Деннис Берджес - Врата «Грейвз»
– А деньги? – спросил я. – Нам надо знать, не сможет ли он рассказать нам о земле, вы понимаете.
– Деньги пропали, – тихо сказал доктор Доддс. – На его банковском счете оказалось менее тысячи фунтов, деньга немаленькие, да, но это всего лишь ничтожная часть его состояния. Недвижимость, как я уже сказал, была продана раньше. Какие бы у него ни были ценные бумаги – а они у него имелись, я уверен, – они так и не были обнаружены. Здесь он получал жалованье и, насколько мы можем судить, жил исключительно на эти средства. Мы позволили себе секретно разузнать о его делах в Эдинбурге. Там его расходы были скромными – он тратился только на… «ночных бабочек». Простите мне мою прямоту, миссис Уоллес, но я думаю, вы хотите, чтобы я называл вещи своими именами. Верю, что состояние хранится где-то нетронутым. Учитывая, что основная его часть состоит из ценных бумаг, которые он приобрел в десятом и одиннадцатом годах, приобрел через людей, которых я лично знаю, капитал должен существенно увеличиться.
Я выдохнул почти со свистом:
– Одни проценты с него могут заменить два или три приличных жалованья. И он пропал? – Я изучал лицо главного врача и видел на нем ответ на вопрос о том, почему уже вроде бы поправившийся Уильям Таунби все еще заключен в «Мортон Грейвз». – А теперь скажите, доктор Доддс, представляет ли сейчас Таунби опасность для себя или других?
Он на мгновение опустил глаза и попытался придать своему лицу искреннее выражение.
– Думаю, это возможно, – наконец сказал он.
– А решение выписать его зависит только от ваших врачей, я прав? – спросил я.
– Этот конкретный случай находится под моим наблюдением. Я и другие старшие врачи регулярно оцениваем состояние Таунби. И мы полагаем, что пока он должен оставаться здесь…
Адриана вмешалась:
– А ему сообщалось об этом? Он знает, что если окажет помощь в вопросе о деньгах, то сможет покинуть больницу?
Она не потрудилась скрыть осуждения. Я поймал ее взгляд и поднял бровь. Она ответила мне умиротворенной улыбкой и продолжала:
– Простите меня, я уверена, что вы знаете, какое лечение подходит ему больше всего.
– Но вы ведь работаете медсестрой не в клинике Для душевнобольных?
– Доктор Доддс, я опытная сестра, но в настоящее время вообще не работаю. И вы правы, я никогда не работала в подобном учреждении.
– Позвольте мне признать, что мы, разумеется хотим узнать, где деньги. Но Уильям Таунби находится здесь отнюдь не по этой причине. Он здесь потому, что все еще болен, и потому, что в его истории есть противоречия, зафиксированные документально. Такой человек может представлять опасность и для себя, и для окружающих. По нашему суждению, риск существует. Здесь же Таунби в безопасности. Условия его жизни выше средних.
– Средних для сумасшедшего дома, вы хотите сказать? – спросила Адриана.
Врач заметно поморщился, но твердо встретил ее взгляд:
– Миссис Уоллес, он не жертва, он пациент. Что же касается земли, находившейся в совместном владении доктора Гассмана и члена вашей семьи, то я по вашей просьбе занимался ею последние пару дней. Никто из тех, кто имел отношение к собственности доктора Гассмана, не помнит такой сделка Однако двое его поверенных уже скончались. Я сильно сомневаюсь, что мистер Таунби сможет или, лучше сказать, захочет пролить свет на это дело. Хотя, конечно, я не стану пытаться помешать человеку вашего положения изучить каждый возможный источник информации. А собственность ценная?
Адриана кивнула.
– Сейчас наводят справки в Глазго. Мой дядя полагает, что участок может обладать достаточной ценностью, чтобы оправдать продолжение дела, – убедительно ответила она. Я видел, что она просто наслаждается своей ролью.
– А мы можем сейчас побеседовать с Таунби, доктор Доддс? – спросил я.
Доктор Доддс посмотрел по очереди на нас, словно бы оценивая все возможные «за» и «против». Наконец он ответил:
– Конечно, мистер Бейкер. Мы будем только рады помочь вам.
Глава 12
Я всегда придерживался мнения, что мелочи существеннее всего.
Установление личности[13]Но пути в палату я уверил доктора Доддса, что расскажу ему обо всем, что узнаю во время беседы, но попросил разрешения поговорить с Таунби наедине. Доддс согласился с готовностью, сказав, что у нового собеседника есть шанс получить новую информацию. Однако он, очевидно, не верил, что вообще возможно вытянуть хоть что-то из Таунби.
Пока мы шли, я заметил, что на некотором расстоянии от нас идет пациент, который упорно следовал за нами по всем коридорам и даже вышел в сад. Наконец я спросил об этом Доддса:
– Этот пациент преследует нас, или это плод моего воображения?
– Это не воображение. Наверное, он думает, что его не заметно. Это Томми Моррелл, и он совершенно безобиден.
– Мне он не кажется безобидным, – заметила Адриана. – Он похож на хищника, преследующего добычу.
– Сегодня он просто чуть более возбужден, чем обычно. Вы должны понимать, что двое хорошо одетых посетителей здесь вызывают удивление, – объяснил Доддс, когда мы приблизились к корпусу Таунби.
После вежливого представления доктор Доддс оставил Таунби наедине с Адрианой и со мной. Мы уселись на удобной, скупо обставленной мебелью террасе, с окном во всю стену, выходящим на север. Когда мы пришли, Таунби читал в своей комнате, на террасу он вышел с книгой в руках. Несмотря на свое заключение, он выглядел крепким и здоровым. Он весьма любезно улыбался. На нем были удобные, хорошо скроенные брюки и добротная шерстяная рубашка. Туфли из дорогой кожи и толстые носки придавали ему вид сельского джентльмена у себя в теплице.
– Такие достойные посетители пришли к человеку, к которому вообще никто не приходит, – сказал он с воодушевлением. – Миссис Уоллес, я узнал вас с первого взгляда. Я ведь слежу за газетами. Я нахожусь здесь с небольшими перерывами уже пятнадцать лет, мистер Бейкер, и ко мне никто никогда не приходил. Теперь же ко мне пришли сразу две, да еще такие приятные особы! Потрясающе! Ну что, вы не разгадали тайну моих денег? – Он наслаждался собственной проницательностью.
– А это правда, что у вас есть деньги, доктор Таунби? – с улыбкой спросила Адриана. – Мы только что слышали от доктора Доддса, что у вас их как раз и нет.
– О, по всей видимости, у меня их очень много. Дело в том, что никто из нас не имеет ни малейшего представления, куда я их дел. И пожалуйста, не называйте меня доктором. Родители называли меня Уиллом, а большинство людей здесь зовут просто Таунби. Я полагаю, что для того, чтобы именоваться доктором, – человек должен быть врачом – практикующим врачом, я хочу сказать. Итак, вы хотите поговорить о деньгах. – В его голосе послышалась легкая усталость.
– Вы умеете хранить секреты, Уилл? – спросила Адриана, наклоняясь вперед и кладя ладонь на его руку.
Он бросил взгляд на ее руку в аккуратной перчатке, потом посмотрел ей в лицо. Затем его глаза скользнули по мне, и он снова улыбнулся Адриане.
– Должно быть, весело, когда у тебя есть что держать в секрете, особенно если это не является секретом для тебя самого.
Похлопав его по руке, Адриана выпрямилась и посмотрела через плечо, словно бы хотела увериться, что ее не услышат.
– Нам нет дела до ваших денег. Мы хотим поговорить с вами о старом друге, – тихо прошелестела она. – Мы пришли, чтобы поговорить о докторе Гассмане.
Никакой реакции при упоминании этого имени.
– Но ведь Гассман и деньги – это одно и то же? – резонно спросил Таунби. – Не думаю, что я что-нибудь слышал о старине Бернарде за последние несколько лет. Доктор Гассман здесь превратился в деньги Гассмана. – Казалось, эта мысль опечалила его на мгновение. – Если только вы не имеете в виду пропавшие дневники. Вы пришли за этим?
– Только не мы, – ответил я. – Мы хотим знать о Гассмане как враче. Вы его помните, Уилл?
Таунби выпрямился и посмотрел мне в глаза. Он помедлил, удостоверяясь, что наше внимание целиком приковано к нему.
– Нам лучше прояснить все с самого начала. У меня прекрасная память, я нисколько не безумен и не подавлен. У меня не бывает приступов, и я не теряю контроль над собой. Это знают здесь все, особенно врачи. И вам, мистер Бейкер, тоже лучше это знать, если хотите говорить со мной.
Я спокойно кивнул, встретив его взгляд:
– Прошу вас, называйте меня Чарльз и примите мои извинения. Я неправильно сформулировал вопрос Я не сомневаюсь в ваших словах. И мне, и миссис Уоллес совершенно очевидно, что вас держат здесь не из-за вашего душевного состояния.
– Вот именно! – сказал он.
– Все, что я хотел узнать, – это что вы помните о методах Гассмана и помните ли вы о них вообще. Нас не интересуют пропавшие деньги и записи. Мы даже не знали о них еще пару дней назад, и они не имеют для нас никакого значения. Нам нужно больше узнать о Гассмане совершенно по другой причине.
