Деон Мейер - Остаться в живых
Тобела кашлянул. Продавщица открыла глаза.
— Извини, сестра, — негромко проговорил он, сочувственно улыбаясь.
— Я что, заснула? — смущенно спросила та.
— Да так, вздремнула немножко.
— Который час?
— Начало четвертого.
Продавщица взяла газировку и шоколадки, выбила чек. Тобела попросил автомобильный атлас.
— Что, заблудился?
— Нет, сестра, мы ищем короткий путь.
— Отсюда? Отсюда коротких путей нет. — Тем не менее продавщица сняла с полки атлас и положила его в пакет вместе с остальными покупками.
Тобела расплатился и вышел.
— Счастливого пути! — крикнула ему вслед продавщица и снова откинулась на спинку стула.
Отойдя немного подальше, он оглянулся. Голова женщины снова упала на грудь. Интересно, запомнит ли она его приход, если кто-то начнет ее расспрашивать.
На полпути к мотоциклу он вскрыл банку кока-колы и стал жадно пить. В носу защипало от газа. Он глотнул еще. Сахар пойдет ему на пользу. Он опустошил банку, развернул шоколадный батончик, откусил половину. Мимо по шоссе пролетел белый «мерседес», на некоторое время ослепив его. Тобела сунул пустую банку и обертку назад, в пакет.
Надо как следует изучить карту местности. Жаль, фонаря нет. Луна светила уже не так ярко; она почти скрылась на западе. Надо было купить фонарик.
А может, лунного света и хватит. Он сошел с дороги, побрел напрямик, через саванну, впервые вспомнив о том, что здесь водятся гадюки. Сейчас холодно, вряд ли они активны. Дойдя до мотоцикла, вынул из пакета атлас.
Дорожная сеть походила на огромную паутину. Какой путь выбрать? В слабом свете луны все дороги казались призрачными. Он напрягал зрение; от его головы на атлас падала тень, вынудив его приблизить лицо к самой странице. Наконец он нашел нужную.
Здесь одна дорога. От Лиу-Гамка до Фрейзербурга.
Зачем ему Фрейзербург?
К тому же дорога слишком забирает к западу, то есть не туда, куда ему нужно. Ему нужно на север.
От Бофорт-Уэста были еще две дороги. Они змеились, словно две тонкие нити, на восток, к Абердину, и на северо-северо-запад — к Локстону. Может быть, это как раз то, что нужно. Тобела перевернул страницу и посмотрел, куда ведет вторая дорога. Локстон, Карнарвон, Приска. Нет, не годится. Слишком далеко уходит на запад.
Вернувшись назад, он прочертил пальцем маршрут по шоссе № 1. После Трех Сестер дорога раздваивалась. Можно ехать либо в Блумфонтейн, либо в Кимберли. Пролистав атлас, Тобела отследил путь до Кимберли. Уже что-то. Гораздо больше вариантов.
«В шахматах противник ищет некие модели игры. Дайте ему такую модель. А потом измените ее!»
— Мы изменим модель у Трех Сестер, герр обергруппенфюрер, — тихо проговорил Тобела.
В Бофорт-Уэсте надо будет заправиться. Залить полный бак. Он спросит, далеко ли до Блумфонтейна, какая дальше дорога. Если повезет, его преследователи узнают об этом. А он у Трех Сестер повернет на Кимберли.
Тобела вытащил вторую банку кока-колы.
В «великой сухой земле» Кару, как называют ее аборигены, шел дождь. Приближалась гроза; она грохотала и плевалась дождем над равнинами, словно огромный первобытный хищник, видимый в ночном небе лишь при вспышках молний, принимавших причудливые очертания. И вот грозовой фронт подошел к ним вплотную, и начался настоящий африканский ливень — расточительный и безжалостный.
Капитан Тигр Мазибуко выругался, угодив в лужу по щиколотку. Ему то и дело приходилось вытирать лицо. Дождь шел стеной; постоянно гремел гром.
Он потратил много времени на изучение карт в машине автоинспектора. Им придется перекрыть по меньшей мере две второстепенные дороги. На полпути между их блокпостом и Бофорт-Уэстом одна дорога сворачивала к востоку, на Нелспрёйт, другая находилась ближе и ответвлялась на запад, к Вагенарскраалю. Хотя беглец вряд ли знаком с местностью, он вполне может проехать по любой из двух дорог. А у них не хватает ни людей, ни машин. Выход один: привлечь четверых бойцов ОБР. Полицейские подбросят до места, хотя и оттягивать силы от их блокпоста не хочется. Патрулировать придется парами. Они будут пешком, а беглец — на мотоцикле. При такой погоде видимость ужасная. Одним словом, положение аховое. Хотя ему не привыкать, все так типично. Отсталость, всеобщая отсталость! В американцах может не нравиться многое, но, будь на их месте, скажем, команда ФБР по спасению заложников, у них были бы и полноприводные автомобили, и БТР, и вертолеты. Мазибуко знал это точно, потому что четыре месяца провел в Куантико (Вирджиния), в Учебном центре морской пехоты: он все видел собственными глазами. Но в Африке все не так, все по-другому; мы по уши в дерьме! Месим грязь или сидим в старом пикапчике, а операцию вынуждены проводить в компании насмерть перепуганного автоинспектора и двух буров, которые боятся намочить фуражки. И все ради какого-то паршивого придурка на мотоцикле. Господи, неужели он не мог выбрать более достойный способ передвижения? В Африке все отсталые и тупые, даже бедовые парни.
Мазибуко погрозил небу кулаком; на секунду небо словно застыло. Он заорал, изливая отчаяние и досаду, но его крик заглушил гром.
Он сунул голову в палатку. Четверо бойцов онемели от удивления.
— Придется послать вас вперед, — сказал он спокойно, полностью овладев собой.
Поздний час начинал сказываться на работе оперативного штаба; люди были сонные, вялые.
Янина Менц не знала, что предпринять — посылать ли сегодня кого-нибудь к Дереку Лейтегану и Квартусу Нодье.
Вряд ли Лейтеган и Нодье сразу пойдут им навстречу. Их отправили в отставку, можно сказать, выставили. Скорее всего, они не слишком благожелательно относятся к нынешнему правительству. Визит в такой поздний час может лишь все осложнить. Но позарез нужна информация! Она взвешивала все за и против. Что могут им сообщить Лейтеган и Нодье? Могут ли они подтвердить, что Мпайипели работал на КГБ? И какая, собственно, сейчас разница, на кого он работал?
Это подождет, решила Янина Менц, окидывая взглядом большую карту юга Африки на стене.
Где же ты, Мпайипели?
По-прежнему ли едешь по шоссе № 1? По-прежнему ли рвешься помочь старому товарищу? А может, спишь сейчас в каком-нибудь мотеле, пока мы строим всякие предположения на твой счет — скорее всего, неправильные?
Нет. Сейчас он где-то там. На дороге. Скорее всего, уже недалеко от Мазибуко. Контакт! Вот что им нужно, чтобы стряхнуть сонное оцепенение, восстановиться, снова стать хозяевами положения.
Контакт. Действие. Контроль.
Где Тобела Мпайипели?
Она встала. Ей предстояло еще одно дело.
— Внимание! — сказала она.
Все головы неторопливо развернулись к ней.
— Предрассветные часы всегда самые тяжелые, — сказала Янина Менц. — Знаю, у вас выдался долгий день и долгая ночь, но, если наши подсчеты верны, скорее всего, все закончится к восьми утра.
Никакой реакции. Пустые взгляды, равнодушные лица.
— По-моему, кое-кто из вас может час-другой отдохнуть. Но, прежде чем мы решим, кто может пойти поспать, я хочу ответить на один вопрос. Некоторые из вас недоумевают, почему мы относимся к этому человеку как к преступнику. И я вас вполне понимаю.
Налитые кровью глаза, усталые лица. Она понимала, что не произвела на своих сотрудников особого впечатления.
— Но мы должны также задаться вопросом, с чего все началось. Нельзя забывать: Мпайипели был связан с организованной преступностью. Помните, он использовал свои таланты для насилия и устрашения. Он украл две единицы огнестрельного оружия после того, как отказался сотрудничать с представителями закона. Необходимо уяснить, каков характер у нашего беглеца!
Один или двое кивнули.
— Мы должны подходить к делу профессионально. В наших познаниях слишком много пробелов. Ответов на многие вопросы мы пока не знаем. Так, мы можем только гадать, какие именно сведения везет Мпайипели. Определенные догадки у нас есть. И это плохая новость. Возможно, на внешнем жестком диске содержатся сведения о личности двойного агента, который работает на очень высоком уровне, по кличке Инкукулеко. Данная сверхсекретная информация способна причинить невосполнимый вред, если попадет не в те руки. Наша задача — защита государственных интересов. И здесь нет места сочувствию. Если мы положим все это на чашу весов, то поймем, что у нас есть единственный выход: быть профессионалами. Не терять бдительности. Смотреть на факты, а не на людей, которые за ними стоят.
Она оглядела зал.
— Вопросы есть?
Молчание.
Не важно. Она заронила семя. Пришлось заставить себя не смотреть в потолок, где, как ей было известно, вмонтированы микрофоны.
15
Мысли его блуждали свободно, потому что дорога не требовала большой концентрации. Он думал о том о сем, понимая, что нужно бы поспать, но не желал понапрасну тратить ночные часы. Где-нибудь за Тремя Сестрами, когда взойдет солнце, он найдет укромное местечко в вельде и несколько часов поспит. Тобела не понаслышке знал, как опасен недосып. Понимал, что опаснее всего — вызванные недосыпом неверные суждения и неправильные решения. Мысли все время возвращались к одному и тому же: кто и почему охотится за ним? До каких пределов они готовы дойти? И в чем суть дела? Что записано на внешнем жестком диске, навлекшем на него столько несчастий?
