Точка удара (ЛП) - Стоун Кайла

Дакота стерла капли крови и проигнорировала саднящую боль.

Им больше подошли бы брюки, ботинки и рубашки с длинными рукавами, чтобы защититься от травы с острыми краями. Но они обе в длинных юбках и блузках с короткими рукавами — сковывающие движения вещи, которые Дакота была вынуждена носить с первого дня своего прибытия в поселение.

После того как ее родители погибли в автокатастрофе, набожная и суровая тетя Ида согласилась взять ее к себе и перевезла через всю страну в коммуну, где она жила и работала, — «Ривер Грасс Компаунд», дом Пастырей Милосердия.

Было это целую жизнь назад.

Минуты тянулись черепашьим ходом. Дакота продолжала вертеться на сиденье, ожидая, что свет фар преследующего их аэроглиссера ее ослепит.

Но все было чисто.

Лунный свет заливал все вокруг серебристым сиянием. Островки деревьев проплывали мимо, словно темные корабли в светящемся море. Она вела лодку мимо ветвей деревьев и прямо через заросли травы и рогоза.

Пользуясь навигационными огнями, Дакота следила за водяными змеями — в темноте их не видно — и аллигаторами. Аллигаторы всегда были рядом.

В этих местах опасность таилась повсюду.

Прямо над поверхностью солоноватой воды на нее смотрели десятки маленьких пар красных глаз — глаз аллигаторов. Благодаря тапетум луцидуму, расположенному в задней части каждого глаза и отражающему свет обратно в фоторецепторы, глаза аллигаторов светились красным дьявольским светом.

Казалось, что приспешники Сатаны наблюдают за ними и только и ждут, чтобы наброситься.

Иден сгорбилась на сиденье, ее била крупная дрожь, хотя было совсем не холодно. Сестре срочно нужен врач, но Дакота не могла его предоставить.

— Еще совсем немного, — пообещала она, но Иден не ответила.

Они миновали полосу сухой земли, поросшую невысоким кустарником, и несколько торосов — островов из деревьев, зарослей рогоза и густой меч-травы. Она направилась к узкому каналу, проходящему через густые заросли рогоза по обеим сторонам.

Двигатель неожиданно взревел. Лодка покачнулась и замедлила ход. Дакота проверила газ, и неприятное предчувствие кольнуло ее в живот.

— Черт возьми!

В своем отчаянном стремлении сбежать она не проверила и выбрала аэроглиссер, в котором оставалось меньше четверти бака бензина.

Они еще и близко не подошли к дамбе.

Черт. Черт. Черт. Что теперь?

Она оглядела бескрайнюю воду, траву, деревья, и к горлу подступила паника.

Там. Примерно в тридцати ярдах впереди справа. Старый, гниющий причал, ведущий к полуострову с сухой землей, поросшей кипарисами и мангровыми деревьями.

На обветшалой деревянной табличке, торчавшей из воды на илистом берегу, красной краской были выведены слова: «Нарушители будут застрелены».

Во время одной из поездок Мэддокс провел ее мимо этого самого причала, попутно указав на него и радостно воскликнув:

— Это жилище сумасшедшего старика Эзры. Не подходи слишком близко, а то этот старый чудак прострелит тебе голову. На полном серьезе.

Был ли у нее теперь выбор? В аэроглиссере почти закончился бензин.

Без GPS-навигатора на лодке она понятия не имела, в какую сторону двигаться.

Они были далеко от дамбы, от дороги, от любого намека на цивилизацию.

Без лодки им пришлось бы идти и плыть по болотам, кишащим аллигаторами, по бескрайним зарослям осоки и рогоза, которые тянулись бесконечно.

Они могли странствовать днями, неделями, не встречая других людей… если вообще прожили бы так долго.

Они сбежали, не имея ничего, кроме одежды. У них не было еды. Ни безопасной, отфильтрованной воды, ни даже бутылки. Им негде было укрыться от стихии и смертоносных хищников, населявших эти земли, — аллигаторов, змей, кабанов, пантер.

Если бы она могла спланировать, заранее подготовиться к побегу, если бы Дакота была готова… Но они бежали, спасая свои жизни. Она не могла вернуться назад и все изменить.

— Я привела нас сюда не для того, чтобы умереть, — прошептала Дакота сквозь стиснутые зубы. — Нет.

Глава 24

Дакота

Дакота по-прежнему сидела с закрытыми глазами, погрузившись в свои воспоминания.

Вторжение на чужую территорию было опасным, но это лучше, чем умереть от голода, теплового удара, укуса ядовитой змеи или в пасти аллигатора.

У нее не было выбора.

В дюжине ярдов впереди канал преграждали поваленные деревья.

Она заглушила мотор.

Густые кипарисы смыкались над головой. Вода казалась черной как чернила.

Что-то тяжелое зашевелилось на илистом берегу и с плеском упало в воду.

По ногам Иден пробежала дрожь, и она уперлась позвоночником в голени Дакоты.

С помощью шеста Дакота подтолкнула лодку к гнилому причалу, который стоял здесь уже лет пятьдесят. А может, и сто. Не хватало нескольких досок, а те, что уцелели, покоробились и покрылись плесенью.

Она выключила мотор и помогла Иден перелезть через алюминиевый борт. Лодка раскачивалась при каждом их движении.

Иден застонала, издав странный хриплый звук. Дакота уперлась плечом в руку Иден и зашипела от боли, обжигающей спину, но ей нужно было удержать сестру на ногах.

Они поспешили по причалу, который внезапно закончился, и их ноги погрузились в грязь, настолько глубокую, что она засасывала их по щиколотку.

Старая хижина на бетонных блоках завалилась набок. От нее осталась лишь трухлявая фанера, покрытая черной смоляной краской. Дверь заброшенной лачуги висела открытой, словно зияющая пасть.

Внутри же царила кромешная тьма. Дакота осмотрела комнату при помощи фонарика.

Тараканы и крысы бросились врассыпную от света. Еще больше покореженной древесины, плесени, экскрементов животных и туша енота в углу.

Стол, сколоченный из двух спилов и расколотого и отслаивающегося куска фанеры. Три ржавых металлических стула, один из которых завалился куда-то в сторону. И треснувшая, почерневшая фарфоровая раковина, вмонтированная в недостроенную деревянную стойку.

Половина потолка обрушилась на грязный матрас, прислоненный к дальней стене. Здесь им нечего было делать.

Без еды. Без воды. Без крова.

Иден дрожала всем телом на грани срыва. Она обеими руками держалась за рубашку, завязанную вокруг горла. Дакота боялась взглянуть на ее рану, чтобы оценить, насколько все плохо.

— Мы здесь не останемся, — твердо сказала она. — Найдем что-нибудь получше, обещаю тебе.

Она вспомнила слова Мэддокса о том, что старик прячет свое жилище на виду у всех.

На самом деле это просто фальшивая лачуга, чтобы люди думали, что здесь больше никто не живет. Его настоящее жилище находилось дальше.

Иден обмякла в ее руках, поясница Дакоты невыносимо ныла, мышцы напряглись, жгучая боль от ожога пронзала плечо, шею и позвоночник.

Страдальчески морщась от боли, она отступила от лачуги.

Луч ее фонарика освещал темноту. Позади них плескалась вода — то ли рыба, то ли черепаха, то ли аллигатор. Громко ухал филин, несколько птиц перекликались в ночи.

Слева что-то зашуршало.

У Дакоты перехватило дыхание. Она развернула фонарь, пошатываясь под тяжестью сестры.

Из подлеска, всего в трех метрах от них, доносилось ворчание и сопение. Примерно в полуметре над землей на нее уставилась пара глаз.

Она мельком увидела посеребренные бивни.

Кабан.

Дакота застыла совершенно неподвижно.

Кабаны часто ведут себя агрессивно. Их клыки могут нанести серьезный урон.

У нее не было ни оружия, ни возможности защититься. Бежать попросту некуда.

Может в лодку? Хотя, конечно, кабан настигнет их раньше, чем они сделают несколько шагов. Лодка теперь совершенно бесполезна.

Она ждала, не дыша, ее пульс гулко отдавался в черепе.

Наконец кабан повернулся и, шаркая, ушел в ночь.

Дакота выдохнула с облегчением. Ледяной ужас, сковавший кровь в ее венах, отступил. Она сжала дрожащее плечо Иден.

— Теперь все хорошо. Все хорошо.

Тем временем их положение оставляло желать лучшего. Дакота слабела от голода, жажды, боли и ужаса. Она не могла унять дрожь в руках, под ногтями запеклась кровь, ладони покрылись ранами.