Джон Гришэм - Противники
По мере того как телефоны продолжали звонить и всеобщее волнение продолжалось, даже Оскар вышел из кабинета и проявил интерес к происходящему. В его маленькой фирме никогда не наблюдалось такой активности, и, возможно, действительно пробил их звездный час. Возможно, Уолли наконец-то оказался прав. Возможно, просто возможно, это приведет их к большим деньгам, а это означало, что, выйдя на пенсию, он наконец-то позволит себе развестись.
Трое юристов собрались за столом во второй половине дня, чтобы поделиться впечатлениями. Уолли был взволнован и даже вспотел. Он размахивал своим большим блокнотом и говорил:
— У нас тут четыре смертельных случая, совершенно новых, нам нужно немедленно заключить с ними контракт. Оскар, ты в деле?
— Разумеется. Одного я возьму на себя. — Оскар постарался изобразить нежелание чем-либо заниматься, как делал всегда.
— Спасибо. Итак, миз Гибсон, есть одна чернокожая дама, которая живет на Девятнадцатой улице, недалеко от вас. Бассит-тауэрс, дом три. Она говорит, там вполне безопасно.
— Я не пойду в Бассит-тауэрс, — заявила Рошель. — Даже у меня дома слышно, как стреляют в том районе.
— К этому я и клоню. Это на соседней с вами улице. Вы могли бы к ней заглянуть по дороге домой.
— Даже не собираюсь.
Уолли шлепнул на стол свой блокнот.
— Разве вы не видите, что здесь происходит, черт возьми? Эти люди умоляют нас взять их дела, и эти дела тянут на миллионы баксов. В течение года мы можем получить огромную компенсацию. Перед нами маячит крупный процесс, а вам, как всегда, все равно.
— Я не намерена рисковать жизнью ради этой юридической фирмы.
— Отлично. Значит, когда «Веррик» выплатит компенсацию и деньги польются рекой, мы придержим вашу часть премии. Вы это хотите сказать?
— Какой еще премии?
Уолли начал расхаживать туда-сюда от входной двери к столу.
— Ну-ну, короткая у вас память. Помните дело Шермана в прошлом году? Премиленькая автомобильная авария, наезд сзади. Государственная фирма выплатила шестьдесят тысяч. Мы забрали треть — недурственный доход в двадцать тысяч для доброй старой фирмы «Финли энд Фигг». Мы оплатили кое-какие счета. Я забрал семь тысяч, Оскар тоже взял семь, а вам мы отдали тысячу в конверте, разве нет, Оскар?
— Да, мы и раньше так делали, — подтвердил Оскар.
Рошель считала в уме, пока Уолли говорил. Было бы обидно упустить такой кусок пирога. Что, если Уолли хоть раз в жизни окажется прав? Он замолчал, и на мгновение атмосфера накалилась, возникла пауза. Эй-Си встал и зарычал. Прошли секунды, потом вдалеке послышался вой сирен «скорой помощи». Звук нарастал, но, как ни странно, никто не пошевелился, никто не подбежал к окну и не вышел на крыльцо.
Они уже потеряли интерес к своему хлебу насущному? Маленькая «фирма-бутик» выросла из дел по автокатастрофам и переместилась в более прибыльную сферу?
— И какая будет премия? — спросила она.
— Да ладно вам, миз Гибсон, — раздраженно произнес Уолли. — Понятия не имею.
— И что я должна сказать этой бедной женщине?
Уолли взял блокнот.
— Я говорил с ней час назад, ее зовут Полин Саттон, ей шестьдесят два года. Ее сорокалетний сын Джермейн умер от сердечного приступа семь месяцев назад. Он был немного полноват и принимал крейокс четыре года, чтобы понизить холестерин. Очаровательная леди и безутешная мать. Возьмите один из наших новеньких контрактов на юридические услуги по делу о крейоксе, объясните ей все и уговорите подписать. Вот вам и кусок пирога.
— А что, если она начнет задавать вопросы об иске и компенсации?
— Запишите ее к нам на прием. Я отвечу на все вопросы. Сейчас важно подписать с ней контракт. Мы разворошили осиное гнездо здесь, в Чикаго. Каждый полоумный любитель побегать за «скорой помощью» теперь рыщет по улицам в поисках жертв крейокса. Сейчас главное — не упустить время. Вы сможете это сделать, миз Гибсон?
— Полагаю, да.
— Благодарю вас. А теперь предлагаю всем отправиться на улицу.
* * *Их первой остановкой стала пиццерия со шведским столом недалеко от офиса. Заведение принадлежало одной сети, которая обрела дурную славу, после того как приняла журналистов, которые разгромили в пух и прах их возмутительное меню. Ведущий журнал о здоровье проанализировал предлагаемую пищу и объявил, что вся она опасна для человека и непригодна к употреблению. Все плавало в жире, масле и прочих субстанциях, и никто не предпринимал никаких усилий для того, чтобы приготовить хоть что-нибудь мало-мальски полезное. Готовую еду раскладывали по тарелкам на шведском столе и предлагали по неимоверно низким ценам. Название сети ассоциировалось теперь с ордами болезненно толстых людей, которые кормились из буфетных корыт. Прибыли росли огромными темпами.
Ассистент управляющего, пухлый молодой человек по имени Адам Гранд, попросил их подождать десять минут, пока он освободится. Дэвид и Уолли нашли огороженную «кабинку», расположенную поодаль от шведского стола, но это оказалось не так уж далеко. Кабинка была просторной и широкой, и Дэвид осознал, что все в этом заведении слишком большое: тарелки, стаканы, салфетки, столы, стулья. Уолли говорил по мобильному, стараясь организовать встречу с потенциальным клиентом. Дэвид разглядывал тучных людей, копавшихся в кусках толстой пиццы. Он почти сочувствовал им.
Проскользнув к ним, Адам Гранд, сел рядом с Дэвидом и сказал:
— У вас есть пять минут. Мой босс там, сзади, кричит не своим голосом.
Уолли не стал терять времени даром.
— По телефону вы сказали мне, что ваша мать скончалась шесть месяцев назад от сердечного приступа. Ей было шестьдесят шесть, и она пару лет принимала крейокс. Как насчет вашего отца?
— Он умер три года назад.
— Мои соболезнования. Вероятно, из-за крейокса?
— Нет, рак толстой кишки.
— Братья, сестры?
— Один брат живет в Перу. Он не будет во всем этом участвовать.
Дэвид и Уолли увлеченно записывали. Дэвид чувствовал: ему следует сказать что-то важное, но на ум ничего не приходило. Он находился здесь в качестве шофера. Уолли собирался задать очередной вопрос, когда Адам сделал ход конем:
— Еще могу сказать, что я недавно говорил с другим юристом.
Уолли выпрямился, его глаза расширились.
— О, правда? Как его зовут?
— Он представился как эксперт по крейоксу и сказал, что может заработать для нас миллион баксов без всяких усилий. Это правда?
Уолли приготовился к битве.
— Он лжет. Если пообещал вам миллион баксов, значит, он идиот. Мы ничего не можем обещать в плане денег. Мы можем пообещать только то, что обеспечим вам лучшее юридическое сопровождение, какое только можно найти.
— Конечно, конечно. Но мне нравится, когда юрист говорит мне, сколько я могу получить, понимаете, о чем я?
— Мы сможем заработать для вас куда больше миллиона баксов, — пообещал Уолли.
— Вот это разговор. И сколько времени это займет?
— Год, быть может, два. — Уолли подтолкнул к нему через стол контракт. — Просмотрите этот документ. Это контракт между вами и нашей фирмой на представление интересов вашей матери в материально-правовой плоскости.
Адам быстро просмотрел его и сказал:
— Ничего не оплачивается заранее, верно?
— О нет, судебные издержки оплачиваются.
— Сорок процентов для вас, ребята, — это многовато.
Уолли покачал головой:
— Это средняя ставка. Стандартный вариант. Любой юрист, который занимается коллективными гражданскими исками и чего-то стоит, забирает сорок процентов. Некоторые требуют пятьдесят, но не мы. По-моему, брать пятьдесят — неэтично. — Он посмотрел на Дэвида, чтобы тот подтвердил его слова. Дэвид кивнул и нахмурился, словно подумал о тех недобропорядочных юристах, этические принципы которых можно поставить под сомнение.
— Наверное, вы правы, — согласился Адам и расписался. Уолли выхватил контракт.
— Отлично, Адам, правильное решение, и добро пожаловать на борт. Мы добавим ваше дело к нашему иску и примемся за работу. Вопросы есть?
— Да. Что мне сказать другому юристу?
— Скажите, что вы выбрали лучшее — «Финли энд Фигг».
— Вы в хороших руках, Адам, — торжественно заверил Дэвид и тут же понял, что это прозвучало как плохая реклама. Уолли метнул на него взгляд, говорящий: «Правда, что ли?»
— А это мы еще увидим, не правда ли? — спросил Адам. — Мы все узнаем, когда придут большие деньги. Вы обещали больше миллиона, мистер Фигг, и я поверил вам на слово.
— Вы не пожалеете.
— До встречи. — И Адам исчез.
Заталкивая блокнот в портфель, Уолли констатировал:
— Это было легко.
— Ты только что пообещал парню вознаграждение свыше миллиона. Это разумно?
— Нет. Но если это нужно для достижения цели, от этого никуда не денешься. Вот как все работает, юный Дэвид: ты подписываешь с ними контракт, затаскиваешь их на борт, следишь, чтобы они были счастливы, а когда появляются деньги, они забывают, о чем ты говорил вначале. Скажем, например, через год «Веррик» надоест заварушка с крейоксом, и фирма решит уладить это дело. Предположим, нашему новому другу Адаму выпишут чек на сумму меньше миллиона, например, на семьсот пятьдесят тысяч. Ты действительно думаешь, что этот неудачник откажется от таких денег?
