Шон Блэк - На крючке
Лок опередил ее.
– Ты думаешь, это сделал Вайс? – с сомнением спросил он.
– Ты бы его видел, Райан. Он способен на все.
– Ну, может, стоит съездить к нему в гости. Я все равно планировал этим заняться.
Когда Лок вылезал из машины, Кэрри потянулась к нему.
– Будь осторожен. Он вооружен.
– Не волнуйся. Мне приходилось иметь дело с такими парнями. Посмотрим, что он скажет, когда мы встретимся лицом к лицу.
Кэрри мимолетно улыбнулась, потом полезла в сумочку и достала свой «Блэкберри».
– Алло? Мне нужен номер адвокатского офиса в центре.
Пока она ждала номер, Лок вздохнул:
– Я думал, ты не хочешь в это вмешиваться.
Кэрри резко посмотрела на него:
– Виновна Рейвен или невиновна, ей нужен хороший адвокат. И я чертовски хочу найти ей такого.
Глава 33
Адвокат защиты Фэй Липовиц ворвалась в комнату для допросов облаком духов от «Шанель» и дорогой одежды. Ее появление в Башнях-Близнецах, где Рейвен содержалась под стражей до предъявления обвинения, привлекло внимание всех детективов, работавших по делу, которое «Лос-Анджелес таймс» и местные СМИ уже обозвали «Убийствами в Порноканьоне».
Липовиц была проблемой. Она не только придиралась к обвинению лучше любого другого защитника в штате Калифорния, но еще и могла моментально настроить традиционно либеральное калифорнийское общественное мнение против якобы врожденного расизма и сексизма полиции ЛА, затуманивая при этом обстоятельства дела. Лос-анджелесское жюри зачастую приходило к странным заключениям, а Липовиц знала, как им управлять.
К сорока годам ее репутация как опасного защитника простиралась далеко за пределы Калифорнии. Убежденная феминистка, она следила за делом с момента обнаружения головы Синди Кэньон тем жалким офисным работником. Он едва заметил разбросанные там газеты. Ну да, конечно. Если вы в это верите, Фэй в любой момент готова продать вам Бруклинский мост по бросовой цене.
Как только она услышала от Кэрри об аресте Рейвен, Липовиц немедленно посадила весь свой офис на телефоны – выяснить, есть ли у Рейвен защитник. И едва выяснилось, что власти, скорее всего, предоставят Рейвен назначенного судом адвоката, Липовиц бросилась вперед.
Для Фэй Липовиц ситуация заключалась не в том, убила ли Рейвен Кэньон и Джонса. Это был всего лишь уголок мозаики. Нет, речь шла об индустрии, которая жестоко обходилась и унижала не только работающих в ней, но всех женщин. И мужская часть общества, вроде той же полиции ЛА, поддерживала эту точку зрения.
Может, полиция ЛА и собирается поставить Рейвен перед судом. Но если так, Фэй Липовиц станет для них настоящим шоком. Она поставит перед судом всю эту проклятую порноиндустрию и каждого, кто ее поддерживает. Всех лицемеров из Библейского пояса, тратящих на порно больше, чем жители любой другой части Соединенных Штатов. Всех двуличных трусов-законодателей из Вашингтона, которые осуждают женщин из порнобизнеса, в то время как их пенсии пополняются доходами от технологичных компаний, зарабатывающих миллионы на распространении порно через гостиничные сети и мобильных операторов. Фэй выставит их всех на сцену, если не буквально, то хотя бы метафорически. Она собирается отдернуть занавеску и показать всем один маленький грязный американский секрет, превращающий женщин, всех женщин, в куски мяса ценой в пару долларов. В этом деле есть все, чтобы привести СМИ в неистовство. Отличная сцена для самой Фэй.
По ее мнению, виновность Рейвен в убийствах – вопрос второй. Отчасти она даже надеялась, что мисс Лэйн действительно расправилась с Ларри Джонсом и отрезала ему яйца. Двадцать лет юридической практики, и Фэй, наконец, нашла исключительное дело, увязанное красными голливудскими бантиками. За таким будет следить вся страна. Но для начала ей предстоит самая деликатная задача: превратить Рейвен Лэйн, хотя бы в глазах американской общественности, из femme fatale и серийного убийцы в женщину, которая отвергла роль жертвы и решила бороться за себя.
Когда Рейвен поднялась со стула в комнате для допросов, такая маленькая и уязвимая, Фэй решила отказаться от традиционного рукопожатия. Она подошла, чтобы обнять женщину, но Рейвен шагнула назад и увернулась от объятий.
В конце концов, Фэй обошлась рукопожатием, но прежде чем она успела развернуть заготовленную по дороге речь (поездка от шикарного офиса в центре города на ее «Мерседес-Бенце CL65 AMG», самом дорогом в модельном ряду), Рейвен перехватила инициативу:
– Я не жертва. Я не знаменитость. Я не серийный убийца. И я не хочу оказаться за решеткой до конца жизни из-за того, что вы решите сделать на мне имя и тему для болтовни на ближайшем пятисотдолларовом ужине, где толпа богатых сучек-анорексичек будет скулить, как их дискриминируют. Леди, вы меня понимаете?
Фэй улыбнулась:
– Мне еще не приходилось получать такие инструкции от клиента, но не сомневайтесь: моя основная задача – вытащить вас отсюда.
– Хорошо, – ответила Рейвен.
Фэй вытащила небольшой желтый блокнот от «Гуччи», обтянутый мягкой кожей, и уселась напротив Рейвен.
– Ладно, теперь давайте начнем с самого начала.
Все следы вспышки гнева, которую Рейвен продемонстрировала минуту назад, исчезли. Она вздохнула:
– Я получила первое письмо примерно шесть месяцев назад…
– Нет, – прервала ее Фэй. – Послушайте, ваше дело может пойти разными путями, в зависимости от того, что есть у обвинения, поэтому мне нужно знать, о чем я могу торговаться с прокурором. До этого вряд ли дойдет, но вы должны мне все рассказать.
Рейвен с подозрением посмотрела на нее.
– Я этого не делала. Вы что, не поняли? Я невиновна, – заявила она, повышая голос с каждым произнесенным слогом.
Фэй откашлялась. Всякий раз, когда она сталкивалась с клиентом, впервые попавшим в шестеренки системы уголовного правосудия, ему требовалось объяснять одно и то же. А когда до человека доходило, он терялся, будто Фэй выбивала у него опору из-под ног. В каком-то смысле так оно и было.
– Рейвен, – сказала она, откладывая ручку. – Мы в Америке. Вопрос не в виновности или невиновности. Это игра. Приз берет лучший игрок. К счастью для вас, я играю в высшей лиге, особенно по сравнению с теми профанами, – продолжала она, ткнув пальцем за спину. – Поэтому, если вы хотите вернуться домой, вы должны мне помочь.
Фэй положила обе руки на стол ладонями кверху:
– Итак, что у нас есть?
Глава 34
На холмах у Голливуда быстро темнело. Лок отсчитывал номера домов, пока не убедился, что дом Винса Вайса – Кэрри дала ему адрес – совсем рядом. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Кэрри рассказала Локу о своей встрече с режиссером, но тихая ярость Лока не ушла. Скорее прижилась и расцвела.
Он собирался сделать режиссеру больно, тут вопросов нет. Однако нужно соблюдать осторожность. Парни вроде этого Вайса обычно с визгом несутся в полицию, если кто-нибудь дает им попробовать собственного лекарства.
Лок успел обсудить эту тему с Таем. Напарник предложил позвонить своим дружкам из Лонг-Бич и попросить их навестить Вайса, но Лок отказался. По мнению закона, просить кого-то сделать за себя грязную работу хуже, нежели выполнить ее самостоятельно. Вдобавок, судя по рассказам Джонсона, его приятели из того района скорее выстрелят Вайсу в голову, чем напугают его.
В результате Тай остался с Кевином, а Лок отправился один. С Таем веселее, к тому же он прикроет спину, однако это дело было личным, и Райан не жаждал компании.
Он припарковался на узкой улице и вылез из машины. Не успел он ступить на тротуар, как его толкнула волна теплого воздуха. Дьявольские ветры вернулись с удвоенной силой, думал он, пройдя через открытые ворота и приближаясь к дому.
Лок нажал на кнопку звонка у входной двери. Никакого ответа. И никаких признаков жизни внутри.
Райан отошел от двери и заглянул под навес, где стояли две машины. «Додж Вайпер» и «Эскалада». Он пощупал двигатели обоих автомобилей. Холодные. Если только Вайс не пошел прогуляться, а это вряд ли в районе с крутыми обрывистыми улочками, он спит или прячется.
Лок обошел дом. Идя по бетонному бортику, он почти поравнялся с кухней, когда заметил разбитое окно. Он взглянул на землю. Осколков стекла не видно. Значит, окно разбили снаружи, а не выпрыгивали из него. Зазубренные осколки еще торчали в раме. При такой конструкции нужно постараться, чтобы выбить стекло.
Лок встал на край бортика и затаил дыхание. Он осмотрел кухню. Все помещение покрывала кровь. Она густым осадком скопилась в раковине, украшала стены и столы. Кровь была размазана по полу. Лок провел девять месяцев в Сьерра-Леоне и с тех пор ни разу не видел столько крови.
