Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— Сто раз да. Кассет самый сметливый парень в Лэнгли. Больше я ему ничего не говорил. Он обещал разобраться. Теперь и у него появилась дополнительная головная боль.
— Что он собирается предпринять?
— Я просил его пару дней ничего не делать, и он согласился. Но не более. Через сорок восемь часов он собирается разобраться с ДеСоле.
— Не стоит, — ровным голосом сказал Борн. — Что бы эти люди ни прятали, мы можем использовать это для столкновения их с Шакалом. Использовать это, для того чтобы выманить Шакала, так же как и они использовали меня тринадцать лет назад.
Конклин задумчиво опустил взгляд на пол, затем снова поднял голову и посмотрел на Борна.
— В основе этого может лежать его самомнение, не так ли? — спросил он. — Чем больше самомнение, тем больше страх…
— Чем крупнее наживка, тем больше рыба… — закончил Джейсон. — Много лет назад ты говорил мне, что «гонор» Карлоса так же силен, как и его голова, благодаря чему он и продержался так долго в своем бизнесе. Это тогда оказалось правдой и это остается правдой до сих пор. Если мы сможем заставить кого-то из правительственных шишек послать ему письмо с просьбой заняться мной, убрать меня, то он клюнет на это, выпрыгнув из воды по пояс. И знаешь почему?
— Я уже сказал. Самомнение.
— Именно. Но и это еще не все. Это еще и уважение к его персоне у окружающих, заработанное Шакалом за двадцать лет непрерывной работы, начиная с Москвы. Он уже сделал себе несколько миллионов, но его клиентами всегда были наиболее неотесанные чурбаны на земле. При всем том страхе, который он вызывает, он обычный психопат. Он не оброс за свою жизнь легендами и славой, а только накопил презрение к людям, и, в конце концов, оно должно переполнить чашу его терпения и подтолкнуть к опасной черте. Тот факт, что через тринадцать лет он вдруг взялся сводить со мной счеты, только подтверждает мою гипотезу. До сих пор я остаюсь для него насущной проблемой, и мое убийство — тоже, потому что я есть продукт нашей разведки и нашего государства. Единственное, что он хочет, так это доказать, что он лучше нас всех вместе взятых.
— Похоже, что дела обстоят именно так. Кроме того, он до сих пор верит в то, что ты можешь его опознать.
— Я думал об этом, но, пойми, прошло уже тринадцать лет, и с нашей стороны не было никаких движений в его сторону, так что это маловероятно.
— Итак, ты решил начать отбивать хлеб у Мо Панова и заняться исследованием психики кровопийц?
— У нас свободная страна.
— По сравнению со многими — да, но вопрос: куда нас это может привести?
— Я знаю, что прав.
— Не слишком убедительный довод.
— Никаких фальшивок и подделок, — уверенно продолжил Борн, наклоняясь вперед, ближе к Конклину, упираясь локтями в колени и сжимая кулаки. — Карлос раскусит любую фальшь — это будет первое, что он будет искать. Наши сотрудники «Медузы» подлинные, и страх их неподдельный.
— Да, похоже на то.
— Требуется довести их до такого состояния, когда они будут готовы завязать знакомство с таким типом, как Шакал.
— Вот чего не знаю…
— Этого никто не знает, — перебил его Джейсон, — и не узнает до тех пор, пока мы не выясним, что конкретно они так тщательно скрывают.
— Если мы попытаемся использовать для этой цели Лэнгли, то ДеСоле сразу окажется в курсе. И кем бы он ни был, черт возьми, он растревожит остальных.
— Тогда работаем без Лэнгли. У меня достаточно данных для самостоятельного продолжения дела, все, что мне еще нужно, это их адреса и домашние телефоны. Ты раздобудешь их мне, не так ли?
— Естественно. Это детская работа. Но что ты собираешься с этим делать?
Борн улыбнулся и спокойно, даже с некоторой нежностью, ответил:
— Собираюсь перерывать их дома или, может быть, колоть в зады иголками, между аперитивом и закусками. Как тебе такая перспектива?
— Вот теперь я слышу Джейсона Борна.
— Он перед тобой.
Глава 7
Первое свое утро пребывания на Карибах Мари Сен-Жак встретила не лучшим образом. Ее, невыспавшуюся и раскинувшуюся на кровати, разбудили лучи яркого тропического солнца, пробивающиеся через жалюзи. Лишь только открыв глаза, она сразу же бросила взгляд на детскую кроватку, стоящую неподалеку от нее, в изголовье супружеской постели. Элисон глубоко и сладко спала, отдыхая от того, чем она занималась четыре-пять часов назад. Малышка, растревоженная перелетом, закатила такой скандал, что брат Мари, Джонни, пришел к ним из соседней комнаты и, надеясь хоть как-то прекратить этот ночной кошмар, спросил, не может ли он чем-нибудь помочь, а то все равно заснуть он не в силах.
— Сможешь поменять пеленки?
— Не представляю, как это делается, — поспешно ответил Джонни и быстро ретировался.
Но сейчас, похоже, он уже встал, потому что сквозь створчатые двери со стороны бассейна доносился его голос. Мари быстро сообразила, что ее братишка не просто так рвет глотку, а хочет разбудить именно ее. В данный момент он заманивал ее сына Джеми в бассейн, предлагая ему поплавать наперегонки, и орал при этом так, что наверно было слышно по всему острову. Мари не без труда сползла с кровати и направилась в ванную. Спустя четыре минуты она уже приняла душ, расчесала темно-рыжие волосы и, накинув купальный халат, она вышла на веранду, перед которой раскинулся бассейн.
— О, привет Мари! — как ни в чем ни бывало завопил ее темноволосый, жилистый красавчик-братишка. Он стоял в бассейне по пояс в воде позади Джеми. — Я уже и не надеялся тебя дождаться. Мы решили искупаться.
— И по такому случаю решил дать об этом знать английскому береговому патрулю в Плимуте?
— А ты знаешь, что уже девять часов? На островах это уже считается поздно.
— Доброе утро, мамочка. Дядя Джонни показывал мне, как нужно отпугивать акул палкой.
— У твоего дяди ужасный жизненный опыт, который, Бог даст, тебе никогда не понадобится.
— Мари, там на столе кофейник со свежим кофе. А миссис Купер обещала мне приготовить на завтрак все, что мы захотим.
— О, кофе — это то, что мне надо, Джонни. Ночью я слышала телефон. Это не Дэвид звонил?
— Он самый, — ответил Джонни. — Полагаю, нам с тобой нужно будет поговорить… Пойдем наверх, Джеми. Хватайся за лестницу.
— А акулы?
— Мы уже перебили их всех, приятель. Пойди сделай себе выпивку.
— Джонни!
— Апельсиновый сок, мамуля. На кухне его целый кувшин.
Джон прошел по краю бассейна к веранде и начал подниматься по ступенькам. Глядя на приближающегося к ней брата, Мари отмечала большое сходство между ним и ее мужем. Оба они были высокие и мускулистые, оба обладали стремительной походкой, но там где Дэвид обычно одерживал победу, Джонни, как правило, предпочитал отступить. С чем это было связано, Мари не знала. Она также не понимала, отчего Дэвид так привязался к самому младшему из братьев Сен-Жак, не доверяя особенно двум старшим, значительно более солидным на вид. Дэвид, а может быть Джейсон Борн, никогда не углублялся в этот вопрос, отшучивался и говорил, что в Джонни он видит себя в молодости. Себя, а может быть Джейсона Борна.
— Давай поговорим, — сказал Джонни, располагаясь в шезлонге рядом с ней. Вода с его тела капала на пол веранды. — Что там стряслось у Дэвида. Сам он отказался говорить на эту тему, а ты вчера была настолько измотана, что спала на ходу. Что произошло?
— Шакал… Произошло то, что появился Шакал.
— Господи! — Джонни вздрогнул. — Через столько-то лет?
— Через столько лет, — повторила за ним Мари безжизненным голосом.
— И как далеко эта сволочь смогла забраться?
— Как раз это Дэвид и выясняет сейчас в Вашингтоне. Пока только знаем наверняка, что Шакал раскопал что-то о Алексе Конклине и Мо Панове из тех кошмаров, что творились в Гонконге и Цзюлуне.
Она рассказала о фальшивых телеграммах и ловушке, устроенной Шакалом в Балтиморском Луна-парке.
— Я полагаю, что Алекс обеспечит их прикрытие или как там это у них называется.
— На круглые сутки, я уверена. За исключением Мак-Алистера, который не знал всего, Алекс и Мо были единственными, кто был в курсе того, где находится Дэвид и что он был… О, Боже, даже язык не поворачивается произнести это имя! — Мари резко опустила свою кружку с кофе на столик, расплескав половину.
— Успокойся, сестренка, — Джонни протянул к ней руку и накрыл ей руку Мари. — Конклин знает, что делает. Дэвид всегда говорил, что Алекс лучше всех. Полевик — так он называл его. Настоящий разведчик.
— Ты не понимаешь, Джонни! — воскликнула Мари, стараясь овладеть своим голосом и эмоциями, ее глаза метали яростное пламя. — Дэвид никогда не сказал бы такого. Дэвид Вебб не знал об этом! Это мог сказать только Борн, а значит, он вернулся, понимаешь… Это хладнокровный монстр, которого они создали, снова в голове Дэвида. Ты не знаешь, что это такое. Его глаза смотрели сквозь меня и видели то, что я не видела. Голос — тихий и ледяной, совершенно чужой голос. В эти минуты он казался мне незнакомым человеком.
