Илья Бушмин - Дорога смерти
Но судьба-злодейка решила иначе. Счастье и перспектива блаженного ничегонеделания были нарушены Викой. Потому что именно сегодня, в первый за последние недели выходной день Рябцева им с женой нужно было… идти на годовщину фирмы, где работала Вика. Рябцев уже и забыл о своем обещании сходить на эту тусовку, от которой он не ждал ничего хорошего по самым разным причинам, и сейчас чувствовал себя оскорбленным, преданным и глубоко несчастным человеком.
В конечном итоге остановились на костюме. Рябцев даже позволил Вике уговорить себя нацепить галстук. И всю дорогу до банкетного зала, который для корпоратива арендовала фирма, оттягивал ненавистный узел на шее и проклинал Бегина. За то, что тот позволил себя отстранить. Теперь, на фоне предстоящего «торжества», перспектива возить следака в выходной не выглядела такой унылой. Хоть бы кто-нибудь позвонил и вызвал на работу, мысленно молил Рябцев. Но его телефон по-прежнему молчал.
– С мужьями должны прийти, – ворчал опер. – Почему не с мамами, папами и любимыми собачками? Всякую херню выдумают, лишь бы не работать.
Они ехали на такси. Вика шепнула, зыркнув глазами на невозмутимого таксиста за рулем:
– Володь, не бузи.
– Я само спокойствие.
– И веди себя там нормально, умоляю тебя. Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть.
– Чего? – Рябцев опешил от такой наглости. – Кем ты меня вообще считаешь?
– Я просто прошу. Мы едем отдыхать. Улыбаемся и гуляем. Хорошо? И если будут какие-то конкурсы или викторины, то ты это, не отнекивайся.
– Конкурсы? – взвыл Рябцев. – Викторины?! Твою мать…! Вика, а раньше предупредить нельзя было?
Таксист невольно ухмыльнулся, за что получил от Рябцева суровый взгляд в затылок.
Но, когда они зашли в банкетный зал, опер натянул-таки на лицо вымученную натянутую улыбку. Вика держала его под руку и по очереди подходила к некоторым коллегам.
– Привет! Классно выглядишь? Хорошо здесь, да? Вот, знакомьтесь, мой муж, Владимир.
– Владимир, очень приятно! Чем вы занимаетесь?
– Я водитель, – буркнул Рябцев и получил от Вики толчок локтем в бок.
Потом к ним поприветствовать Вику подошел какой-то высокий рыжеватый тип в очках. Лет 35, плечистый, достаточно импозантный.
– Привет, Викусь! Выглядишь супер! Какое платье! Пять баллов! А я как раз про тебя вспоминал, Алексеичу про твой отчет рассказывал. Ну ладно, сегодня ни слова о работе! Как настроение? Будем зажигать?
Он даже не удосужился взглянуть на Рябцева. Да и Вика как раз перед приветствием рыжего типа выпустила руку мужа из тисков. Рыжий тип отправился, широко улыбаясь, приветствовать еще кого-то из прибывших сотрудников. Рябцев хмуро обернулся на него.
– А это что за хмырь?
– Володя, – цыкнула тихо Вика. – Это зам Алексеича.
Через час зал был битком. Большинство пришли парами. Всего, по расчетам Рябцева, здесь было человек 120—140. Что самое удивительное, он не знал практически никого. Лишь одиночные лица заставляли остановиться на них, вспоминая, где Рябцев их видел – но не более того.
А потом началось самое страшное. Появилась ведущая. Это действительно была не просто пьянка, как надеялся Рябцев. Ничего подобного. У ведущей была кипа бумаг – сценарий мероприятия – и она, сверяясь со шпаргалками, тараторила без умолку, объявляя все новые и новые конкурсы, речи и прочие забавы. Впрочем, иногда были и тосты.
– А теперь задание номер два! – сияла ведущая с микрофоном. – Сейчас каждый из вас получит по листку бумаги и карандашу. Ваша задача – нарисовать свой автопортрет. Но! Использовать можно лишь геометрические фигуры. Да-да! Вам интересно?
– Безумно, – буркнул себе под нос Рябцев. Вика цыкнула на него и, расплывшись в широкой улыбке, снова заинтересованно уставилась на ведущую. Рябцев потянулся к бокалу вина и сделал глоток. Краем глаза он за соседним столиком увидел мужичка, который с несчастным видом также тянул пойло из стакана. Рябцев коротким жестом приподнял бокал, приветствуя единомышленника. Тот кивнул и сделал то же самое. «Чокнувшись» на расстоянии, они выпили.
– Фигуры следующие! Треугольник. Квадрат. Круг. Прямая линия. И зигзаг. Только эти фигуры! Итак, всем все понятно? Тогда – начали!
Вика принялась рисовать. Рябцев хмыкнул, косясь на ее старательные каракули, обреченно покачал головой и лишь подлил себе вино.
Затем была музыкальная пауза. Какой-то бородатый упитанный тип – его представили директором аналитического отдела – под шквал аплодисментов взялся за микрофон. Заиграла какая-то популярная музыка, и старший аналитик забасил в микрофон:
– Про отдых и сон позабыв, мы строили бизнес с нуля! Шторма нашей фирме пережить удавалось, а также дефолты рубля! Десять лет командой чудо творить, и всегда верным клиенту быть! А теперь все вместе: «Легион-М»!…
– О господи, – простонал Рябцев и принялся выбираться из-за стола. Вика схватила его за руку, и Рябцев шепнул: – Пойду покурить.
В курилке несколько дамочек в пышных платьях и со слоями косметики на лице курили и что-то громко обсуждали, хохоча и перебивая друг друга.
– А помнишь, как она с генеральным в лифте застряла?
– Ахаха!
– Потом локти кусала, когда он за бухгалтершей стал ухлестывать! «Дура, – говорит, – я ж его прям там могла охомутать!» Хахаха!
Через полчаса Рябцев почувствовал, что захмелел. Конкурсы и прочие корпоративные забавы его уже так не напрягали. И хоть он даже не думал участвовать в чем-либо, смотрел с интересом, а пару раз даже расхохотался.
Примерно через час начались танцы. Рябцев как раз в очередной раз был в курилке, когда все началось. А вернувшись, обнаружил, что его жены нет за столом. Рябцев плюхнулся на свое место и, поискав Вику глазами, обнаружил ее на танцполе. Она вытанцовывала с тем самым рыжеватым типом, который сразу не понравился Рябцеву. Рыжий и Вика танцевали и при этом умудрялись о чем-то говорить – чтобы не перекрикивать рев музыки, рыжий постоянно приближался к Вике и говорил ей на ухо. Вика много смеялась.
Рябцев стиснул зубы, не сводя с них глаз. Тип так и вился вокруг нее, хотя рядом были и другие танцевавшие женщины. Судя по Вике, ей это нравилось. Один раз она запрокинула голову, смеясь. И постоянно поднимала руки, демонстрируя типу свои подмышки. Рябцев не был дураком и знал, что эти невербальные сигналы могут означать. А могут и не означать – но сейчас он был уверен, что означают, и еще как.
Мысленно матерясь, Рябцев потянулся за бутылкой вина. Настроение улетучилось. Ему захотелось пойти и дать в рожу этому рыжему типу, чтобы зубы на пол полетели. Рябцев вылил в бокал остаток вина – как раз до краев – и выпил его залпом.
Они танцевали несколько песен подряд. Все время вместе. Что задело Рябцева больше всего – все это время Вика ни разу не посмотрела на их столик, на мужа. Ни разу не проверила, здесь ли он. Ни разу не махнула ему рукой – мол, давай, Володя, присоединяйся, потанцуем.
Рябцев набрался уже прилично. На танцполе были и другие люди, но теперь Рябцев не замечал больше никого. Только Вику и рыжего типа. Рябцев доливал себе вино, выпивая его почти разом, и тут же наливал себе еще. И не сводил глаз с Вики и ее партнера по танцам.
В памяти опера вспыхнуло снова все то, что он так тщательно гасил и удалял на второй план, на дальнюю полку. Вика изменила ему, нанеся удар в самое сердце. С кем, Рябцев не знает до сих пор. А что если…?
Наконец Вика, все еще смеясь, направилась к столу. Рябцев вскочил. Он не собирался сидеть рядом с ней и делать вид, что ничего не замечает. Но и закатывать прилюдный скандал тоже не мог – Рябцев еще не настолько напился, чтобы не контролировать себя. Вставая, Рябцев задел бедром стол, и с того полетели стоявшие на краю бутылка и бокал. Бутылку он поймать успел, а вот бокал разлетелся вдребезги.
Все смотрели на него. Кто-то подбежал, тараторя: «Все в порядке! Не обращайте внимания! Сейчас все уберем!». Не видя никого, Рябцев решительно двинулся в сторону заветной курилки. Ноги почему-то плохо слушались – Рябцев словно наблюдал за собой со стороны и увидел, что он, оказывается, шатается. Все-таки набрался. Вика схватила его за руку и что-то заговорила. Рябцев расслышал только «Ты в порядке?». Рябцев выдернул руку и, следя за тем, чтобы его больше не занесло, решительно продолжил свой путь.
Что было потом, он помнил смутно. Курилка. Туалет. Бутылка вина, которую Рябцев пил в курилке прямо из горла, куря одну сигарету за другой. Тот самый несчастного вида мужичок, которого Рябцев выцепил неизвестно где и что-то пьяно говорил ему.
– Вот ты женат? Жена тебе изменяла, нет? А ты? Вооот. Потому что мы, мужики, мы как собаки. Верные. – кажется, Рябцев лез к нему обниматься. – А бабы… Они как… Ну ты понял, да? Какой козел придумал эту херню, что мужикам лишь бы под юбку к кому залезть? Может, бабы и придумали, а?
