Жак Мазо - Орлиный мост
— Скажи, а духи могут использовать компьютер, чтобы связаться с нами?
Она пожала плечами:
— Смейся! По телевизору уже показывали поразительные истории…
Он рассмеялся:
— С тобой не соскучишься. Ты всегда сообщаешь что-нибудь интересное…
Она прекратила работу и повернулась к нему.
— Прежде всего считаю тебя невоспитанным, так как ты даже не предложил мне вина. И потом, мне бы хотелось, чтобы ты не был таким категоричным в отношении вещей, о которых ничего не знаешь. Мишель встал и налил ей вина.
— Ну же, — шутливо сказал он, — объясни, как мне компенсировать мои пробелы?
— Если ты думаешь, что я собираюсь тратить силы и время на то, чтобы выслушивать твои саркастические замечания…
— Обещаю не смеяться. Но должна же ты приложить усилие, если хочешь обратить меня в свою веру!
— Представь себе, что в семидесятых годах сообщали о женщине, которая видела по телевидению катастрофу за несколько часов до того, как несчастье действительно произошло.
— Это было бы идеально для игры в лото!
Мюрьель продолжала, не обращая внимания на насмешки:
— Она смотрела передачу около полудня, когда трансляция была прервана срочным сообщением. В нем говорилось о взрыве на ближайшем химическом заводе с многочисленными жертвами и прочими ужасами. Через несколько минут к этой даме случайно зашли две ее подруги. Они ничего не слышали о событии, о котором рассказывала их приятельница. Вечером они уже сами посмотрели телевизор. Можешь себе представить их лица, когда они услышали, что катастрофа произошла в шесть часов вечера!
— А что с той женщиной, которая видела взрыв по телевидению?
— Она ничего не могла объяснить. Но это очевидный факт.
— Ну что же, неплохо! А что еще?
— Хватит! Я следую принципам гомеопатов — понемногу каждый день…
Затем, перейдя на серьезный тон, Мюрьель рассказала Мишелю, что разрабатывала гипотезу возможной спиритической связи между Тома и Вероникой — это могло бы выявить их родственные отношения.
Мишель скорчил недоверчивую гримасу. Отчаявшись, Мюрьель сделала вид, что вернулась к работе, и склонилась над клавиатурой.
— Не обижайся! Конечно, я считаю твой подход несколько необычным, но это не означает, что я не принимаю его в расчет при собственных размышлениях, — утешил он ее.
— Благодарю! — сухо откликнулась она. — Очевидно, я должна считать себя польщенной?
Сознавая, что, возможно, перестарался, Мишель извинился и пригласил ее поужинать с ним вечером.
Мюрьель внимательно посмотрела на него и смягчилась.
— Приглашение принимается, но не сегодня вечером. Во-первых, мы не знаем, каковы планы Жерома и было бы неудобно оставлять его здесь одного. А во-вторых, мне, пожалуй, хочется остаться тут. Ты бы мог приготовить нам что-нибудь вкусное…
— Сделаю все, что в моих силах, а ты пока расскажи мне о своей работе.
Вновь улыбнувшись, она объяснила, что при помощи специальной компьютерной программы составляла своеобразное генеалогическое и реляционное древо всех участников дела.
— Таким образом, быть может, мы быстрее поймем, что их связывает…
— Почему бы и нет? Это может оказаться полезным.
— Если так, то мне понадобится твое разрешение побеседовать с Ноэми.
— Почему ты спрашиваешь о разрешении?
— Не хочу мешать тебе в расследовании.
— Это мне не помешает, напротив, может помочь моим поискам.
— То есть?
— Мне кажется, разгадку надо искать в семье Дюваль, а феномен Вероники лишь подсказка, не более того. У меня создалось такое впечатление после разговора с Кастелланом. — Пересказав Мюрьель вкратце их разговор, Мишель заключил: — Теперь ты понимаешь, почему я рассматриваю твою гипотезу о колдовстве как вторичную? Смерть Эмиля пока рассматривается как убийство, но могут существовать и другие версии. В этой связи я думаю, что было неправильным оставлять твою машину в горах. Наши враги считают, будто мы испугались. И потом, она может тебе понадобиться.
— И речи быть не может о том, чтобы я ее забрала. Говорю тебе, машина заколдована…
— К сожалению, если я полезу за ней, мне понадобится твоя помощь. Нужно попросить кого-нибудь спустить ее вниз.
— Ни за что! Не хочу, чтобы ты туда ходил. Лучше я возьму какую-нибудь машину напрокат.
Расценивая решимость Мюрьель как интерес к его персоне, Мишель сдался. Быть может, он ей не безразличен?
И он тут же получил ее согласие позвонить Вердье и попросить его поднять машину и провести экспертизу.
Вечером на несколько минут забежал Жером. Он сообщил, что будет где-то ужинать с друзьями-коллегами и вернется поздно.
Как только он уехал, Мишель и Мюрьель понимающе посмотрели друг на друга. Не признаваясь себе в этом, они были рады остаться наедине.
Пока Мишель ходил в погреб за вином марки «Шато де Луар», Мюрьель приготовила поднос с едой: холодная курица, сваренные вкрутую яйца, несколько сортов сыра. По возвращении Мишель сделал майонез, взбив его вилкой, что вызвало неописуемый восторг у Мюрьель.
— А мне он не удается, даже если я использую миксер!
— Секрет в том, — объяснил он, — что нужно все ингредиенты положить в миску одновременно и влить довольно много растительного масла, а потом энергично взбить…
— А я думала, сначала надо взбить горчицу с яичными желтками, а потом постепенно добавлять равные порции масла…
— Да, так говорят, и именно поэтому соус не получается…
Когда все было готово, они сели смотреть телевизор. Сначала они развлекались, переключаясь с одной программы на другую, потом договорились посмотреть какой-то американский сериал. Но вскоре, утомленные примитивным сценарием, они выключили телевизор. Думая, чем бы заняться, Мюрьель предложила Мишелю поиграть в скрабл7, на что тот согласился без особого энтузиазма.
— Ты никогда в него не играешь? — удивилась она.
— Нет. Во всяком случае, не помню, когда это было в последний раз.
— Ты не прав, такие игры положительно влияют на нервную систему.
Они установили доску и начали заполнять клеточки. Поскольку Мишель был в затруднении, Мюрьель начала посмеиваться над ним.
— Что, не хватает запаса слов?
— У тебя хорошая тренировка, и это заметно!
— Это правда, я часто играю с друзьями…
— А как живется в Тулузе?
— Неплохо. Все преимущества Парижа плюс очарование провинции.
— Ты, наверное, сильно изменилась после Соединенных Штатов?
— Это еще мягко сказано. Но я не жалею, что вернулась.
— Ты встречаешься со своим бывшим мужем?
— Никогда. Мой брак действительно был ошибкой… — Она посмотрела на него с любопытством. — Слушай, предупреди, когда тебе надоест расспрашивать меня о личной жизни. Хорошо?
— Говоря о себе, ты, быть может, невольно подскажешь мне слова для этой дурацкой игры!
Несмотря на то что ей хотелось кое-что рассказать о себе, Мюрьель промолчала. Она сомневалась. Сколько раз ее обманывали мужчины, создавая иллюзию, что любят! Ни в коем случае она не хотела снова быть соблазненной и покинутой. Мюрьель довольно долго жила одна и теперь стремилась к крепким и искренним отношениям, не ограниченным плотским желанием…
— А если мы немного поговорим о тебе? — предложила она.
— Почему бы и нет? Но, думаю, это неинтересно. Я холостяк, и у меня вполне размеренная жизнь… — Он выложил свои жетоны на доску. — Каникулы, — сказал он, считая очки.
— Сколько получается?
— Двадцать четыре.
— У тебя кто-нибудь есть?
— Нет. Я никогда не имел сильных привязанностей, а может, меня никогда не любили. Честно говоря, я считаю, в моей жизни нет места женщинам. Сначала они восторгаются тем, что я полицейский, потом очень быстро устают от этого. Рядом со мной они не чувствуют себя уверенно, кроме того, я редко бываю дома…
— И ни одна к тебе не привязалась? — спросила Мюрьель, раскладывая свои буквы. — Вариация: шестнадцать очков!
— Одни остаются дольше, другие уходят быстрее, но никогда у меня не возникало мысли строить с кем-то совместную жизнь.
— А тебя не тяготит одиночество?
— Нет. К этому привыкаешь, а потом, есть даже преимущества: никакой скуки, никаких ссор…
— И никакой ответственности!
— Это верно! А как ты?
Мюрьель не решалась ответить. Казалось, это был безобидный вопрос, но он вызывал столько горьких чувств и неприятных воспоминаний!
— Я понемногу прихожу в себя после потрясения, — призналась она.
Почувствовав, что в ее последних словах сквозило страдание, Мишель не стал продолжать разговор. Чтобы понравиться человеку, надо было, как он считал, уважать его чувства.
Они словно заключили молчаливое соглашение не говорить больше о личном и сосредоточились на игре. Слова следовали за словами: круг, дом, роман, взгляд, дыхание, вагон. Благодаря последнему слову Мишель получил значительный перевес очков и выиграл.
