Кеннет Харви - Жертва
— Скайлер? — послышался голос Алексис из коридора. — Что с тобой?
Отняв ухо от стены, он почувствовал некоторое успокоение в этой темной комнате. Настроение придало его движениям медлительность. Повернув голову, он посмотрел в коридор и увидел, что Алексис стоит в дверях, прижав руки к бокам, и смотрит на него. Он представил, как его глаза отражают свет в темноте, но это было всего лишь воображение. Спокойное животное, пойманное светом фар.
— Опять они там за свое? — улыбнулась Алекс, казалось, ей понадобилась вечность, чтобы подойти к нему, коридор был в десять раз длиннее, чем ему помнилось.
Он посмотрел на раздвижную стеклянную дверь в противоположном конце комнаты. Занавески чуть приоткрыты, небо черное. Он чувствовал, как падает в него, но ее пальцы нежно коснулись его руки, возможно, чтобы поймать его, легко, нежно. Он посмотрел на Алексис, волосы спутались у него на лбу.
— Что такое, Скай?
— Кто живет в соседней квартире? — спросил он, шок от осознания пульсировал в висках.
Как он мог так обмануться? Все время думал, что это он за ней следит, он ее соблазняет. Но теперь понял, глядя ей в глаза, видя в них то, что она видела в его глазах. За стеной была одна из Ньюлэндовых квартир, где он устраивал убийства, а сотрудница рекламного агентства Алексис Ив жила в соседней квартире, работала на Ньюлэнда, ее специально поселили здесь, чтобы никто не жаловался на шум от резни. А теперь, что самое важное, она следит за ним по приказу Ньюлэнда.
Какая идеально подстроенная западня! Его сны стали явью. Сны пытались предостеречь его и теперь повисли громадой в его разуме. На самом деле ему снилась не Алексис в позе прощения, а скорее радушные объятия смерти. Они с Алексис соединили руки не в союзе, но в обмане. Она убьет его. Тот человек, который должен был умереть, это он, человек в серебряном костюме из мелькающих образов, — это был он, и сон его сбывается. Он отошел от нее, зная, что теперь его смерть всего лишь вопрос времени. Он закрыл глаза и дышал открытым ртом. Ньюлэнд не торопился, играл с ним.
— Скай? — спросила она озабоченным тоном. Ну и актриса. — Скайлер, ты болен?
Она дотронулась до его лба тыльной стороной ладони, но он отмахнулся от ее руки.
Алексис ахнула.
— Что ты здесь делаешь? — выговорил он.
— В каком смысле?
Он приложил ладонь к стене.
— Там, в соседней квартире.
— Я знаю, — сказала она, неуверенно кивая.
Небесный Конь затаил дыхание и ждал, разглядывая каждый дюйм ее лица.
— Ты знаешь?
Лицо Алексис помрачнело.
— В чем дело, Скайлер?
— Мне нужен воздух.
— Хочешь, я открою окно?
— Нет.
— Да в чем дело? — Она расстроилась, чуть не плакала. — Скажи мне. Ты меня пугаешь.
Он пристально посмотрел на нее и глубоко вдохнул, потом выдохнул и спросил себя, что он делает, к чему он себя ведет, заставляя верить. Неужели ему действительно нужна доза, резкий вдох ясности, Смерти?
Алексис уже начала плакать, слезы выступили на ее глазах. Именно слезы заставили его передумать. Они были искренние. Возможно, она не знала, что происходит за соседней дверью. Возможно, ей представлялось, что это всего лишь парочка с нетривиальными интересами, но он-то точно знал, что там творится. Он с трудом проглотил слюну и взял ее за руку.
— Алексис, — сказал он, стараясь ей ободряюще улыбнуться. — Со мной все в порядке. Просто у меня бывают приступы… — он тщательно подбирал слово, — слабости.
— Это что-то серьезное? — спросила она со страхом.
— Нет. — Он чуть покачал головой и улыбнулся своей обычной улыбкой.
— Слава богу, — сказала она, обнимая его и целуя в шею. — Не знаю, что бы я делала, если б с тобой что-нибудь случилось. Просто не знаю, господи, не могу даже подумать.
— Не волнуйся.
Он отстранил ее от себя, и в этот миг что-то грохнуло о стену позади них. Услышав грохот, они оба не обратили на него внимания, занятые той тревогой, которая угрожала разлучить их.
— Пойдем откроем наши подарки, — предложил он.
Алексис всхлипнула и кивнула.
— Пошли.
Человек в машине слушал переносной радиоприемник. Он услышал звук разрываемой бумаги, и потом женский голос воскликнул: «Малага! Скайлер!» Потом еще какие-то шевеления и тишина. Разумеется, целуются. Как чудесно!
— Рождественские игры, — сказал он, запертый в своей машине.
Он опустил стекло на миллиметр и прибавил отопление. Ему нужен был воздух. Даже ему действовал на нервы густой запах чеснока от соуса к спагетти, которые он съел в пиццерии.
Человек уже видел, как Дэниел Ринг по прозвищу Небесный Конь накануне выходил из этого здания. Он сразу же узнал его и теперь ждал, желая выяснить планы Небесного Коня, прежде чем решить, как ему действовать дальше.
«Когда мы едем?» — спросила женщина поверх сильных помех, заглушавших голоса в приемнике.
«Первого января. Видишь, это здесь».
«Вот это подарок!» — сказала она. Снова тишина. Поцелуи. Чуть различимый стон.
«Надеюсь, тебе удастся взять отпуск».
«Насчет этого не беспокойся. Я же теперь партнер в фирме, помнишь?»
Снова тишина, потом она сказала: «Теперь ты открой свой подарок».
Звук разрываемой бумаги.
«Здорово, — сказал он мягко. — Очень красиво».
«Если б я знала о поездке, я бы купила тебе плавки вместо теплой рубашки с галстуком. Можешь поменять, если тебе не нравится. Правда, даже не думай, что ты меня обидишь».
«Нет, все отлично».
«Правда? Тебе правда нравится?»
«Правда. Спасибо».
«Вот, открой еще это».
Снова разрывается бумага.
«Кафка. Буду читать на пляже».
«Да уж, настоящее легкое чтение для отпуска».
«Нет, это здорово, и Гоголь тоже. Я читал „Процесс“ Кафки, а эту нет. А Гоголя я вообще не читал».
«Тебе понравится. Я точно знаю, что понравится».
На этот раз наступило долгое молчание, и человек в машине сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. Его губы искривила усмешка.
Он снова услышал женский стон, на этот раз медленнее и продолжительнее. Потом все смолкло, и наступила долгая пауза, и человек в машине даже проверил свой приемник. Кажется, он работал нормально. Потом он услышал голос женщины, низкий и хриплый. «Скай, милый, хороший мой, все нормально. Я люблю тебя. Такое бывает. Такое бывает со всяким».
Но мужчина промолчал. Небесный Конь, убийца, не издал ни единого звука. Человек, сидевший в машине, этого и ожидал. Опасного, опасного молчания.
20
Торонто
Так как Дженни Киф находилась в безопасности под защитой полиции, Кроу решил, что пора брать Стэна Ньюлэнда, пока еще он не успел замучить других девушек. Очевидно, Ньюлэнд забыл об осторожности. Даже если он будет подозревать, что за ним следят, возможно, это не заставит его прекратить свои игры в соблазнение, мучение и смерть. Может быть даже так, что сама мысль о слежке манила его, подливала масла в огонь его непреодолимого влечения к жестоким убийствам новых и новых девушек. Задача нелегкая. Но в одном можно быть уверенным. Ньюлэнд наймет всех подонков в Торонто, чтобы они отыскали Дженни и разделались с ней за, безусловно, назначенное им вознаграждение.
Сочельник в больнице. Большинство сестер были веселее обычного, но некоторые казались молчаливыми и несчастными оттого, что не могут провести Рождество со своими близкими. Все они проходили мимо его палаты, спешили по делам, а кое-кто из них, проходя мимо, улыбался ему.
Повсюду катились подносы с едой, и в его палату с подносом зашла женщина в бледно-голубой униформе. На блюде под крышкой лежало особое угощение: маленький шоколадный Санта-Клаус, завернутый в разноцветную фольгу. Кроу взял его и поставил на край столика, скрипя зубами от боли. Он хотел приберечь шоколадку для Дженни.
Врач, на чьем попечении он находился, отказывался его выписывать. Придется сержанту уйти на свой страх и риск и подписать бумагу, которая освобождала больницу от всякой ответственности на случай осложнений или ухудшения состояния пациента.
— Должна пройти еще неделя, прежде чем вы сможете двигаться без вреда для себя, чтобы не открылась ваша рана, — сказал ему врач. — Вам нужно лежать неподвижно, пока все не заживет. Попробуйте на время обойтись без игр в ковбоев и индейцев.
Врач улыбнулся ему самоуверенно, нахально, из-за этого Кроу захотелось вскочить с койки и затолкать жемчужно-белые зубы врача прямо ему в глотку.
Кроу пошевелился на койке. Завтра он уйдет из больницы, выпишут его или не выпишут. Ему было не по себе, он ворочался в постели, вел с болью отчаянный разговор, словно переговоры с упрямым террористом. Он хотел уйти из больницы, но он знал, что с такой болью ему будет трудно двигаться свободно. Ему нужно, чтобы врач дал ему болеутоляющие таблетки, а если врач не согласится, тогда придется раздобыть где-нибудь в городе. Завтра Рождество, и именно в этот день Кроу хотел прищучить Ньюлэнда. Ему казалось, что это единственный подходящий момент.
