Кен Бруен - Убийство жестянщиков
— Разумеется, ты не тащил его через таможню в аэропорту.
Он допил пиво, сурово взглянул на меня и заметил:
— Кто бы говорил. Парень, который протащил кокаин.
Я удивился.
— Откуда ты знаешь?
— Я же полицейский, забыл? Ты на него уже основательно подсел, так что это очевидно.
— Ты ничего не говорил.
— Слушай, это твое дело, хотя и большая глупость. Только ты поверь мне, Джек, это дерьмо не доведет тебя до добра.
— Спасибо за подсказку. Как эта штука работает?
— Наставь и надави.
— И эффективно получается?
Он демонически рассмеялся. На звук повернулись головы.
— О да, — сказал он.
Тут мне в голову пришла мысль. Я спросил:
— Слушай, ты ведь не собирался отдавать его мне, так?
— Нет.
— Значит, о господи, ты просто так его с собой таскаешь?
— Ты о чем, Джек?
— Это же Голуэй. Чего ты опасаешься?
— Это твой город, парень, и здесь рубят головы лебедям, убивают цыган и много еще чего творят.
Ответить мне было нечего, поэтому я спросил:
— Что еще ты с собой носишь?
Он широко улыбнулся и сказал:
— Знаешь, мне кажется, на самом деле тебе не очень хочется знать.
Он был прав.
Я предложил его проводить, но он отказался:
— Не люблю прощаний.
В конце вечера мы долго стояли у паба. Мне не хотелось его отпускать. Он сказал:
— У тебя такой вид, Джек, будто ты собираешься меня обнять или что-то в этом роде.
— На меня это похоже?
— Ты ирландец, так что все возможно.
Я хотел сказать: «Я буду скучать» или еще что-то значительное. Но ограничился словами: «Береги себя». Казалось, он тоже с трудом сдерживает эмоции, но тут он шутливо ткнул меня кулаком и сказал:
— Не пропадай, Джек.
И ушел. Я ощутил потерю, свернул на Ки-стрит и пошел куда глаза глядят. Четыре утра, а на улице полно всякого народа. Группа африканцев стучала по барабанам, мальчишка играл на гитаре. Я остановился около него и сказал:
— Неплохо.
Я уже почти дошел до пивнушки «У Кении», когда появились двое полицейских. Я кивнул, и один сказал:
— Покажи, что у тебя в карманах.
— Что?
— Ты нарушаешь общественный порядок.
— Вы шутите. Поглядите, там прямо ООН из музыкантов, а вы пристаете ко мне.
Второй сделал быстрый шаг вперед, и они прижали меня к стене. Я вспомнил про шоковый пистолет в кармане и подумал: «Я в глубокой жопе».
Первый наклонился ближе и сказал:
— Старший инспектор Кленси просил передать, чтобы ты себе слишком много не позволял, Джек.
И нанес мне удар по почкам. Такие удары и я раньше умел наносить. Это что-то. Падаешь как подкошенный, дышать от боли не можешь. Когда они не спеша удалялись, мне хотелось крикнуть вслед: «Это все, на что вы способны?»
Но я не мог выговорить ни слова.
На следующее утро я рассмотрел синяк в зеркале. Как будто меня лягнула лошадь. Я уже неделю обходился без кокаина, и нервы у меня были на пределе. Прибавьте к этому похмелье, и вы поймете, что к моргу я был так близко, что докричаться можно.
Я услышал, как под дверь сунули пакет. Такой толстый конверт. Имя напечатано, так что тут я ничего не мог узнать. Штамп Белфаста. Я подошел к столу и медленно открыл конверт. Затем перевернул его и потряс. На стол упала рука. Я отпрянул, ударившись о раковину, меня едва не вырвало. Постарался успокоить бешено колотящееся сердце. Взглянул еще раз, потом подошел. Сделана из пластика. На ладони написано:
— Помощь не нужна, Джек?
К ланчу появился Трубочист и спросил:
— Что с вами случилось?
— Полиция.
— Теперь вы знаете, что это такое.
Он принес бутерброды и термос с чаем. Я возразил:
— Здесь есть чай.
— Пакетики. Дерьмо.
Он разложил бутерброды и сообщил:
— Ревень.
— В бутербродах? Шутите?
— Попробуйте — удивитесь.
— Я наверняка поражусь. Нет уж, не надо.
Он съел все сам, причем с большим аппетитом. Я сказал:
— Брайсон сбежал.
— Опишите мне его.
Я послушался. Он сказал:
— Мы его найдем.
— Как?
— Братья разбросаны по всей округе.
— Он мог податься в Англию.
— Наших там больше, чем здесь.
— Что, если не он убивал?
— Тогда почему сбежал?
— Тоже верно.
Трубочист встал и сказал:
— Как поживает ваш английский приятель?
— Он уехал.
— У вас странные друзья, Джек Тейлор.
Если в этих словах и звучало осуждение, я его не почувствовал. Когда он ушел, я попытался читать: «Ветер унес летних мух. Бог позабыл о своих детях».
Это из Нельсона Элгрена, «Человек с золотой рукой».
Раздался телефонный звонок.
— Слушаю.
— Джек, это Кэти.
— Привет, Кэти.
— Джек, Джефф пропал.
— Пропал? Куда пропал?
— Он запил.
— Вот как.
— Ты знаешь, что он уже двадцать лет в рот не берет.
— Нет.
— Ты его найдешь?
— Найду.
— Обещай мне, Джек.
— Обещаю.
Реймонд Чандлер в своем очерке «Простое ремесло убийства» писал:
Современный детектив относительно беден, иначе он бы не был детективом. Он обычный человек, в противном случае ему не затеряться среди обычных людей. Он не возьмет деньги другого человека нечестным способом и не потерпит оскорбительного отношения без своевременного и спокойного возмездия. Он человек одинокий и гордится тем, что вы отнесетесь с уважением к его гордости либо сильно пожалеете, что вообще с ним встретились. Если бы таких, как он, было много, мир стал бы безопасным местом для жилья, при этом не став настолько скучным, что жить в нем вообще бы не стоило.
Эти слова звучали в моих ушах, когда я направился на поиски Джеффа. Я пошел в пивную. Парень за стойкой, которого я никогда не видел, спросил:
— Вы Тейлор?
— Да.
— Идите наверх, она вас ждет.
Выглядела она ужасно, лицо распухло от слез. Я обнял ее и сказал:
— Все будет в порядке, я его найду…
— Джек, если с ним что-то случится…
— Ничего не случится. Куда он мог пойти?
— Не знаю. Я никогда не видела, чтобы он пил. По крайней мере, он не взял мотоцикл.
У Джеффа был «харлей». Он рассказывал, что у него две страсти — мотоциклы и поэзия. Показав мне мотоцикл, он заметил:
— У него зад особой конструкции.
Я глубокомысленно кивнул, будто что-то понимал.
Я усадил Кэти и спросил:
— Из-за чего он сорвался?
— Люди все время высказывают свое сочувствие по поводу больного ребенка.
— Черт!
— Я его подвела, правда, Джек?
Из меня плохой утешитель, но я попытался:
— Он любит тебя и малышку.
— Тогда зачем он запил?
Я не знал, так и ответил:
— Не знаю.
Мне всего лишь хотелось заснуть на полгода, потом проснуться и услышать хорошие новости. Спросил:
— Кто там за стойкой?
— Из агентства.
— Если надо, я могу помочь.
Она многозначительно взглянула на меня, и я торопливо добавил:
— Ладно, я пошел.
— Скажи ему, что я его люблю.
— Он это знает.
— В самом деле?
Дождь как взбесился. Как будто что-то имел именно против меня. Я поплотнее закутался в свою шинель и подумал: пошли пьяницу на поиски пьяницы.
Разумно, ничего не скажешь.
Сначала прошелся по наиболее вероятным местам. Решил, что выпивать буду в барах через один. Если не найду его после посещения десятого паба, мне будет уже наплевать. Таков был план, как бы ужасно это ни звучало.
На самом деле я заскочил в первые пять пабов, ничего там не выпив. Никто по доброй воле там пить не станет. Ярко освещенные, шумные, дорогие и враждебные. Я проталкивался сквозь толпу обеспеченных людей. Деньги купили совсем другое отношение к жизни, эдакое корыстное наплевательство.
Внезапно до меня дошло, что Джефф и на минуту не задержался бы в этих заведениях. Он был музыкантом, так что я решил прочесать заведения с музыкой. Над одним значилось: «Craic agus Ceol». В свободном переводе означает: плата за вход. Для усиления впечатления над дверями висел усилитель. Я сказал:
— Я только загляну.
Вышибала покрупнее ухмыльнулся и сказал напарнику:
— Имеет право.
Джеффа там не было.
Я сказал себе: «Думай! Ты же был полицейским, считай, сыщиком, сообрази, куда он мог пойти. О каком пабе он чаще всего слышал? А! Есть».
«У Грогана», мое старое прибежище. Когда Шон был жив, я практически жил там. Затем его убили, и дело перешло в руки его ублюдка-сына. Меня перестали туда пускать. Теперь, когда я вошел в дверь, я не почувствовал, что вернулся домой. Все переделали. То, что раньше было заведением с особой атмосферой, стало еще одной пластиковой забегаловкой. Хуже того, там играла «музыка». Я толком не разобрался — то ли Карен Карпентер, то ли «Бей Сити Роллерз», то ли Ронан Китинг.
