Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер
Человек остолбенел от возбуждения, голос перехватило, он даже стал заикаться. Пришлось сделать невероятное усилие, чтобы производить впечатление нормального.
— Здравствуйте… Я уж думал, никогда вас не услышу. Мои звонки никогда не пропускали, и вот вдруг… Извините, вам, должно быть, кажется, я нескладно говорю…
— Здравствуйте. По субботам не так много работы, у меня есть время подойти к телефону. Вы хотите задать какой-то вопрос?
Девушка-полицейский слабо представляла, как разговаривают на радио. Она старалась говорить медленно, ласково и обаятельно.
— Это вы были сегодня в без четверти одиннадцать?
Директор станции покачала головой — признаваться нельзя. Полицейская чуть запнулась.
— Нет… другая дикторша…
— Да-да, я так и понял, — ответил человек. — Она была в тоске, наверное, не в духе, я не услышал в ее голосе улыбку… Как странно: мне кажется, я не узнаю ваш голос.
— Ничего странного. Вы меня слышали по радио, а сейчас я говорю по телефону. Конечно, голос другой, — нашлась полицейская.
Ее товарищ на связи со штабом получил данные о месте, откуда звонит человек. Автомат на проспекте Мэн, в Четырнадцатом округе, рядом с торговым центром «Гэте». Он передал информацию, чтобы отряд срочно выехал и задержал звонившего.
— Это из-за телефона? Странно, все совсем не так…
— Как вас зовут? Так нам проще будет обмениваться мнениями, вам не кажется? Кстати, вы так и не сказали, почему звоните.
Девушка-полицейский говорила все так же доверительно. Все затаили дыхание, зная, какая тонкая нить связывает ее с человеком у аппарата. Все держалось на ее голосе. Она понимала, что нельзя хватать через край, что на том конце провода человек ненадежный.
Наконец-то человек слышал, что дикторша разговаривает с ним. Только с ним одним. Не с таким быдлом, как его сослуживцы, которые чуть что — сразу лепят похабщину. Она называла его по имени, он не был каким-то безымянным субъектом. Наконец-то его слуха достиг голос, который он всегда желал услышать. Человек тяжело вздохнул, закрыл глаза и повесил трубку. Это был не тот голос, не та интонация: в нем не было эротики, не было эмоции. Он выскочил из кабинки телефонного автомата, к великому удовольствию маленького черноволосого толстячка, смуглого и потного, который уже давно нетерпеливо переминался у двери. Человек перебежал проспект, перепрыгнул барьер, разделяющий полосы дороги, уходящей в туннель. Он сел на террасе бара напротив и стал осматриваться. Не успел заказать бочкового пива, как увидел, что четверо полицейских налетели на кабину, вытащили из нее мужчину, повалили на землю, заломили руки, надели наручники. Человек непроизвольно потер себе запястья, порадовался за свою хорошую реакцию, проклял на чем свет стоит начальство станции, полицию, которая подстроила ему такую ловушку, и на всякий случай еще половину человечества. После шестого пива он покинул бар, пошел по улице Гэте, сел в метро на станции «Эдгар Кине» и поехал в сторону «Площади Шарля де Голля — Звезды».
Боливийского туриста с извинениями отпустили. На сей раз полицейские, занимавшиеся этим делом, получили более длительную запись, чем раньше, но и от нее толку пока было немного. Завтра воскресенье — новых сведений не получишь. В воскресенье на вопросы по службе не отвечают.
«В понедельник успеем узнать, как продвигается дело», — думали они, выходя из Дома радио.
Посылать спецов-криминалистов снимать пробы в кабине смысла не было: боливийский турист все равно уже перекрыл их своими.
Вечером Мистраль минут двадцать простоял под холодным душем и выпил еще две таблетки аспирина. Головная боль не уходила, но он силился разговаривать с Кларой обычным голосом. Ему казалось, что в голову вцепились чьи-то челюсти. Он пытался что-нибудь придумать, чтобы избежать ужина.
Вечером человек все еще не решил, как быть. Уезжать или оставаться? Он сидел на шумной веранде кафе на Елисейских полях, пил пиво за пивом, отпустив ум в свободный полет. В итоге пришел к выводу, что все решит завтра после обеда: теперь ему не хотелось ничего рассчитывать. Он чувствовал себя, словно в вате, звуки до него доходили приглушенно, а во рту, несмотря на выпитое пиво, пересохло. Так действует смесь тегретола с алкоголем — он это знал, но пить не переставал. Остановился, только когда официант небрежно поставил перед ним тарелочку со счетом. Сумма там значилась умопомрачительная. Вот каково пить пиво на открытой веранде на Елисейских полях!
Вечером Жаннетта Лежандр, возвратившись из отпуска, пошла навестить отца, пригласить пожить несколько дней у нее, чтобы старику не было так одиноко. Ей показалось, что на лестнице стоит неприятный запах — смесь хлорки с тухлым мясом.
«Увижу сторожа, надо обратить его внимание», — подумала она.
Леонс был очень рад съездить к дочери, переменить однообразную жизнь. В вестибюле Жаннетта спросила отца, чем это так воняет. Старик только пожал плечами и сказал, что ничего не чувствует.
Глава 11
Воскресенье, 10 августа 2003 года.
Восемь утра. Мистралю трудно было подняться, но и лежать он больше не хотел. Ворочал туда-сюда подушку: она ему казалась чересчур горячей. Спал он очень чутко, голова болела, нервы на взводе. Он не мог разговаривать, пока не выпил кофе без сахара и две таблетки аспирина в надежде, что на сей раз они подействуют. Потом позвонил в штаб криминальной полиции. Дежурный коротко доложил о происшествиях. Ночь была беспокойная, из-за жары нервы сдавали у всех. Иные заводили дома музыку на полную громкость, открыв окна. Вся улица принималась петь и плясать, но тогда возмущались те, кто хотел спать. Споры, драки, вызов полиции. И так уже месяц. Но, кроме этих мелких дел, для криминальной полиции ничего нет.
Полив цветы и кусты в саду, Мистраль приготовил завтрак. Клара с тревогой смотрела на его утомленное лицо, небритые впалые щеки, но решила ничего не говорить.
Первое дело для человека нынешним утром было скрупулезно записать сны, посетившие его, — те, которые он мог припомнить.
«Я бегу по мосту, ему конца не видно. За мной гонятся люди. Я не знаю, что им надо, не знаю, кто такие. Впереди должна быть дверь, но я ее не вижу. Люди меня вот-вот догонят».
Как обычно, сны кажутся бессвязными — нужно уметь их расшифровать. Человек этому научился. И он написал на полях комментарий — дрожащим неразборчивым почерком.
Человек спал плохо. Сегодня должно было объявиться последнее действие со всеми вытекающими последствиями, а он чувствовал, что последствий в таком состоянии не выдержит. Он страшно напрягся. После ежедневной гимнастики и завтрака (крутые яйца и соевое молоко) он несколько минут постоял под холодным душем. Кожей почувствовал первые признаки приступа, который пошлет его в стоячий нокаут. Выбирать не приходилось: или ждать, пока он начнется (очевидно, еще до обеда), или вызвать его прямо сейчас. Лекарства ослабят боль, но не остановят волну.
Он предпочел опередить события и приготовился к предельно сильной боли. На его лице, как объяснил ему врач, была ключевая точка, раздражение которой вызывало приступ. Она находилась слева под ухом. Он умел обходить ее, например, при бритье. Поколебавшись несколько секунд, человек решил этого не делать и несколько раз провел бритвой по коже, с нажимом, но следя, чтобы не порезаться. Боль не заставила себя ждать: она явилась из глубины черепной коробки, будто сверло буравило ему барабанную перепонку и рвало на части глаз. Человек несколько минут постоял, склонившись над умывальником, потом зашатался и рухнул на постель. Он выпил тегретол, но тот помог совсем чуть-чуть. Все-таки на сегодня он миновал кризис, пусть и будет теперь целый день чувствовать себя совсем разбитым.
Перед обедом человек собрал вещи, чтобы отправиться на службу, — дежурная неделя наконец-то заканчивалась. Но прежде чем идти на работу, ему надо было еще сделать телефонный звонок из автомата.
Перед обедом Мистраль попытался опять заняться чтением дела об убийствах в Уазе, но очень скоро отложил его. Ему никак не удавалось сосредоточиться, мысли в голове путались. Он выбрал в своем приемнике из музыкального центра станцию «ТСФ-джаз». Из эфира тихонько доносилась «Лестница в небо» в исполнении Гэри Мура. Через пять минут Мистраль, полулежа на диванчике своего кабинета, закрыл глаза и уснул. Клара через несколько минут обнаружила его спящим и решила не будить. Она пошла к себе в комнату и стала звонить детям.
В 13.00 коммутатор пожарной станции принял телефонный звонок человека, сообщавшего, что его знакомая, живущая в Шестом округе на улице Королевского Высочества, несколько дней не подает признаков жизни. Молодой пожарный, после обеда заступивший на дежурство на коммутаторе, выполнил все инструкции. Он передал вызов дежурной команде, которая немедленно выехала на место, сообщил о звонке в штаб криминальной полиции и сохранил запись звонка.
