Линкольн Чайлд - Лед-15
Миновав еще несколько зиявших черными провалами помещений, он вышел к коридору пошире и попытался сориентироваться в лабиринте. Если чутье его не подводит, левые ответвления уходят на юг. Свернув направо, он пошел дальше.
Через двадцать ярдов коридор закончился тяжелой металлической дверью, напоминавшей бронированный люк. Под потолком висела красная лампочка в тесной клетке, не горевшая, как и все остальные, а на соседней стене виднелась надпись:
«Внимание! Посторонним вход запрещен. Требуется допуск Ф-29».
Логан прочитал табличку один раз, затем другой, после чего осветил фонарем дверь. Шагнув вперед, историк взялся за рычаг, сдвигавший внутренние засовы, но тот не поддался. Приглядевшись, он понял, что даже если бы ему удалось привести в действие отпирающий механизм, это ничем бы не помогло, ибо снаружи люка висел тяжелый замок.
Неожиданно Логан в одно мгновение развернулся и осветил коридор лучом фонаря. Вокруг было тихо, словно в могиле. Уже часа полтора он бродил здесь совершенно один, и все же, вне всяких сомнений, у него за спиной что-то только что прошелестело…
— Кто здесь? — крикнул он.
Ответа не последовало.
Логан стоял неподвижно, водя перед собой фонарем. Может, там кто-то из съемочной группы разыскивает пропавшего зверя? Однако вряд ли кому-то пришло бы в голову забираться столь далеко в поисках похищенной туши… или, таясь, перетаскивать ее сюда.
— Кто здесь? — снова крикнул он.
И опять никто не ответил.
Пришла пора возвращаться. Он нашел то, что искал, но не смог пройти дальше. Дверь оказалась запертой. Глубоко вздохнув, Логан двинулся в обратный путь, но тут же вновь замер, осознавая, что оказался в ловушке. Другого выхода наверх не было. Только по этому коридору. Тому самому, откуда прилетел звук.
Звук послышался снова — это были шаги. Теперь они не смолкали. А потом на пересечении коридоров возник силуэт. Луч фонаря Логана устремился к нему, словно притягиваемый магнитом, и выхватил из тьмы Гонсалеса, коменданта базы.
Логан судорожно сглотнул, чувствуя, как расслабляются внезапно напрягшиеся мышцы, и придал лицу нейтральное выражение.
Гонсалес медленно шел к нему, тоже держа в мощной руке фонарь.
— Решили прогуляться с утра? — спросил он, подходя ближе.
Логан улыбнулся.
Гонсалес осветил фонарем его лицо.
— Вы ведь доктор Логан, верно?
— Да.
— Что вы здесь делаете, док? Тоже ищете эту тварь?
— Нет. Вы следили за мной?
— Скажем так: мне было интересно, что и кому здесь понадобилось.
Логан хотел было спросить, как сержант прознал о его вылазке, но решил, что ответа ему не дадут.
— Так что же вы ищете? — спросил Гонсалес.
Логан ткнул пальцем в сторону двери у себя за спиной.
— Зачем? — нахмурился Гонсалес.
— Там ведь северное крыло, так? Научные сектора?
Гонсалес настороженно посмотрел на него.
— Что вам о них известно?
— Почти ничего. Потому я и здесь. — Логан шагнул вперед. — У вас, случайно, нет при себе ключа?
— Если бы даже и был, я бы им не воспользовался. Это запретная зона. Даже для меня.
— Но ведь там велись научные работы?
— Боюсь, что я не вправе ответить на ваш вопрос.
— Послушайте, сержант, я проделал немалый путь, чтобы выяснить, что случилось за этой дверью. Я кое-что узнал из недавно рассекреченных бумаг, и мне стало весьма интересно. Я не шпион и не журналист. Вы можете мне хоть что-нибудь рассказать?
Гонсалес не отвечал.
— Ладно, — вздохнул Логан. — Тогда я расскажу вам, что знаю. В пятидесятые годы эта база использовалась не только как система раннего предупреждения. Здесь еще и велась научная работа — исследования, или эксперименты, или еще что, не знаю. Но что-то пошло не так, из-за чего всю работу пришлось раньше времени прекратить. Насколько это согласуется с тем, что вам известно?
Гонсалес посмотрел на него долгим оценивающим взглядом.
— Все, что мне известно, — лишь слухи, — сказал он. — От тех, кто служил здесь до меня.
Логан кивнул.
— Северное крыло уходит глубоко под естественный склон и в основном являет собой вспомогательную структуру для остальной базы. Эта дверь ведет на ее верхний уровень.
— Верхний уровень?
— Именно. Остальное располагается ниже. Северное крыло полностью заглублено. Я даже не знаю насколько, это ведь совершенно секретные сведения. — Гонсалес поколебался, затем, несмотря на то что никого, кроме них, вокруг не было, понизил голос. — Но поговаривали, будто там творились странные вещи.
— Что именно?
— Понятия не имею. Парни, что были тут до меня, тоже мало что знали. Один из них, правда, слышал, будто группу ученых растерзал белый медведь.
— Растерзал? — переспросил Логан. — В подземелье?
— Так он говорил.
— Как мог там оказаться белый медведь?
— Вот именно, как?
Логан задумчиво пожевал губами.
— Вы не знаете, кто-нибудь разговаривал с теми учеными?
— Понятия не имею.
— Где они жили?
Гонсалес пожал плечами.
— Думаю, на уровне «С». Там по сей день хватает свободных коек.
— Судя по моим предварительным исследованиям, — немного помолчав, продолжил Логан, — ни на одной из двух других таких же, как здешняя, баз не было никаких научных подразделений.
Вместо ответа Гонсалес показал на табличку.
— Что такое допуск Ф-двадцать девять? — спросил Логан.
— Никогда о нем не слышал. А теперь, док, не вернуться ли нам наверх?
— Еще один, последний вопрос. Как часто вы сюда спускаетесь?
— Как можно реже. Здесь холодно, темно и воняет.
— В таком случае мне очень жаль, что доставил вам столько хлопот.
— А мне очень жаль, что вы проделали такой путь впустую.
— Это мы еще поглядим. — Логан приглашающе махнул рукой. — После вас, сержант, после вас…
23
Маршалл, сопровождаемый Пенни Барбур, шагал по коридору, направляясь к покоям продюсера фильма. Ему бы хотелось взять с собой побольше коллег, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать солидарность, которой на деле не существовало, но обстоятельства тому не способствовали. Никто до сих пор не знал, где находится Салли. Занятых анализами Фарадея и Чена беспокоить не стоило. Так что в конечном счете остались только он сам и Пенни.
Когда они остановились возле двери, до них донесся шум голосов. Маршалл посмотрел на Барбур.
— Готова?
Она оглянулась.
— Говорить ведь будешь ты, дорогой, а не я.
— Но ты меня поддержишь, верно?
— Конечно, — кивнула она.
— Вот и хорошо. — Маршалл поднял руку, собираясь постучать.
В то же мгновение гомон за дверью внезапно стал громче.
— Это уже выходит за все рамки! — услышал Маршалл голос Вольфа. — Я категорически запрещаю!
Маршалл постучал в железную дверь.
Шум тотчас же утих. Прошло секунд десять, прежде чем снова прозвучал голос Вольфа, на этот раз на тон ниже.
— Войдите.
Маршалл открыл дверь перед Барбур и вошел следом за ней. Посреди изысканного салона стояли трое — Конти, Вольф и Экберг. Маршалл остановился, разглядывая их лица. Конти был очень бледен, у Экберг покраснели глаза. Взгляды обоих были устремлены в пол. Лишь Вольф с невозмутимым выражением на узкой физиономии смотрел на Маршалла.
Маршалл глубоко вздохнул.
— Мистер Конти, до назначенного вами срока остался еще час. Но мне он не нужен.
Конти быстро посмотрел на него, затем отвел взгляд.
— Я разговаривал со своими коллегами. И я убежден, что никто из них не имеет отношения к пропаже кота.
По большей части слова его были правдой. Барбур едва ему голову не откусила, когда он спросил, не известно ли ей, что случилось со зверем, а если бы Фарадей что-то знал, он не корпел бы сейчас над пробирками, пытаясь установить, как исчез кот. Правда, пока так и не удалось найти Салли, который действительно вел себя несколько странно, но климатолог наверняка не мог действовать в одиночку.
Не дождавшись ответа, Маршалл продолжил:
— Более того, я считаю вашу тактику запугивания оскорбительной. А ваши настойчивые заявления, будто кто-то саботировал ваше шоу и существует некий заговор, чтобы заставить вас отсюда убраться, граничат с паранойей. Если хотите, можете доснимать свой фильм — в новой концепции или как-то иначе, раз уж этого требует ваше тщеславие. Но если вы опять станете что-то безосновательно утверждать обо мне или моих коллегах, распространять не соответствующие действительности слухи, вам и «Терра-Прайм» придется вскоре встретиться с большой и очень рассерженной компанией адвокатов.
— Хорошо, — кивнул Вольф. — Вы все сказали?
Маршалл не ответил, переводя взгляд с Конти на Вольфа и с Вольфа на Конти. Только сейчас он понял, почему ему трудно дышать. Сердце его отчаянно колотилось.
