Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама
— Как странно… До чего похоже на поиски клада!
— Что там написано? — поторопил Ари.
— «Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь». Вы уверены, что это не шутка? Больше похоже на студенческий розыгрыш, чем на подлинный текст Виллара из Онкура. Это такая игра?
— Нет. Наоборот, я думаю, все очень серьезно. Но больше я ничего не знаю…
— Что ж! Потом расскажете мне, по-моему, все это очень забавно!
— Разумеется, профессор. Что-то подсказывает мне, что в ближайшее время мне снова потребуется ваша помощь, если вы не против. Я вам так признателен.
— Ради бога, это сущие пустяки. Всегда рад вас видеть, Ари. Ваши расследования помогают мне отвлечься от преподавания.
Аналитик попрощался с профессором, горячо пожав ему руку, и прямиком направился в библиотеку Сорбонны, расположенную в центре здания. Судя по тому, что перевел ему профессор Бушен, между астролябией и этим знаменитым Гербертом Аврилакским существует какая-то связь. «Я видел то устройство, которое привез сюда Герберт Аврилакский…» Прежде чем он выйдет из университета, стоит в этом покопаться.
Отыскав в отделе средневековой истории несколько словарей, Ари сел за стол рядом со студентами. Он пролистал книги и внимательно прочитал все биографические сведения, которые смог найти.
Они повествовали о блестящей церковной карьере этого человека, родившегося в Оверни около 938 года. Он обучался в одном из бенедиктинских монастырей, а в 963 году его заметил граф Барселонский и увез в Испанию, где он продолжил свое образование. Герберт Аврилакский увлекался арифметикой. Именно он перестал употреблять римские цифры, заменив их теми, что использовали арабские купцы, которых в Барселоне было множество.
Проведя три года в Испании, Герберт Аврилакский вместе с графом Барселонским отправился в Рим, где познакомился с Папой Иоанном XIII и императором Оттоном I. Впечатленный его познаниями, император доверил Герберту воспитание своего сына Оттона II. Через несколько лет архиепископ Реймский назначил его схоластиком местной монастырской школы. Реймс… Наверняка это не случайное совпадение, подумал Ари.
В 982 году благодаря своей репутации и дружеским связям с императором Оттоном II Герберт Аврилакский стал настоятелем аббатства в итальянском городе Боббио. Затем он в свой черед стал Реймским архиепископом.
И в завершение этой весьма почетной карьеры близкий к императорам архиепископ в 999 году, после смерти Григория V, был избран Папой под именем Сильвестра II. Он скончался в Риме в 1003 году.
Но больше всего Ари поразили удивительные истории о Герберте Аврилакском, на которые он то и дело натыкался. Некоторые детали попахивали серой. После смерти этого Папы, пережившего тысячный год, Церковь, проникнувшись недоверием к эрудитам, осквернила его память, объявив, будто своими познаниями и папским престолом он обязан договору, заключенному с дьяволом! Некоторые утверждали, что после путешествия в Индию он приобрел знания, которые потрясали окружающих. Если верить рассказам, во дворце Герберта Аврилакского была медная голова, отвечавшая «да» или «нет» на все вопросы, которые он ей задавал… По его словам, эта голова представляла собой изобретенную им машину, способную производить расчеты с двумя цифрами, предшественницу двоичной вычислительной машины.
Этот человек, страстно увлеченный науками, был способен на поступки, необычные для той эпохи. Например, по одной из легенд, он переоделся мусульманином, чтобы проникнуть в прославленную Кордовскую библиотеку и увидеть сотни тысяч хранившихся там книг… Живя в Испании, Герберт Аврилакский приобщился к мусульманской науке, в особенности к математике и астрономии, которые он изучал, посещая каталонские монастыри, владевшие множеством арабских рукописей. Он до сих пор знаменит тем, что ввел в Европе десятичную систему исчисления и ноль. Умел вычислять площадь правильных фигур: окружности, шести- и восьмиугольника, а также объем сферы, призмы, цилиндра и пирамиды.
И наконец — в сущности, для Ари имело значение именно это, — Герберт Аврилакский привез из Испании первую в западном христианском мире астролябию. С ее помощью он задолго до Галилея объяснил устройство Солнечной системы. Эта астролябия до сих пор хранится в Реймсе.
«Я видел то устройство, которое привез сюда Герберт Аврилакский…» Выходит, что «сюда» могло означать «в Реймс». Астролябия на ксерокопии Поля Казо, по всей видимости, та самая, которую привез в Реймс будущий Папа.
Ари надеялся отыскать в книгах изображение той знаменитой астролябии, но не нашел ничего похожего. Еще час он потратил на бесплодные поиски в других книгах — ему хотелось убедиться, что это действительно астролябия с рисунка Виллара. Но вскоре он понял, что ему придется искать ее в другом месте.
Ари не сомневался, что астролябия, Герберт Аврилакский и город Реймс как-то связаны. Город, где убили Поля. Это не могло быть случайностью.
38
Часам к семи вечера Ари зашел в «Пасс-Мюрай». В это время книжный закрывался, кроме тех дней, когда был наплыв покупателей. Издали он увидел Лолу, опускавшую на витрину большие деревянные ставни. Он сам не знал почему, но его охватила глубокая грусть, пока он наблюдал за ней вот так, украдкой, оставаясь незамеченным. В такие минуты Ари хотелось отбросить осторожность, и он представлял себе, как подходит к ней сзади, обнимает за плечи и шепчет на ухо любовное признание, которого она так долго ждала, а он до сих пор не находил нужных слов. Что-нибудь вроде: «Я готов, идем» или просто «Я тебя люблю, прости меня», он знал, что она поймет.
Но время еще не настало. Он даже не был уверен, что сумеет распознать нужный момент. Одно он знал наверняка: она прекраснее самой прекрасной из женщин и каждый раз, когда он ее видит, ему хочется прижать ее к себе. Просто прижать ее к себе.
Ари прислонился к стене на другой стороне площади. Ему хотелось любоваться ею. По смотреть, какая она, когда он не с ней. Увидеть ее в повседневной жизни. В ее собственном мире.
Он задумался, что же на самом деле его сдерживает. Возможно, разница в возрасте, но в Лоле было что-то такое, отчего это не имело никакого значения. Нет, тут что-то еще. Что-то более глубокое и сложное. Тайна, которую он не решался извлечь на свет. Психолог наверняка посоветовал бы ему поискать причину в смерти матери, но это казалось ему таким избитым, таким банальным! Хотя в этом была доля истины. Смерть Анаид Маккензи оставила после себя пустоту, которую ни Ари, ни его отец не пожелали ничем заполнить. Для него она оставалась воплощением Женщины, и он боялся оскорбить ее память, допустив в свою жизнь кого-то другого. Да, тут была доля истины, но только доля.
Так, значит, ему уготован этот путь? Неужели, чтобы наконец открыть дверь женщине, которую он так любит, Ари придется пройти через западный ритуал кушетки? Обратиться к психологу и часами изливать забытые детские страхи, слишком долго остававшиеся под спудом? Он гнал от себя эту мысль. Вероятно, из гордости, а еще потому, что считал неприличным придавать такое значение своим травмам и надеялся излечиться сам. Но вот уже три года он не мог открыться Лоле, и пришло время что-то предпринять.
Его размышления прервали вибрации мобильного. На дисплее высветился номер Ирис.
— Я нашла координаты специалиста по тетрадям Виллара. Он готов с тобой встретиться завтра утром.
— Ирис, ты лучше всех. Знаешь, я тебя обожаю.
Он записал в блокнот то, что продиктовала ему Ирис, и тепло попрощался с нею.
Лола уже заносила в магазин стойки с открытками. Отогнав назойливые мысли, Ари прошел последние разделявшие их метры и улыбнулся ей, когда она наконец его заметила.
— А, вот и ты…
— Я, Лола. Сожалею, но сегодня тебе снова придется меня приютить. Приказ начальства.
— Не вешай мне лапшу на уши!
— Клянусь тебе, — возразил Ари с улыбкой, — мне запретили ночевать дома…
Лола только отмахнулась. Она знала, что от Ари можно ждать чего угодно.
— Ладно-ладно, верю, но тогда пригласи меня в ресторан. У меня в холодильнике мышь повесилась.
— Встречаемся у тебя через полчаса. Я только на минутку забегу домой, захвачу кое-что.
— А Моррисон?
— Он тебе не помешает?
— Не парься. Ты же знаешь, я обожаю твоего кота. Но ты сказал, тебе нельзя возвращаться домой?
— Я буду осторожен, быстренько захвачу вещи и заберу кота…
— О'кей. Береги себя.
Через час они ужинали вдвоем в большом пивном ресторане на площади Бастилии. Сначала Ари подробно рассказал Лоле все, что произошло за последние сутки. Она внимательно слушала, то и дело прерывая его недоверчивыми возгласами. И в самом деле, все это звучало просто невероятно. Лолу охватили противоречивые чувства: тревога и азарт.
