Уильям Лэндей - Душитель
— Помнишь меня?
— Да.
— Что-нибудь узнал?
— Не-а.
Джо толкнул его к стене.
— Ты что, совсем идиот? Ты идиот?
Он видел отвращение на лице парня. Тот не раз уже слышал оскорбления от полицейских и по большей части испытывал от этого лишь скуку. Джо тоже, но другими средствами он сейчас не располагал.
— Ты пообещал выяснить, кто вломился в магазин к старику. Ты дал мне слово.
— Я сказал, что попробую.
— И?
— Я попробовал. Никто ничего не знает.
— Кто-то должен знать.
— Нет.
— Пробуй дальше, сынок.
— Нет.
— Чего? Говорят тебе, спрашивай и дальше.
— Нет.
— Почему нет? Почему?
— Потому что это глупо. Я уже расспросил всех, кто остался, что тут непонятного? Мы здесь ни при чем, наших в Уэст-Энде почти никого не осталось. Тот, кто это сделал, не из местных. Никто из наших не станет помогать тем, кто рушит дома. Нам от этого никакой выгоды. Неужели не понимаете? Думаете, они остановятся из-за какого-то старого дурня, который не хочет уезжать? Разуйте глаза, мистер Дэйли!
24
13 февраля 1964 г.
Утро четверга они встретили в Особом отделе, чтобы поговорить о де Сальво, — глава убойного отдела плюс Брэндан Конрой, Том Гарт и несколько детективов из предместий, где происходили убийства. Представители отдела Джордж Уомсли и Майкл Дэйли.
Уомсли торжествовал. Уже во время первого визита в «Бриджуотер» по его поведению, манере задавать вопросы стало ясно, что он считает Альберта де Сальво подлинным Душителем. Час за часом де Сальво излагал многочисленные детали преступлений. Он знал хотя бы что-нибудь о тринадцати убийствах.
Уомсли напомнил об этом и заключил:
— Мне кажется, мы нашли преступника.
Полицейские переглянулись.
— Альберт де Сальво никого не убивал, — заявил Конрой. — Он просто болтун.
— Простите?
— Де Сальво не убивал этих женщин.
— Лейтенант, зачем невинному человеку называться Бостонским Душителем?
— Если это человек, который хочет славы, или мошенник, который думает нажиться… Из «чистосердечных признаний безумного Душителя» можно сделать неплохой фильм.
— И ради этого стоит рисковать очутиться на электрическом стуле?
— Уомсли, это же пациент «Бриджуотера», он ненормальный.
— Он находится в «Бриджуотере» за дела сексуального характера, а не умопомешательство. Его арестовали в Кембридже за изнасилование. Это не значит, что де Сальво врет.
— Какая разница? — Конрой фыркнул. — Он дурачит тебя, сынок. Все, что он рассказал, почерпнуто из газет.
— Не верю.
— Везде только и разговору что об убийстве Фини. — Конрой вытащил из папки старый экземпляр «Обсервера» со статьей за подписью Эми Райан. — Здесь все изложено. Звонок в дверь, квартира на последнем этаже, классическая музыка, подушка. Даже то, что убийца не сумел выключить проигрыватель: сын погибшей настроил его так, чтобы можно было прослушивать через радиоточку, поэтому проигрыватель выключался каким-то нестандартным образом. Все, что нужно было сделать де Сальво, так это прочесть газеты. И я могу это доказать, потому что в статье есть неточности, которые повторяет де Сальво. Халат Джоанны Фини не был синим, де Сальво введен в заблуждение газетным описанием, где сказано — «сливового цвета». Видимо, он вообразил себе синюю сливу. Но я-то видел халат. Он был фиолетовым. И потом, он утверждает, что изнасиловал Фини и, возможно, эякулировал в нее. Но Джоанна Фини не была изнасилована, прочтите отчет о вскрытии: половые органы не повреждены, в вагине и прямой кишке не обнаружено спермы. Де Сальво нас дурачит, только и всего.
— А мне его слова кажутся убедительными.
— Уомсли, даже он не видит смысла в насилии над старухами. Вы сами его слышали. Он не прочь трахнуть молоденькую. Такой человек не будет заниматься сексом с пожилыми женщинами. Он мог бы ограбить старуху, но изнасиловать ее? Убить? Ни за что.
— Ладно, ладно, это точка зрения бостонской полиции.
— И кембриджской, — вмешался другой детектив. — Это мы взяли Альберта и знаем его не первый год. Он не убийца. Он, конечно, не святой, но точно не убийца.
— Мы потратим уйму времени, разуверяя остальных. Так или иначе, я думаю, что признания де Сальво довольно убедительны. Да, он мог что-то почерпнуть из газет, но не все. Он изложил слишком много подробностей. Я уверен. Уверен. Итак, давайте сосредоточимся на де Сальво. У нас здесь человек, который признался в тринадцати убийствах. Нельзя закрывать на это глаза, — отозвался Уомсли.
— Это не тот человек, — настаивал Конрой.
— Сомневаюсь.
— Спросите у него. — Конрой указал на Майкла. — Что скажешь, парень?
Тот промолчал.
— Как считаешь, Майкл? — Уомсли посмотрел на Майкла.
Тот покачал головой и проговорил:
— Думаю, Брэндан прав. Вы ошиблись.
— В таком случае кому-то придется принять решение, — заявил Уомсли. — И этот кто-то — я… — Он обвел глазами собравшихся. — Мой выбор — де Сальво.
25
Майкл проработал весь день и большую часть вечера в отделе, расположенном в здании Капитолия на Бикон-Хилл. Начиная со студенческих лет он всегда был педантичен. И теперь он снова просмотрел досье в поисках деталей, в которых мог бы ошибиться де Сальво, когда делал свои заявления. Его признания были фальшивкой — чем больше Майкл думал об этом, тем сильнее в этом уверялся. И не только потому, что де Сальво ошибался в фактах; неверным был сам тон. Слишком энергичный от желания понравиться, напыщенный, экспансивный — цветистая речь лгуна. Уомсли купился, но, может быть, еще не поздно. Майкл надеялся, что сумеет образумить шефа.
— Эй…
Майкл поднял глаза и увидел на пороге Эми, по-прежнему в рабочем костюме, с переброшенным через руку пальто. Она переминалась с ноги на ногу — устала после долгого дня.
— Вы что, не запираете двери?
— Нам не нужно, мы полицейские. Кто будет нас грабить?
— Я. Некоторые документы… Только представь себе заголовок в газете: «Секретные материалы Особого отдела».
Он застонал.
— Нет-нет, «Со стола главного детектива Майкла Дэйли». — Девушка засмеялась.
— Ладно, ладно, впредь буду запирать дверь. Я думал, что тут никого.
— Над чем работаешь?
— Лучше я промолчу. Сама понимаешь, это не для репортеров.
— Ага. Звучит интригующе. Ну я ведь не просто не репортер, я член семьи.
— Ты просто бесстыдница.
— Ничего не могу поделать, таковы мои служебные обязанности.
— Однако ж нельзя совместить обе функции. Если ты репортер, мне придется молчать. — Майкл бросил на стол пачку фотографий. — Хотя хотел бы я поговорить, поверь.
— Ну хорошо, сейчас я не репортер. В чем дело, Майкл?
Эми приходилось вновь и вновь напоминать себе, что Майкл отличается от своих братьев — он проще и более открыт, чем Рики, и гораздо уязвимее, чем Джо.
— Эми, если бы я знал что-нибудь… то, что могло бы быть опасным…
— Что именно?
— Не важно. Забудь.
— Расскажи. Что за секрет?
Майкл ушел от ответа.
— Не знаю, как ты можешь смотреть на эту кровищу каждый день…
— Я умею отстраняться.
— А если не получится?
— Нужно, чтобы получилось. Майкл, в чем дело?
Он покачал головой.
— Ну же, насколько все плохо?
Секунда тишины. Майкл посмотрел на нее и наконец произнес:
— Де Сальво — не Душитель.
Еще мгновение.
— Разве можно знать наверняка? — спросила девушка.
— Его признание — чистый фарс. Уомсли буквально сам подсказал ему ответы, и все равно де Сальво переврал половину фактов. Если бы ты слышала, то убедилась бы в этом. Де Сальво — не убийца, у него за плечами нет подобного опыта. Никаких нападений и изнасилований, никакого криминала вплоть до недавних инцидентов в Кембридже. И потом, нет никаких улик, которые позволили бы связать его с нашими убийствами, — ни крови, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей. Я могу с большей уверенностью обвинить десяток других человек, невзирая на любые признания де Сальво.
— А как же остальные? Они ему поверили?
— Полицейские — нет. Только Уомсли. К сожалению, последнее слово осталось за ним. Джордж всегда полагал, что Душитель лишь один. Теперь он считает, что поймал его. Возможно, он до смерти боится не раскрыть это дело или осудить невиновного. Он прекрасно понимает, что в таком случае на его надгробии будет начертано: «Здесь лежит человек, который упустил Бостонского Душителя».
— Если ты ошибаешься, это напишут на твоей могиле.
— Я не ошибаюсь.
Эми кивнула.
— По крайней мере мне кажется, что я прав.
— Но если де Сальво — не Душитель, тогда кто?
