Пи Трейси - Снежная слепота
– «Здесь ночевал Карл Моберг». Кто такой Карл Моберг и почему нас должно волновать, что он тут ночевал?
– Он был знаменитым шведским писателем.
– Ага… и что же он написал?
– «Эмигрантов». О трудностях освоения Миннесоты.
– Ах да. Припоминаю, я вроде видел этот фильм. Не там ли их застала снежная буря, и им пришлось взрезать брюхо лошади и засунуть туда ребенка, чтобы он не замерз?
– Я думаю, это был бык.
– Все равно. Господи, да после этого зрелища мне год снились кошмары. Но, главное, я удивлялся, почему вообще люди тут селились.
– Из-за блестящих рыночных перспектив. Губернатору новорожденного штата были нужны поселенцы, и он стал раздавать участки земли всем, кто брал их. Он умалчивал и о сибирских морозах, и о москитах, напирая только на богатые урожаи и на красоту фьордов. Он внушал бездомным, что вот тут-то они обретут дом, и это срабатывало как мечта о старой доброй родине. И из Скандинавии сюда потянулись целыми толпами.
Джино скептически посмотрел на голые просторы, занесенные снегом, и замерзшие озера, на сухие ветви деревьев и вспомнил мертвую лошадь или быка… кто бы там ни был.
– Наверно, они здорово злились, когда сюда приехали. Но, черт побери, ты-то откуда все это знаешь? Рассказываешь, словно энциклопедию читаешь.
– Меня в школе всегда интересовала история. А ты почему этого не знаешь? Разве Ролсет – не скандинавская фамилия?
– Я всегда думал, что немецкая, но откуда мне знать? Черт побери, когда ты вспоминаешь историю викингов, тебе начинает казаться, что почти каждый тем или иным образом обзавелся хоть каплей скандинавской крови.
– Толковая мысль.
По мере того как они приближались к очередной точке на карте, вдоль обочин стали появляться бары, бензозаправки и безликие бревенчатые здания. Джино, который внимательно смотрел в ветровое стекло, издал смешной фыркающий звук.
– Что?
Джино расплылся в глупой улыбке и ткнул пальцем:
– Там в небе – чайная чашка.
Магоцци тоже присмотрелся через ветровое стекло к водонапорной башне, которая, как ни трудно было в это поверить, имела форму старомодной чайной чашки, расписанной розочками и со словами «Добро пожаловать в маленькую Швецию Америки». Он не мог не улыбнуться.
– Господи, в самом деле.
– Наверно, она единственная в мире.
– Надеюсь на это.
– Ладно, не порти мне удовольствие. Скорее всего, в ней кроется какой-то глубокий смысл.
– Или не кроется.
– Ага, или нет. Но ты не можешь не признать, что она уникальна. А часто ли ты видел цветочки на водонапорной башне? Чувствуешь себя куда лучше, когда пьешь воду, так ведь? То есть, нарисуй они на своей башне белого медведя, ты волей-неволей думал бы лишь о медведе в лесу. – Джино услышал приглушенный сигнал телефона и вытащил его. – Ну, вот и оно – слава, слава, аллилуйя. Этот кусок дерьма наконец ожил.
– Погода проясняется. Дело то ли в ней, то ли мы вплотную приближаемся к единственной радиомачте на много миль. Лучше объяснись побыстрее.
Джино кивнул и включил быструю прокрутку.
– Пока эта штука была в обмороке, в офис пришла куча посланий. Может, пока нас не было, Тинкер и Макларен распутали дело, и мы можем отдыхать. Эй, Тинкер, мы уже по пути назад. О чем ты говоришь? Что значит разворачиваться? Мы только что выбрались оттуда, и разреши мне сказать тебе, что эти места – как страна третьего мира. Вместо мачт сотовой связи они подвесили в небе чайные чашки, а дома стоят прямо посреди озера… Ладно, ладно, слушаю. – Джино вытащил блокнот и, не отрываясь от телефона, стал записывать.
Разговор длился довольно долго, и почти все время Джино молчал, что, по мнению Магоцци, было хорошей приметой: наверное, в миннеаполисском деле появилось что-то новое. К тому времени, когда он въехал на стоянку «шведского гриля», Джино, общаясь с Тинкером, дошел примерно до половины рассказа о снеговике на озере:
– …все же не могу утверждать, что это дело рук того же самого. Тут у него вся грудь выпотрошена, так что это не 22-й калибр, как у Дитона и Майерсона, да и жертва не коп, а из службы правопорядка. Из Миннеаполиса, он занимался условно-досрочно освобожденными, Стивен Дойл. Тинкер? Эй, Тинкер, ты на месте? – Затем Джино снова замолчал и просто слушал с мрачным выражением лица. – Мы здесь займемся этим… – наконец сказал он. – А ты тем временем выясни, где Уэйнбек был в пятницу вечером, когда застрелили Дитона и Майерсона. Я перезвоню. – Он захлопнул крышку телефона и посмотрел на Магоцци. – Нам придется возвращаться в офис шерифа.
Магоцци вскинул брови.
– Ты не хочешь сначала поесть?
– У нас нет времени. Ты веди машину, а я расскажу. – Джино включил мигалку на крыше, пока Магоцци задним ходом выруливал со стоянки и на предельной скорости помчался обратно к озеру Киттеринг. – Стив Дойл пропал со вчерашнего дня. Последним, с кем он встречался, был некий ублюдок Курт Уэйнбек, которого только что выпустили из тюрьмы Стиллуотер. Он чуть не убил свою беременную жену. Уэйнбек так и не появился в доме для реабилитации, в офисе Дойла было все перевернуто, в нем были следы крови, и автомобиль Дойла также исчез. Как и досье жены Уэйнбека, и информация, как связываться с ней. Так что Тинкер считает, что Уэйнбек отправился к ней – и знаешь куда? Она живет здесь, в округе Дандас – в каком-то местечке Биттеррут.
– То есть стрелял в Дойла, скорее всего, Уэйнбек?
– Вполне мог это сделать.
– Но ведь 22-й калибр никоим образом не мог сделать такую дыру в груди Дойла.
– Да, я знаю. Что значит – скорее всего, не он убийца наших снеговиков. Тинкер рассказал, что, когда они явились в кабинет Дойла, там оставался работающий телевизор. Ко времени вчерашнего визита Уэйнбека канал без всяких рекламных вставок гнал сообщения о фиаско в парке, так что он мог видеть их. И может, прикинул, что может повесить смерть Дойла на нашего убийцу, если сделает из него снеговика.
– Может быть. А может быть, он сменил оружие. Может, он и расправился со всеми.
– Сомнительно, но мы попали в крутой переплет… Как я хотел к шести оказаться дома и поесть спагетти Анджелы!
– Нам остается только мечтать об этом.
– Можешь мне не рассказывать. За Уэйнбеком числится только насилие над женой. Обычно эти желтопузые ублюдки не шляются, подстреливая вокруг полицейских, но Тинкер и Макларен проверят и этот вариант. Возвращаясь к бывшей жене Уэйнбека – теперь она называет себя Джули Олбрайт, – Тинкер нашел ее по телефону и предупредил, а она, можешь ли поверить, послала его и сказала, что ее это не волнует.
– Может быть, передумает, когда мы ей скажем, что ее бывший убил куратора, чтоб до нее добраться.
– Тогда и я передумаю. Суть дела в том, что Тинкер хочет, чтобы мы лично поговорили с ней, уговорили на защитительное содержание под стражей местной или нашей, чтобы Уэйнбек ее не достал.
– Может, она прикрывает его. Такое случается не первый раз.
– Об этом я и подумал.
17
Айрис сидела в объемистом кожаном кресле в офисе шерифа, то есть теперь в своем, – пережевывая очередной кусок бутерброда с ореховым маслом и пикулями. Она испытывала какое-то странное чувство вины – вот она тут сидит и ест, а команда криминалистов на льду озера за окном занимается этой непонятной насильственной смертью человеческого существа. Каждый раз, закрывая глаза, она видела застывшее выражение ужаса на мертвом лице Стива Дойла – и все же продолжала есть этот проклятый сандвич. Какое-то извращение.
Лежащий перед ней лист был заполнен каракулями заметок, которые она делала во время звонка детектива Ролсета. От одного только взгляда на них у нее начиналась головная боль.
Хорошим было лишь то, что, если этот тип Курт Уэйнбек в самом деле был убийцей Стива Дойла – а по всему выходило, что так оно и есть, – ее первое дело об убийстве можно считать уже раскрытым. Плохая новость – он все еще находился в бегах, может, где-то в ее округе, он ищет одного из его граждан, и в конечном итоге она отвечает за поимку его прежде, чем он убьет кого-то еще.
Ее ягодицы настолько глубоко утонули в кресле, что она чувствовала себя проглоченной им, и ноги не доставали до пола. Это, безусловно, знак свыше, если такое вообще бывает. Она не вписывалась в это кресло, не вписывалась в этот кабинет и вообще не годилась для этой работы. Последний кусок сандвича прошел по пищеводу как сухой кирпич, а ореховое масло прилипло к горлу.
Когда она спустилась вниз, Сэмпсон уже стоял в холле, а в дверях появились детективы из Миннеаполиса. Магоцци, давая понять, что узнал ее, кивнул, и Айрис кивнула в ответ. В этом, подумала она, и кроется секрет общения между мужчинами. Что бы ни случилось, прибегай к жестам, а не к словам. Слова их откровенно смущают.
Магоцци подумал, что эта малышка Айрис Риккер выглядит слегка измотанной, что неудивительно. Первый день в роли шерифа в мирном сельском округе – и у нее уже труп, а может, и убийца бродит где-то поблизости, надеясь довести счет жертв до двух. Конечно же, она и представить себе такого не могла, когда вписывала в бюллетень свое имя.
