Стивен Кинг - Пост сдал
– И о чем мы говорим? – спрашивает Ходжес. – Маленькие парапсихические вспышки гнева? Вещи летали по палате? Может, в унитазе сама спускалась вода?
– Нелепо. Вы оставляете после себя психический погром, мистер Ходжес. Его мозг не настолько сильно поврежден, чтобы он не чувствовал, что вы им одержимы. Видите в нем монстра. Я прошу вас уйти. У нас трагедия, и многие пациенты расстроены.
Ходжес видит, как при этих словах глаза Уилмер удивленно раскрываются. Он знает, что пациенты, способные воспринимать информацию – а большинству пациентов Ведра это не под силу, – не имеют ни малейшего понятия, что старшая медсестра свела счеты с жизнью.
– Мне надо задать ему несколько вопросов, а потом я сразу уйду.
Бэбино наклоняется вперед. Глаза за очками в золотой оправе испещрены красными прожилками.
– Выслушайте меня внимательно, мистер Ходжес. Первое: мистер Хартсфилд не способен ответить на ваши вопросы. Если бы он мог это сделать, то предстал бы перед судом за совершенные им преступления. Второе: вы не занимаете никакого официального поста. Третье: если вы не уйдете немедленно, я вызову охрану, и вас отсюда выведут.
– Простите, что спрашиваю, – отвечает Ходжес, – но с вами все в порядке?
Бэбино отшатывается, словно Ходжес врезал ему в челюсть.
– Вон!
Медработники, стоящие небольшими группками, разом замолкают и поворачиваются к сестринскому посту.
– Понял, – кивает Ходжес. – Ухожу. Всего хорошего.
У входа в надземный переход – ниша с торговыми автоматами. Там стоит второй интерн, сунув руки в карманы.
– Надо же, – говорит он. – Вас шуганули.
– Похоже на то. – Ходжес изучает ассортимент продуктового автомата «Перекуси». Ничего такого, что не вызовет пожара в животе, но это не проблема. Он не голоден.
– Молодой человек, – говорит он не оборачиваясь, – если вы хотите заработать пятьдесят долларов, выполнив простое и легкое поручение, тогда подойдите ко мне.
Второй интерн – судя по виду, он точно когда-нибудь станет взрослым, но определенно не в ближайшем будущем – присоединяется к Ходжесу. Теперь они на пару разглядывают автомат «Перекусим».
– Какое поручение?
Ходжес держит блокнот в заднем кармане, как в те времена, когда служил детективом первого класса. Он пишет на листке два слова: «Позвоните мне» – и добавляет номер мобильного.
– Отдайте это медсестре Уилмер после того, как Смауг расправит крылья и улетит.
Второй берет листок, складывает, убирает в нагрудный карман. Выжидающе смотрит на Ходжеса. Тот достает бумажник. Пятьдесят баксов – слишком щедро за доставку записки, но он обнаружил, что неизлечимый рак имеет и нечто положительное: с деньгами можно расставаться легко.
12Когда звонит мобильник, Джером Робинсон несет на плече несколько досок под жарким солнцем Аризоны. Дома они строят – первые два уже поднялись – в бедном, но респектабельном районе на южной окраине Феникса. Джером кладет доски на подвернувшуюся тачку, снимает мобильник с ремня, думая, что звонит Гектор Алонсо, их бригадир. В это утро девушка из их бригады зацепилась за что-то ногой и упала на груду арматуры. В итоге сломанная ключица и рваная рана на лице. Алонсо повез ее в отделение экстренной медицинской помощи больницы Святого Луки, оставив Джерома временно исполнять обязанности бригадира.
Но на экране возникает лицо не Алонсо, а Холли Гибни. Эту фотографию он сделал сам, подкараулив редкий момент, когда Холли улыбалась.
– Привет, Холли, как ты? Я перезвоню тебе позже, у нас тут безумное утро и…
– Ты должен вернуться домой. – Голос Холли звучит спокойно, но Джером знает ее достаточно долго, и в этих четырех словах ощущает сильные эмоции, которые она пока держит под контролем. По большей части – страх. Холли по-прежнему очень пугливая. Мать Джерома, которая очень любит Холли, однажды назвала ее страх «настройкой по умолчанию».
– Домой? Почему? Что случилось? – Внезапно его тоже охватывает страх. – Что-то с отцом? Мамой? Барби?
– С Биллом, – отвечает она. – У него рак. Очень тяжелая форма рака. Поджелудочной железы. Если он не начнет лечиться, то умрет, вероятно, он в любом случае умрет, но лечиться он пока не хочет и сказал мне, что у него лишь маленькая язва… из-за… из-за… – Она глубоко, со всхлипом вздыхает, заставляя Джерома содрогнуться. – Из-за Брейди долбаного Хартсфилда!
Джером и представить себе не может, каким боком Брейди Хартсфилд связан с ужасным диагнозом Билла, но он знает, отчетливо видит прямо сейчас: надвигается беда. На дальней стороне строительной площадки два молодых парня в касках, студенты, как и Джером, дают противоречивые указания водителю бетономешалки, которая медленно сдает задом, с каждым мгновением приближаясь к катастрофе.
– Холли, я перезвоню через пять минут.
– Но ты приедешь, да? Скажи, что приедешь. Потому что я не смогу поговорить с ним об этом сама, а он должен начать лечение как можно скорее!
– Пять минут, – повторяет Джером и обрывает связь. Его извилины шевелятся так быстро, что он боится, как бы от трения не вспыхнули мозги, а тут еще палящее солнце. Билл? Рак? С одной стороны, это совершенно невозможно, а с другой – очень даже вероятно. Ходжес был в отличной форме, когда занимался делом Питера Зауберса вместе с ним и Холли, но ему скоро семьдесят, и когда они виделись последний раз, в октябре, перед отъездом Джерома в Аризону, выглядел Билл плохо. Исхудавший. Бледный. Однако Джером не может уехать до возвращения Гектора. Уехать – все равно что доверить психбольным управление дурдомом. И зная больницы Феникса, где отделения экстренной медицинской помощи работают с чудовищной перегрузкой, Джером не сомневается, что до конца рабочего дня ему не выбраться.
Он бежит к бетономешалке и орет во всю мощь легких:
– Стой! Ради Бога, СТОЙ!!!
Подбегает к бестолковым добровольцам и останавливает бетономешалку менее чем в трех футах от только что вырытой дренажной канавы. Наклоняется, чтобы вновь обрести дыхание, и тут мобильник звонит вновь.
«Холли, я тебя люблю, – думает Джером, вновь сдергивая его с ремня, – но иногда ты умеешь достать».
Только на этот раз на экране фотография не Холли, а его матери. Таня рыдает в трубку.
– Ты должен вернуться домой. – И Джерому хватает времени, чтобы вспомнить присказку своего дедушки: беда не приходит одна.
Теперь еще и Барби.
13Ходжес уже в вестибюле и направляется к двери, когда в кармане вибрирует мобильник. Норма Уилмер.
– Он ушел? – спрашивает Ходжес.
Норме не требуется спрашивать, о ком речь.
– Да. Он уже повидал своего главного пациента, так что может расслабиться и осматривать остальных.
– Сожалею о случившемся с медсестрой Скапелли. – И это правда. Она ему никогда не нравилась, но он тем не менее сожалеет.
– Я тоже. Она гоняла медперсонал, как капитан Блай – команду «Баунти», но такой смерти я никому не пожелаю. Узнаёшь новости, и первая мысль: нет, только не она, быть такого не может. Зато вторая: почему нет? Замужем не была, близких подруг нет – во всяком случае, насколько мне известно, – ничего, кроме работы. На которой ее терпеть не могли.
– Все эти одинокие люди… – говорит Ходжес, выходя на холод и сворачивая к автобусной остановке. Застегивает пальто одной рукой и начинает массировать бок.
– Да. Их много. Что я могу для вас сделать, мистер Ходжес?
– У меня есть несколько вопросов. Можем встретиться за стаканчиком согревающего?
Долгая пауза. Ходжес думает, что она ему откажет. Но она говорит:
– Ваши вопросы не создадут проблем доктору Бэбино?
– Все возможно, Норма.
– Ладно, не будем об этом. Я все равно у вас в долгу. Спасибо, что ничем не выдали наше давнее знакомство. Есть один бар на Ривир-авеню. Название подходящее – «Черная овца», и большинство сотрудников ходят выпить поближе к больнице. Отыщете?
– Конечно.
– Я заканчиваю в пять. Встретимся там в половине шестого. Я люблю холодный мартини с водкой.
– Он будет вас ждать.
– Только не рассчитывайте, что я проведу вас к Хартсфилду. Мне это будет стоить места. Бэбино всегда был эксцентричным, а в последние дни вообще съехал с катушек. Я пыталась сказать ему насчет Рут, так он просто проскочил мимо меня. А когда ему все-таки сказали, и бровью не повел.
– Вы его обожаете, да?
Она смеется:
– За это с вас второй стакан.
– Договорились.
Он убирает мобильник в карман, когда тот снова вибрирует. Ходжес видит, что звонит Таня Робинсон, и первая его мысль о Джероме, который строит дома в Аризоне. Многое может пойти не так на строительной площадке.
Он принимает вызов. Таня плачет, поначалу он не может понять, о чем речь, ясно только, что Джим в Питсбурге и она не хочет ему звонить, пока не узнает больше. Ходжес стоит на краю тротуара, прижав вторую руку к свободному уху, чтобы отсечь шум транспорта.
