Убийство на Острове-тюрьме - Чень Ши

– Что говорится в отчете судебно-медицинской экспертизы? – спросил я Тан Вэй. – Совпадает ли с ним время, которое указал господин Чжоу?

– Смерть наступила в двенадцать часов десять минут. Тут все однозначно.

– Итак, когда вы вошли в комнату, было около двенадцати сорока? – уточнил я у охранника.

– Да.

– Сюй Пэнъюнь зашел в изолятор в десять часов, в одиннадцать сорок начало происходить нечто ненормальное. В двенадцать десять у него случился припадок, а после, схватившись за грудь, он умер. В двенадцать сорок вы справились с дверью, а это значит, что до двенадцати сорока комната была полностью недоступна. Я все правильно понял? – попробовал я пересказать версию Чжоу Чэна еще раз.

– Все верно.

– Тогда продолжайте, пожалуйста.

– Сначала я подумал, что у господина Сюя произошел сердечный приступ, но когда я увидел в палате следы крови, то почувствовал неладное. В тот момент Сюй Пэнъюнь лежал лицом вниз; мы перевернули тело и обнаружили, что одежда у него на груди насквозь пропиталась кровью. Когда сняли ее, стало понятно, что в груди дыра, словно кто-то взрезал его ножом. Я аж глаза зажмурил, не мог смотреть на такое.

– Были ли на одежде порванные участки?

– Это удивительно, но нет. Даже маленькой дырочки на больничной рубашке не нашли! Так как же лезвие угодило в грудную полость? Мы понятия не имеем. Самое странное, что на месте преступления не нашли никакого холодного оружия, или, как вы говорите, колюще-режущего.

– Если не сам Сюй Пэнъюнь пронес его, то кто-то приберег оружие для него. – Чэнь Цзюэ умолк на минуту, а после посмотрел на Тан Вэй и спросил: – Уверены, что это колотая рана?

– В медицинском свидетельстве о смерти так и говорится.

– А может ли быть так, что лезвие было сделано изо льда? – Я решил выдвинуть собственную версию. – Поскольку на улице очень холодно, Сюй Пэнъюнь, находясь в изоляторе, мог воспользоваться таким оружием, заранее изготовленным под воздействием низких температур за окном! Ему нужно было всего лишь залить воду в форму, и готово! Форму сделать весьма просто: надо взять пластиковую бутылку и сплющить ее так, чтобы она приняла заостренную форму. Затем залить в нее воду, а после того как та замерзнет, извлечь лезвие, вернуть бутылке прежний вид и порешить себя самодельным ножом. Увидев это, вы ринетесь к двери, но по злой иронии не сможете найти ключ – он пропал! Поэтому получасовая задержка приведет к тому, что нож изо льда растает, исчезнув раз и навсегда.

В минуту, когда я почувствовал себя на пике своих умственных способностей, Чэнь Цзюэ прыснул со смеха:

– Хань Цзинь, иногда я просто восхищаюсь твоим воображением! Истинно писательское! Как тебе пришла в голову настолько нелепая идея? Спец по ледяным ножам! – саркастично спросил он.

– Я всего лишь предложил идею для обсуждения! Раз уж ты, о великий математик, считаешь, что моя точка зрения – это сплошная нелепица, то объясни, в конце концов, что же произошло? Почему человека убивают в запертой комнате, а орудие убийства не могут отыскать? Как убийца смог это осуществить? – огрызнулся я в ответ.

– Ладно, хватит спорить, – прервала нас Тан Вэй. – Господин Чжоу, вы были первым, кто подошел к Сюй Пэнъюню и осмотрел его рану?

Охранник покачал головой:

– Нет, это был доктор Чжуан.

– Доктор Чжуан?

– Чжуан Янь, врач нашей больницы, – пояснил Го Цзунъи.

– Ну, я когда столько крови увидел, так испугался, что у меня ноги подкосились. Доктор Чжуан вышел вперед и сорвал с Сюй Пэнъюня больничную одежду, он ведь хотел спасти ему жизнь. Но… тот уже был мертв. Я надеялся, что кардиомонитор просто сломался… – вздохнул Чжоу Чэн.

Тут над нашими головами прокатился раскат грома, а через мгновение послышался шум дождя.

– Чжоу Чэн, закрой-ка окно.

В тоне Го Цзунъи слышались властные нотки. Хоть он был довольно дружелюбен, он все-таки являлся первым лицом больницы и впечатление производил соответствующее, отличное от простых людей.

В комнате на короткое время стало тихо. Чэнь Цзюэ залпом допил кофе и сказал:

– Директор Го, можно ли пройти осмотреть изолятор?

– Можно, конечно, можно, – с готовностью согласился Го Цзунъи.

В комнате около десяти квадратных метров стояла кровать. Стены были обиты мягким и эластичным материалом. Кровать стояла в северо-западном углу изолятора, вплотную к двум стенам. Сюй Пэнъюнь был на этой кровати, когда внезапно забился в конвульсиях.

Оглянувшись, я заметил, что в комнате нет окон – это разбило мои предыдущие рассуждения. Сейчас, вспоминая об этом, я хочу под землю провалиться.

– Сколько ключей от изолятора? – спросил Чэнь Цзюэ.

– Два. Один у директора, другой в наблюдательном пункте. – Охранник Чжоу, кажется, понял, что хотел узнать Чэнь Цзюэ, и продолжил: – В день, когда все произошло, пропали оба.

– Вы думаете, кто-то украл их?

– Трудно сказать.

– Для чего красть ключи от изолятора? Какой может быть мотив?

– Эмм… ради шутки?

– Но ведь за такую шутку можно быть уволенным! Иначе говоря, персонал исключается, и ключ украл кто-то из больных. – Чэнь Цзюэ повернулся к Го Цзунъи. – У вас кабинет обычно под замком?

– Нет, не всегда…

– Значит, кто угодно может стащить ваш ключ?

– Да…

– Пропажу одного ключа можно было списать на случайность, но вот когда пропадают сразу оба – это явно чей-то умысел, – подытожил Чэнь Цзюэ.

Я понял, что он имел в виду: если кто-то намеренно забрал ключи, то именно этот человек – убийца! Но я никак не мог понять, почему убийца так поступил. Просто потому что не хотел, чтобы другие попали в изолятор? Как бы я ни ломал голову, так и не мог ничего придумать. Какой смысл пытаться что-то скрыть, если есть камеры и кардиомонитор, по которым сразу будет видно, жив Сюй Пэнъюнь или мертв? Кража ключей ни к чему не приведет.

Может быть, как и сказал охранник Чжоу, это была лишь глупая шутка?

– Ключи забрали, чтобы не дать подоспевшему персоналу попасть внутрь, – нахмурилась Тан Вэй. – Если убийца преследовал цель не дать спасти Сюй Пэнъюню жизнь, то его мотив вполне понятен. Но загвоздка в том, что сердце господина Сюя остановилось уже в двенадцать часов десять минут. Такое нельзя сымитировать.

– Как бы убийца это ни совершил, у него однозначно был особый мотив, – многозначительно протянул Чэнь Цзюэ.

В попытке отыскать улики я подошел к кровати и погладил мягкую поверхность стены. В комнате не было ни тайного хода, ни окон, ни единого зазора. Единственным отверстием, соединявшим изолятор с внешней средой, была узкая вентиляционная щель, располагавшаяся над железной дверью, примерно пять сантиметров на три. Но даже это крохотное отверстие было затянуто стальной проволокой. Ни одно живое существо, кроме какого-нибудь муравья, не могло проникнуть в изолятор сквозь решетки. Но мог ли кто-то поместить орудие убийства в комнату, заранее сняв проволочное заграждение?

Если бы вы оказались на месте преступления и внимательно осмотрели вентиляцию, то поняли бы, что это невозможно. Помимо того, что прутья решетки чрезвычайно крепки, на проволоке скопился густой слой пыли. А это означало, что решетку точно никто не двигал.

– Не торопитесь, а мы подождем снаружи.

Го Цзунъи слегка кивнул нам и покинул комнату вместе с охранником. Возможно, он не выдержал гнетущей атмосферы комнаты и решил дождаться нас за ее пределами.

Это было очень кстати. Мы наконец-то смогли втроем спокойно обсудить все вопросы.

Я взглянул на Чэнь Цзюэ и спросил:

– Что думаешь об этом деле?

Услышав мой вопрос, Тан Вэй тоже повернулась к Чэнь Цзюэ, желая послушать его рассуждения.

– Понятия не имею, – развел он руками. – Пока что улик слишком мало, а болтать почем зря, как Хань Цзинь, у меня привычки нет. Я в ответе за свои слова.

Кажется, Чэнь Цзюэ до сих пор воспринимал мои умозаключения чересчур близко к сердцу, и время от времени ему хотелось меня прибить. Тан Вэй тоже выглядела отчасти разочарованной: она понимала не больше нашего и, боюсь, никогда за свою карьеру не сталкивалась с настолько странными делами.