На долгую память... - Кротов Александр Михайлович

И, вероятно, он попал в эту пресловутую жизнь после смерти, при которой нет ни прошлого, ни будущего. Есть только настоящее, и это ощущение настоящего и есть вечность. Смерть оказалась намного хуже, чем представляли её в популярных религиях.

Баюнов заснул в тяжёлых мыслях.

Но вскоре его разбудил молодой санитар.

— Вставай, одевайся. Только быстро! — скомандовал он, бросив тёплую куртку на кровать Виктора.

— Что происходит? — не понял Баюнов.

— А то ты не понимаешь, идиот? Заплатили мне, чтобы ты сбежал отсюда. Ничего личного. Тут идиотов хватает и без тебя, агрессивных тем более.

Виктор накинул на себя куртку и обул тёплые ботинки, которые ему так же принёс санитар.

— Но мне не хочется никуда, — сказал Виктор.

— Это уже не мои проблемы. Я провожу тебя к выходу, там побежишь к чёрной машине, ворота открыты будут. В ней тебя ждут, — торопился санитар.

Виктор послушался. Парень вывел его к выходу из здания, где мужчина, толкаемый в спину сильным ветром, добежал до открытых ворот, у которых стоял старый чёрный легковой автомобиль. Баюнов огляделся по сторонам, прежде чем сесть в салон. Небо начинало немного светлеть, трёхэтажное здание больницы осталось далеко позади. Погони не было. Мужчина вдохнул холодный воздух и прыгнул на заднее сидение автомобиля.

Они поехали. За рулём сидел крепкий мужчина тридцати лет с неопрятной щетиной. Он был одет в чёрные джинсы и чёрную, обтягивающую водолазку, которая подчёркивала его мускулы. Его чёрная куртка небрежно валялась на переднем пассажирском сидении. В салоне пахло чем-то кислым, и было жарко.

— Кто ты? — спросил Виктор.

— Да какая ж разница. Я тебя вызволил оттуда. Это сейчас самое важное, — сказал мужчина.

— А я разве просил вызволять меня оттуда?

— Ещё как!

— Не помню.

— Ну, это не мудрено.

Некоторое время они проехали молча. Мужчина первым не заводил разговора, а Виктор не знал, задавал ли он эти же вопросы до того, как додумался до них. Но, наконец, он спросил:

— А куда мы едем?

— Как куда? В деревню Галицы. К Лере.

— Это моя жена?

— Ну, ты даёшь! — усмехнулся водитель.

Виктор больше не стал ничего спрашивать. Ему не нравилось, когда на важные для него вопросы люди не дают ответов, да ещё и ухмыляются. Он даже немного задремал в тепле.

Автомобиль был не новым, он скрипел и издавал неприятные звуки. Они свернули на просёлочную дорогу, Виктора стало сильно укачивать на ухабах. Сонливость сошла на нет, и новая порция вопросов созрела в голове Баюнова. Уже было светло, за окном появились очертания деревни. Вскоре машина остановилась.

— Приехали, — сказал водитель.

— Куда? — не понимал Виктор.

— Вылезай.

Они вместе вышли из автомобиля. Снаружи было прохладно.

— Ты не помнишь, зачем я сюда приехал?

— Как, зачем? Ну, ты даёшь! — усмехнулся водитель и открыл багажник. — Клад копать ты сюда приехал! Держи свою лопату!

Он отдал Виктору лопату, захлопнув багажник. Потом неизвестный мужчина направился к водительской двери, открыл её.

— Клад? Клад очень нужен. Определённо нужен, — сказал Виктор, начав что-то понимать.

— Я поехал, прощай. Дальше уже сам. Только не забывай про клад!

— Клад, — многозначительно сказал Виктор, проводив взглядом отъезжающий автомобиль.

Потом Баюнов огляделся по сторонам и пошёл в деревню.

Лера отворила калитку, с опаской осмотрела пустую деревенскую улицу, поправила платок на голове и повязку на глазу. После этого она пошла по промёрзшей земле в сторону колодца, неся в одной руке два пустых пластмассовых ведра.

— Хоть бы снег что ли уже выпал, — проворчал отец Леры, пытаясь её догнать. — Это не зима, и не осень, а чёрт пойми что! Холод собачий, а снега нет! Ветер, как на северном полюсе!

— Пап, иди, пожалуйста, домой! Холодно ведь, да и спина твоя ещё не вылечилась!

— Ты — глупая! Одна ты сто лет будешь воду таскать, а я хоть понемногу, да всё равно тоже принесу, быстрее управимся! Думаешь, я старый уже? Ждёшь, когда я сдохну? — сказал пожилой мужчина.

— Пап, не надо так говорить, — попросила Лера, зная, что это его не остановит.

— Ты меня не затыкай! Мозгов ещё не нажила, а указывать начинаешь! Тебе бы за ум взяться, начать готовиться к экзаменам!

— Пап, экзамены только летом!

— Если опять провалишь, я тебя просто пришибу!

Девушка аккуратно открыла крышку колодца, опустила туда ведро с цепью. Барабан резко закрутился, и железо гулко упало в воду. Ведро наполнилось, а отец стал крутить ручку, поднимая ведро на поверхность.

— Барабан надо ладонями придерживать, а то развалится колодец-то, ты что ли потом его строить будешь? Итак, вон как расшатали, сволочи безрукие! Смотри, как надо!

Мужчина перелил воду из железного ведра в пластмассовое, после чего опустил пустое ведро в колодец, и, придерживая барабан, спустил его к воде. Он постоянно ругался и указывал дочери на то, как нужно делать.

— Видишь, как надо, видишь! — приговаривал он.

Буквально пару дней назад его спина перестала болеть после операции, что ему сделали в сентябре. Теперь его энергия была неиссякаема, как и манера злиться на всё происходящее вокруг.

Лера попыталась взять оба ведра сразу, но поскользнулась на обледеневшей луже, что всегда была у скамейки, куда ставили вёдра. Два ведра опрокинулись, вода разлилась по земле.

— Ты, тварь, ты что, издеваешься?! Ты специально это сделала, убогая? Кто ж на теперь на тебя такую позарится? Ты не только безглазая, но и ещё и безрукая! — закричал старик.

Лера увидела, как какой-то мужчина появился на улице. Было странно кого-то здесь встретить в столь раннее утро. Она отвернулась, ей было стыдно за своё уродство и за крики своего отца, которого она перестала слышать. Но он не унимался, он толкнул её в плечо, и девушка вновь поскользнулась, но на этот раз не смогла удержать равновесия и упала в лужу.

— Я у тебя спросил, а ты молчишь, овца?! — не унимался дед. — Вставай, что развалилась?!

Мужчина с лопатой не смог пройти мимо. Он всё видел и слышал. Он толкнул пожилого мужчину и тот свалился на землю, перекувыркнувшись через голову.

— Рот закрой, — сказал пенсионеру Виктор.

— Ты совсем что ли ох… — не смог закончить фразу пожилой мужчина, схватившись за спину, почувствовав боль.

— Привет, пойдём со мной клад копать? — сказал Баюнов, помогая Лере подняться.

— Я сейчас встану и уши тебе надеру! — крикнул отец Леры, с трудом поднимаясь с земли.

— Пойдём? — ещё раз спросил Виктор, не обращая внимания на злобного старика.

— Пойдём, — сказала Лера.

Виктор взял её за руку, и они пошли вдоль улицы, оставив позади злость несчастного человека и родной дом Леры.

Девушке стало всё равно куда идти, лишь бы никогда не возвращаться. И ещё она начала верить в судьбу.

Виктор был уставшим, похудевшим, его лицо украшала борода, которая явно ему шла. Даже синяк на лбу выглядел не каким-то уродством, а благородным шрамом, полученным в жестоком бою. И ещё в Викторе было столько мужества, столько желания изменить злую повседневность, что Лера вновь доверилась ему. И теперь она будет просить поцеловать его, настолько нужным человеком он был в этот момент.

Из деревни они вышли в торжественном молчании. На просёлочной дороге Виктор отпустил руку девушки, и тогда она заговорила:

— Вить, а ты помнишь, как меня зовут?

— Понятия и не имею, — отозвался Виктор. — Маша? Маша Петрова?

— Почти, — рассмеялась девушка. — Меня зовут Лера. Как у тебя… дела?

— Почему-то сейчас кажется, что замечательно.

— У меня теперь тоже всё отлично! Ты пришёл за мной, это просто волшебство!

— Да, хорошо, что в этом мёртвом мире есть волшебство.

— Мёртвом, это из-за погоды, да? — Лера любовалась Витей.

— Нет. Мир мёртвый, когда нет памяти. У меня памяти нет, но что-то ведёт меня сюда, что-то заставляет двигаться. Просто мёртвым быть грустно. Но у меня вдруг возникло ощущение того, что я всё ещё живой, пока у меня есть какая-то цель!