Афанасий Егоров - Бой - баба
Пора ФСБ узнать, кто летунов в Буденновске порешил. Тогда зарвавшемуся зверьку точно хана. Вряд ли успеет до своей Ичкерии добежать.
Тем более в тамошних горах делать сейчас особо нечего. Захлопнули ихних, как пауков в банке. Грызня скоро начнется, друг дружку станут с потрохами жрать.
Похвалил себя за предусмотрительность авторитет. Он ведь не то что какому-то Мурату, себе не всегда доверяет. Потому охрану увеличил, лекцию целую за бдительность прочитал. Прямо как «попка» на зоне во время развода. Одно только сомнение «смотрящего» гложет. Кто Гаврика зарезал? И за что?.. Мурат божился, что не он. «Положенец» поверил. И дело тут вовсе не в лживых словах. По тону, по жестам, по взгляду было видно — не врет треклятый чечен. А кто тогда?
Всех знакомых директора «Паруса» воры перешерстили. Никто вроде бы не должен. Ни бабы, ни мужики. С Вадимом, правда, по пьянке сцепился. Так воренок же Гаврика и отметелил. Если что, добавил бы просто. Без резни и лишнего кровопролития. Чудится «положенцу» скрытая, пока не разгаданная и потому особенно тревожная новая опасность. Убийство непонятное покоя не дает. И ниточек никаких нет. Ухватиться не за что.
А память цепкая другие странные дела услужливо подсовывает. Банкира выстрелом убили… Кто — неизвестно. После Леху-коммерсанта дома задушили… Опять непонятка. Вроде простая бытовуха, а менты до сих пор молчат. Найти не могут…
Ну, с банкиром-то ясно. На этих в наше время бессрочный сезон охоты открыли… А Леха кому помешал?.. Водились, конечно, и за фирмачом грешки. Больно ершистый он был. Но не до убийства же!..
Скрипит зубами Мурат. Веком дергает. Заработанный под бомбежкой нервный тик сказывается. Жажда страшной мести чечена гнетет. Гложет огнем изнутри, остатки благоразумия напрочь выжигает. Как бы так исхитриться, на собаке-Камыше отыграться. Злоба кавказца душит. Гнев бессильный. Его бы воля, весь мир бы сейчас очередями автоматными перекрестил. Камня на камне бы не оставил.
Вломил-таки Мурата местный «смотрящий». Стукнул ментам, что тот в отряде Шамиля обретался. Теперь целая свора ищеек по пятам наркодельца идет. В затылок злорадно дышит. Бежать надо. Бежать! А куда?.. Домой — нельзя. Как узнает Шамиль причину — а вложат обязательно — сам живот кинжалом вспорет.
По России бегать тоже нежелательно. Небось в каждом отделении ориентировки его висят. Да еще «Интерпол» подключили. Так что и Запад отпадает.
К казахам разве что податься… Или еще дальше. У таджиков «Аллах акбар!» покричать. Или у афганцев. У тех даже веселее. Мурат там убивать учился. Знает тамошние порядки. Везде жить можно. Лишь бы не травили, как отвергнутого стаей бешеного пса. Лишь бы прошлое не поминали, не грозили бы за него поквитаться.
Менты нынче дурные. Пристрелят на задержании, чтобы не возиться. А после скажут, что так и было. Поди потом докажи. Аллаху разве что… Прикидывает варианты бегства чечен. Всяко-разно кроит. Любой, самый мизерный, шанс учитывает. А сам тем временем в невыносимом ожидании мечется. Ногти все искусал, матом хрипеть устал. Гонцов, по городу разосланных, ждет.
Была бы у Мурата взрывчатка, весь ненавистный чужой город с землей бы сровнял. Или хотя бы парочку домов на воздух поднял. Просто так. От злости. Жить же, гады, не дали. Такой бизнес накрылся! Бабки дурные сами в руки перли. Наркоман, он такой — последнее за дозу отдаст, только успевай поворачиваться.
Ударило озарением в разгоряченную голову. Бикса же из мэрии есть! Точно! «Положенец» по первому зову к ней прискачет…
Залезть к бабе в гнездышко, заставить Камыша по телефону вызвать. И там его… И бабу заодно. Чтоб другим не досталась. Но сначала…
Не дали Мурату мысль обкашлять. Гонцы пропавшие наконец-то явились. С вестями неплохими.
Антон с неослабевающим вниманием наблюдал ставшую уже привычной картину: нагая блондинка свесила над лежащим плашмя зеркалом спелые груди, ловко и быстро выстраивая коротенькие тонкие дорожки из белого кристаллического порошка.
Фирмач уже знал, что некоторые презрительно обзывают кокаин «аптекой». Из-за похожего на больничную анестезию эффекта «заморозки». Но это ему было все равно.
По-настоящему волновало другое. Просыпающаяся после дозы «кокса» необыкновенная сексуальная мощь. И возможность удовлетворения самых изощренных фантазий с терпеливыми и покорными воровскими потаскушками. Вот это было действительно круто!
Сами девки почти не употребляли наркотик, да и Вадим кайф ловил лишь по выходным. Антон тоже не был дураком. Понимал, чего они боятся.
Подсадка на «кокс» незаметная. Просто в один ничем не примечательный серенький день приходит такое же унылое осознание, что ты без этого уже не можешь. Все было понятно. Все ясно. Только не мог фирмач преодолеть внезапно возникшую тягу. А может, и не хотел.
У физически крепкого, совершенно нормального в половом отношении мужика с ранней юности остался смешной и нелепый пунктик. Он боялся. Боялся, что слаб. Что все его женщины остаются неудовлетворенными и втайне мечтают о другом. Более сильном и мощном. Из-за этого сосущего страха Антон беспричинно ревновал жену. Доказывая собственную потенцию и мужские достоинства, «склеил» молоденькую секретутку. И получил в итоге еще один повод для мучительных подозрений.
А тут появился волшебник «кокс». Плюс две безответные телки в придачу. Что хочешь с ними делай. Хоть поперек складывай.
Обрел наконец уверенность в силах фирмач. Могучим себя ощутил. При первой возможности мчался к всегда готовым девкам, мочалил их по-черному.
Видимая безответность побуждала к насилию. К садомазохизму начал склоняться герой-любовник. Волю страстям темным дал. Иначе уже не мог. Финиш победный не наступал. А после отходняк тяжеленный доставал. Да это — ерунда. Перетерпим как-нибудь. Оттолкнул нетерпеливо замешкавшуюся клуню Антон. Склонился над зеркалом, замер на мгновение. Царапнул взглядом по странно чужому, необычайно мрачному лицу, тряхнул головой, отгоняя наваждение. Зажал ноздрю фирмач, потянул с шумом через трубку заманчиво белеющую дорожку.
Знакомый приятный холодок прошел волной от глаз до груди. И сразу же пропало напугавшее поначалу впечатление от собственной неузнаваемой рожи. Ну, почернела малость. Опухла. Волосы немытые дыбом торчат. И что? Попросим Вадима, откиснем лишний раз в сауне. Делов-то!
После второй дорожки просветление звенящее башку посетило. Мыслей — куча. И все четкие, прозрачные, безупречные. Летят с сумасшедшей скоростью, язык за ними не поспевает. Пока выговоришь, уже о другом думаешь.
Дуры-девки ни хрена догнать не могут, как на идиота смотрят. Тормозить себя приходится, чтоб совсем психом не посчитали.
Нюхнул третью дорожку Антоха. Глаза остекленевшие на шлюшек поднял. Швырнул на диван ближнюю, переворачивая ее на живот.
Взвизгнула скривившаяся блондинка:
— Больно же, дурак! Резинку хоть надень!
Разобрала ответный неразборчивый хрип:
— Обойдешься. Мне так лучше. Забыл обо всем оседлавший телку коммерсант. И дела, и заботы. И родственничка при власти со «смотрящим» вместе. Полностью отключился. До самого вечера с биксами валандался. Нюхнет очередную дозу, и — вперед. С новой позой экспериментировать. Пока отходняк не догнал.
Пробовал в перерывах за жизнь с девками потолковать, да что они, дуры, понимают?! Пищат только и «больно» кричат. Ни черта тямы нет. Под конец белобрысую до слез довел. Сам не заметил, как в титьку большую зубы вонзил. Увлекся, понимаешь, не рассчитал. За малым не откусил. Пришлось фирмачу по заднице бабу погладить. Не бзди, мол, подруга, дай только у Камыша бабки назад отобрать. Все компенсирую. Мы тут с Санькой-ревизоршей из мэрии такой план придумали, на всех хватит! И ей, и вам.
Перехватил расхваставшийся Антоха внимательный женский взгляд, в момент осекся. Мысли проклятые виноваты. Слишком быстро бегают. Поймать не успеваешь. Чуть зазевался, и готово. Уже слово непрошеное выскочило.
Делать нечего — наказал девчонку. Орать в голос заставил. Это метод такой, самим Антоном придуманный. Болью мозги девкам прочищать. Эффективная штука. Возбуждающая. Надо бы на жене испробовать. Чтоб рот широко не разевала.
Оттянулся по полной схеме коммерсант. К семье засобирался. Глянул с тоской на маняще белеющие на гладкой поверхности зеркала оставшиеся крупинки, переборол вновь охватывающее желание. Поплелся, разбитый, на улицу. Влез кое-как в машину Антон. Завел слабеющими руками двигатель, выехал медленно со двора. Сам не помнил, как и куда рулил. Очнулся только у самого дома. На стоянке. Выполз из салона скрученный ломкой фирмач. Огляделся вокруг подозрительно. Шуга в последнее время на Антоху припадает. Так и мнится — пасет его кто-то. Враги одни кругом. Бродят около, вид делают, вроде как случайно навстречу попались. А сами ковы строят, так и ждут, когда спиной к ним повернешься.
