Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись
— Что вы хотите этим сказать?
— Его нет ни в каких документах, миссис Арчер. С точки зрения департамента, он никогда не существовал.
ГЛАВА 19
— Но причина может быть в том, о чем вы уже упомянули, — возразила Синтия. — Люди постоянно выпадают из компьютерных файлов.
Дентон Эбаньол согласно кивнул:
— Тут вы правы. Тот факт, что в файлах департамента нет упоминания о Клейтоне Бидже, сам по себе не слишком убедителен. Но я проверил также прошлые отчеты в поисках номера его социального страхования.
— И что?
— И тоже ничего не обнаружил. Нигде не найти следов вашего отца, миссис Арчер. У нас нет его фотографии. Я просмотрел содержимое ваших коробок и не нашел даже корешка от квитанции об оплате с места его службы. Вы знаете название компании, на которую он работал и которая постоянно посылала его в командировки?
Синтия подумала и отрицательно покачала головой:
— Нет никаких его следов в налоговой инспекции. Насколько я могу судить, он никогда не платил налогов. Во всяком случае, не под именем Клейтона Биджа.
— Что вы говорите? — возмутилась Синтия. — Хотите сказать, что он был шпионом? Каким-нибудь тайным агентом?
Детектив усмехнулся:
— Не обязательно. Ничего такого экзотического.
— Он часто отсутствовал. — Она посмотрела на меня. — Что ты думаешь? Мог он быть каким-нибудь правительственным агентом, которого посылали на задания?
— Тут уже явный перебор, — засомневался я. — Не хватало только заподозрить, что он инопланетянин с другой планеты. Прилетел сюда, чтобы изучить нас, затем вернулся домой, в свой мир, и взял с собой твоих мать и брата.
Синтия молча смотрела на меня. Похоже, ей все еще было дурно.
— Это я так неудачно пошутил, — извинился я.
Эбаньол вернул нас, особенно меня, в реальность.
— У меня совсем другая теория, — сказал он.
— И какая же? — поинтересовался я.
Он отпил глоток кофе.
— Я мог бы предложить с полдюжины всяких версий, основанных на том немногом, что знаю на настоящий момент. Не жил ли ваш отец под чужим именем? Не прятался ли от какого-то странного прошлого? Возможно, криминального? Разделался ли Винс Флеминг в ту ночь с вашей семьей? Не была ли преступная деятельность его отца как-то связана с прошлым Клейтона Биджа, что он успешно скрывал до определенного момента?
— На самом деле мы ведь ничего не знаем, правда? — спросила Синтия.
Эбаньол устало откинулся на диванные подушки.
— Единственное, что мне известно, так это стремительный рост вопросов, на которые нет ответов. И я хочу вас спросить, желаете ли вы, чтобы я продолжал. Вы уже истратили несколько сотен долларов на мои старания, и эта сумма может превратиться в тысячи. Если вы хотите расторгнуть наше соглашение, говорите, не стесняйтесь. Я уйду, оставив вам отчет по уже проделанной работе. Или продолжу копать. Решать вам.
Синтия уже открыла было рот, но прежде чем успела что-то сказать, я произнес:
— Мы хотим, чтобы вы продолжали.
— Ладно, — сказал он. — Давайте я поработаю еще пару дней? Сейчас мне не нужно выписывать следующий чек. Полагаю, грядущие сорок восемь часов убедительно покажут, смогу ли я добиться какого-либо успеха.
— Годится, — согласился я.
— Думаю, мне стоит получше приглядеться к этому типу, Винсу Флемингу. Как вы полагаете, миссис Арчер? Мог этот человек — он ведь тогда, в восемьдесят третьем году, был очень молод — причинить вред вашей семье?
Она немного подумала.
— После всех этих лет мне кажется, что все возможно.
— Да, лучше всегда сомневаться. Спасибо за кофе.
Перед уходом Эбаньол вернул Синтии ее коробки с памятными вещами. Синтия закрыла за ним дверь и повернулась ко мне:
— Кто был моим отцом? Кем, черт побери, был мой отец?
А я вспомнил последнее сочинение Джейн Скавалло. О том, что мы все — незнакомцы, и порой меньше всего знаем о тех, кто нам близок.
Двадцать пять лет Синтия терпела боль и беспокойство по поводу бесследного исчезновения своей семьи. И ни малейшего намека на то, что могло с ними произойти. И хотя мы все еще не имели ответа на этот вопрос, на поверхность начали всплывать обрывки информации, подобно обломкам судна, утонувшего много лет назад. Эти предположения, что, возможно, отец Синтии жил под чужим именем, что прошлое Винса Флеминга куда темнее, чем казалось, не давали ей покоя. Странный телефонный звонок, таинственное появление старой фетровой шляпы, якобы принадлежавшей Клейтону. Человек, поздно вечером следивший за домом. Рассказ Тесс о конвертах с деньгами, которые много лет назад доверили ей, чтобы она позаботилась о Синтии.
Я думал о последнем пункте, считая, что Синтия имеет право об этом знать. И лучше ей об этом услышать от самой Тесс.
Мы поужинали, стараясь не обсуждать вопросы, поднятые детективом. Мы оба ощущали, что уже достаточно вовлекли во все эти дела Грейс. Она все время держала уши востро, подбирая информацию по крупицам, складывая ее вместе и делая выводы. Обсуждение истории Синтии, мошенницы-ясновидящей, находок Эбаньолаи всего остального только прибавит Грейс беспокойства, усилит ее страх, что однажды ночью нас всех сотрет в порошок предмет, прилетевший из космоса.
Но как мы ни старались избегать этой темы, чаще всего на нее сворачивала сама Грейс.
— А где шляпа? — спросила она, проглотив ложку картофельного пюре.
— Что? — удивилась Синтия.
— Шляпа. Твоего папы. Которую тут оставили. Где она?
— Я положила ее в стенной шкаф.
— Можно мне посмотреть?
— Нет, — отрезала Синтия. — Это не игрушка.
— Я не собиралась с ней играть. Только хотела на нее посмотреть.
— Я не хочу, чтобы ты играла с ней, смотрела на нее или трогала, — рявкнула Синтия.
Грейс вновь занялась пюре.
Синтия нервничала, еле сдерживалась. Да и кто бы не нервничал, неожиданно узнав, что человек, которого она всю жизнь знала как Клейтона Биджа, вовсе им не был!
— Я думаю, — сказал я, — что нам следует сегодня навестить Тесс.
— Да, — поддержала Грейс. — Давайте навестим тетю Тесс.
Синтия как бы очнулась от сна:
— Завтра. Мне помнится, ты говорил о завтрашнем вечере.
— Я знаю. Но пожалуй, лучше навестить ее сегодня. Нам о многом нужно поговорить. Наверное, следует сообщить ей, что сказал мистер Эбаньол.
— А что он сказал? — заинтересовалась Грейс.
Мой строгий взгляд заставил ее замолчать.
— Я уже ей звонила. Оставила послание. Она скорее всего вышла из дома и потом перезвонит.
— Попробую-ка я еще разок, — предложил я и потянулся к телефону. Через полдюжины звонков включился автоответчик. Поскольку Синтия уже оставила послание, я не видел смысла повторяться.
— Говорила же тебе, — сказала Синтия.
Я взглянул на висящие на стене часы. Почти семь вечера. Какое бы дело ни выгнало Тесс из дома, скорее всего оно не задержит ее надолго.
— Почему бы нам не прокатиться, заглянуть к ней, может, к тому времени она уже вернется, или мы немного подождем, Тесс наверняка надолго не задержится. У тебя ведь есть ключ, верно?
Синтия кивнула.
— Считаешь, что до завтра нельзя подождать? — спросила она.
— Я считаю, что ей очень хочется узнать, что сказал мистер Эбаньол. К тому же у нее есть, чем с тобой поделиться.
— Что значит, со мной поделиться? — спросила Синтия. Грейс тоже воззрилась на меня, но на сей раз у нее хватило ума промолчать.
— Не знаю. Эта новая информация может вызвать у нее какие-то воспоминания, заставит вспомнить вещи, о которых она раньше не задумывалась. Понимаешь, узнав, что твой отец мог иметь другое имя, она может сказать: «Да, тогда это объясняет то-то и то-то».
— Такое впечатление, будто тебе уже известно, что она может мне сообщить.
Во рту у меня пересохло. Я встал, спустил воду из крана, чтобы она стала холодной, налил стакан, выпил, повернулся и прислонился к буфету:
— Ладно. Грейс, нам с мамой нужно остаться вдвоем.
— Я еще не доела.
— Возьми с собой тарелку и пойди посмотри телевизор.
Она вышла из кухни с кислым лицом, уверенная, что пропускает самое интересное.
Я повернулся к Синтии:
— Прежде чем получить результаты последних анализов, Тесс думала, что умирает.
Синтия замерла.
— И ты об этом знал.
— Да. Она мне рассказала, считала, что у нее осталось мало времени.
— И ты утаил это от меня?
— Пожалуйста, позволь мне все объяснить. Беситься будешь потом. — Я ощутил, что глаза Синтии стали ледяными. — Ты в то время была очень обеспокоена, и Тесс сомневалась, сможешь ли ты справиться с такими плохими новостями. И хорошо, что она тебе ничего не сказала, поскольку все обошлось. Надо прежде всего думать об этом.
