет, мы сочувствуем Хелен, но мы ее не знаем и также не знаем, как ей помочь. Ее имя просто оказалось связанным с Гассманом в том деле, которое мы расследуем.
– Расследуем! Доктор Доддс сказал, что вы поверенный, адвокат. Так что же за расследование? Гассман умер более двенадцати лет назад, Чарльз. За исключением Мэри и Хелен, ни один из этих людей его не знал А мое имя тоже упоминается в этом деле, в чем бы оно ни состояло?
– Нет, Уилл, – ответила Адриана, – и это кажется странным. Ваше имя всплыло, когда мы пытались установить связь между этими людьми. И до сих пор, между прочим, вы представляетесь единственной связью, соединяющей их всех, – вы и эта больница. Может быть существует и другая связь – Томми Моррелл.
Таунби выпрямился:
– Точно! Томми Моррелл сейчас единственный здешний пациент, помимо меня, который знал доктора Гассмана. Только Томми с явным приветом. Он здесь целую вечность. А вы с ним не пытались говорить?
– Нет, пока нет, – ответил я.
– Что ж, желаю удачи. Хотя я бы поставил на то, что вам не удастся разговорить его, но не думаю, что это совсем уж невозможно.
– Что вы имеете в виду? – спросила Адриана. – Он нездоров?
– Если вы говорите о физическом здоровье, то он вполне здоров, – сказал Таунби с улыбкой. – Но его разум в расстройстве, или он хочет, чтобы мы так думали. И я не знаю, какой вариант верен.
– Продолжайте, Уилл, – подбодрила Адриана.
– Ну, Томми ни с кем не разговаривает – никогда! Но иногда бывает и по-другому. Иногда Томми – ну, не знаю – просто не в силах говорить, не может сфокусироваться. В других случаях он похож на лисицу, наблюдающую, как охотничьи собаки бегут мимо ее логова.
– Сегодня мы видели его. И полагаю, он находился в лисье-собачьем периоде, – сказал я.
– Иногда я могу поклясться, что он сидит здесь, в клинике, и придумывает решение всех проблем вселенной. Иногда он ест как джентльмен, иногда – как животное. Чаще всего он ходит так, словно в нем что-то повреждено, но порой я вижу, что он идет вполне нормально. Я даже видел, как он читает. Я предполагаю что он желает казаться безумнее, чем есть на самом деле. Хотя иногда он действительно сумасшедший, в этом нет сомнений.
– А он был пациентом Гассмана? – спросил я.
– Да. Доктор Гассман лечил его.
– При помощи гипноза? – спросила Адриана.
– Полагаю, что да, ведь это был основной метод Гассмана. Как и мой, насколько мне сказали.
– Так вы – гипнотизер, – сказал я.
Улыбаясь, Таунби сделал широкий жест рукой, низко поклонился в своем кресле и сказал:
– Часть легенды.
Глава 13
В самых отвратительных трущобах Лондона не свершается столько страшных грехов, сколько в этой восхитительной и веселой сельской местности.
«Медные буки»[14]Мы с Адрианой наскоро пообедали около больницы, потом я посадил ее на поезд до Лондона. Я хотел остаться в Ричмонде и проверить, что мне удастся узнать о третьем человеке, упомянутом в письме, – о Лизе Анатоль.
Адриана хотела выяснить все, что возможно, о банкирах, чьи имена мы узнали в «Мортон Грейвз». Она была уверена, что у Фредди нет никаких планов на вечер, которые могли бы ей помешать, поэтому мы договорились, что она ускользнет на встречу со мной в «Улане» в восемь.
Я поехал на запад к университету Кингстон, потом замедлил скорость, чтобы ознакомиться с обстановкой. Анатоль жила на улице Кумб-парк в Кингстоне-на-Темзе, и я полагал, что это будет улица на территории университета. Но оказалось не так. Улица просто примыкала к колледжу и представляла собой круг, граничащий с полем для гольфа Кумб-хилл. Ее резиденция, как выяснилось, располагалась во внушительном поместье позади самого поля.
Я подъехал к тротуару и перечитал свои записи о Лизе Анатоль. Ей было чуть за двадцать, она жила со своей сестрой и зятем. Местный констебль ее не знал, зато хорошо знали студенты Кингстонского университета. Среди них она пользовалась репутацией участницы случайных пирушек. В ее прошлом имелся тревожный полицейский протокол. Двое детей, брат и сестра одиннадцати и тринадцати лет, пропали и так и не были обнаружены. Свидетели видели обоих детей в компании девицы Анатоль идущими к реке.
У мисс Анатоль случился «провал в памяти» после похищения, которое могло состояться, пока она гуляла с детьми. Она сама оказалась жестоко избита, и в полиции заключили, что она пережила травму, которая и ввергла и без того неуравновешенную девушку в состояние амнезии. Она не могла вспомнить, что случилось с детьми. Похитители не были обнаружены, требования о выкупе родители не получали, и детей больше никогда не видели.
Я отложил заметки и еще раз медленно проехал по извилистой улице. Я отъехал от дома на сто ярдов, скрылся из виду и, завернув, остановился, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Никаких новых мыслей мне в голову не пришло, поэтому через несколько минут я снова тронулся и поспешил по кругу назад, к тому месту, где улица соединялась с дорогой, ведущей на Кингстон-вейл. На этом перекрестке я почти столкнулся с молодой велосипедисткой. Мне удалось затормозить в самое последнее мгновение. Однако, казалось, девушка не обратила на меня никакого внимания. Даже не взглянув через плечо, она продолжала свой путь. Молодая женщина в серых брюках и толстом свитере была блондинкой. Я предположил, что это может быть Лиза Анатоль, и решил последить за ней.
Было бы разумно предположить, подумал я, что она направится в сторону Кингстонского университета, где работают ее родственники. Я въехал на Кингстои-вейл и обогнал ее. Она, казалось, вновь не обратила на меня внимания. Я завернул на территорию университета и остановился у проезда в сотне футов от входа. В зеркале заднего вида я видел дорогу у себя за спиной, так что, если бы она свернула, я бы заметил. Потом, как только станет ясно, куда она направляется, я пойду пешком вслед за ней.
