На долгую память... - Кротов Александр Михайлович

— Всё будет хорошо. А когда всё хорошо, то это хорошо! — сказал Лухан.

Потом все ходили пить таблетки. Медсестра проверяла, все ли проглотили свои порции пилюль. Вечером, после ужина, дверь в палату была закрыта, после чего Серый стал лазить в вещах Виктора. Сам же хозяин вещей не мог никак помешать этому, так как плохо себя почувствовал после таблеток. Но злость в нём нарастала.

Прошло несколько дней. Но для Виктора время давно перестало существовать. Каждые полчаса он принимал удар судьбы в осознании того, что он находится в больнице среди психов, и никого из близких нет рядом. Но, к сожалению, он не помнил тех людей, которые когда-то были близкими. От уколов и таблеток в голове разрасталась тьма, поглощающая все привычные мысли, оставляя только зачатки слов, которые хотели превратиться в полноценные, наполненные хоть каким-нибудь смыслом предложения.

Однажды к нему приехала сестра. Он, разумеется, не узнал её, но она привезла немного сладостей и тёплой одежды, которую оставила ей Елизавета. Сложив вещи к нему в тумбочку, и оставив его тёплую куртку и сапоги в гардеробе, женщина уехала. Но Виктор успел подумать о том, что он теперь тоже сможет выходить на прогулки.

За окном ноябрь злился холодным ветром, изредка роняя белую крупу, похожую на мелко порезанный пенопласт. Дожди закончились, но снегопады тоже не спешили посетить здешние края. Температура воздуха всегда была немного ниже нуля, в палате стало прохладнее. А Виктор так ни с кем и не смог наладить общение.

Пришли с прогулки его соседи по палате. Всем раздали таблетки. Виктор нехотя проглотили свою порцию, как и остальные. А Серый выплюнул свою таблетку себе под кровать.

— Ты чего это, сегодня не закинулся? — удивился Макар.

— У нас сегодня праздник, вообще-то! Не хочу сейчас плохо соображать! — ответил Серый.

— Что за праздник, почему мы не радуемся? — захлопал глазами Лухан.

— К нашему молчаливому товарищу сегодня приходили! И, что-нибудь, да принесли! — сказал, радуясь, Серый.

Он подошёл к тумбочке Виктора, открыл её. Ему за спину заглянул любопытный Лухан.

— Посмотрим, что у тебя там за клад! — пропищал он.

— Клад? Клад очень нужен, — вдруг сказал Виктор, до этого равнодушно следящий за происходящим.

— Конечно, клад нам очень нужен! — сказал Серый, доставая пакет со сладостями.

— Ого, да тут клад так клад! — возрадовался Лухан, помогая Серому раскрыть пакет.

В пакете лежала большая упаковка чая, пряники, конфеты, две шоколадки.

— Надо тоже посмотреть, — сказал Макар, с огромным трудом поднимаясь с кровати. — Вдруг там носки есть.

— Есть и носки в кладе, тёплые, — сунул свой нос в тумбочку к Виктору Лухан.

— Не трогай, — сказал Виктор.

— Почему я должен не трогать? Ты сидишь? И сиди, и не трогай, а я потрогаю! — сказал Лухан, начиная творить беспорядок в тумбочке Баюнова.

— Ты же жить не хотел? Зачем тебе тогда тёплые вещи? — ухмылялся Серый.

— Три кота — три хвоста. Три хвоста — три кота, — пробормотал Виктор.

— Да, да, а четыре кота, это четыре хвоста! — весело сказал Лухан, уронив на пол всё содержимое тумбочки Виктора.

В этот день дверь в палату была закрыта.

Виктор резко встал на ноги. Голова закружилась, но вспышка гнева позволила сохранить равновесие. Баюнов схватил за шкирку щуплого Лухана, и несколько раз ударил его головой об свою тумбочку. Тот даже не успел вскрикнуть.

Густая кровь большими каплями пролилась на пол, и лежащие на нём тёплые вещи Виктора. Лухан тряпичной куклой свалился на линолеум, не подавая признаков жизни.

Серый замахнулся на Виктора, вложив все силы в удар. Баюнов видел, как кулак летит ему прямо в переносицу. Он опустил голову так, чтобы кулак попал ему в лоб. По-другому среагировать он не успевал. Лоб обожгло болью в тот миг, когда раздался хруст. Серый вскрикнул, затряс сломанной рукой, а Виктор нанёс ему хлёсткий удар по носу, который тут же своротило на бок. Макар попытался поспешить друзьям на помощь, но поскользнулся на крови Лухана, и громко упал на пол. Виктор поднял над головой свою тумбочку, которая тоже была вся в крови Лухана, и опустил её на голову толстому мужчине. Тумбочка развалилась, изранив голову здоровяку.

В палату забежали санитары.

На Виктора надели смирительную рубашку и вкололи большую дозу успокоительных. После этого его отвели в палату для буйных, где привязали к кровати.

Прошло некоторое время, Виктор начал приходить в себя, осматриваться. У него очень болел лоб, но вскоре он привык к этой боли.

В небольшой квадратной комнате было несколько кроватей. На одной лежал он, на другой лежал какой-то крупный мужчина.

За окном, на котором были решётки, уже стемнело. В комнате тускло горел свет. Дверь в коридор была открыта, но там было тихо.

— Вот это у тебя шишак на лбу! Просто как вторая голова! Пришёл в себя? — спросил мужчина, что был так же привязан к кровати.

— Тебе-то что? — устало сказал Виктор.

— Это просто погода такая. Просто она влияет. Рассказали мне, как ты этих троих бродяг просто загасил? Даже я себе такого просто не позволял.

— Что я здесь делаю и как я тут оказался, где мы?

— Ты просто в психушке. Ты избил просто троих своих соседей по палате. Я просто знаю их, сам их бил пару раз. Теперь просто они меня не трогают. Один до сих пор в себя придти просто не может. Сотрясение у него просто. Второму больше повезло. Просто ты ему сломал руку и нос. У третьего тоже просто голова разбита, швы наложили — весело сказал мужчина.

— Я этого не мог сделать, — сказал Виктор, сомневаясь.

— Да, просто погода такая. Просто немного помутилось у тебя сознание. Это не страшно. Я как об этом узнал, тоже сразу захотел кому-нибудь просто рыло начистить. У меня это просто нормально получается. Я когда-то вышибалой работал в клубе. Просто это моё, я знаю, что это моё. Мне нагрубил один дядя, а я просто его через стол перекинул и всё. Ему от меня часто достаётся, потому что он постоянно обзывается. И я просто немного его подбросил. Вверх. И, вуаля! Я опять лежу здесь. Сегодня хоть компания со мной! — веселился сосед по палате.

— Долго нас здесь продержат?

— Тебя — не знаю. Меня поздно вечером отвяжут, сделают укол, и я спать просто пойду. Меня нельзя долго тут держать, я просто ещё злее буду.

— У меня болит живот, мне хочется в туалет, — пожаловался Виктор.

— Просто потерпи. Сейчас только два дежурных остались. Пока они осмотр отделения сделают, пока просто покурят, чай попьют. Придут. Не забудут про нас. Просто мы одни такие буйные. Но, сейчас ноябрь, много таких просто будет. Но в октябре больше было. Бывало, просто вся палата лежала.

— Как тебя зовут? — спросил Виктор. Ему нужно было отвлечься от внезапно нахлынувшей боли в животе. У него всегда был слабый желудок.

— Ты что, меня не знаешь? Просто все меня знают здесь. И я тебя знаю, тебя Виктор зовут, не так давно ты в нашем славном коллективе. Я тебя ещё не бил. Шучу. В смысле, просто бить не собираюсь, если ты грубить мне не будешь просто. Зовут меня Вася-богатырь. Можно просто Вася.

— Приятно познакомиться, — сказал Виктор. — Может крикнуть санитаров? А то живот очень болит.

— Да смысл их звать, просто они не услышат. У нас отдельная палата. Просто в нашем крыле мы одни. Придут они, не волнуйся. У меня уже все лекарства отпустили. Просто подождём.

— Я не могу ждать, — сказал Витя.

— Деваться некуда. Просто даже у меня не получалось разорвать эти оковы. Просто я пока могу рассказать тебе несколько историй из жизни. Просто, чтобы поддержать.

И Вася рассказывал. Долго и много. За двадцать восемь лет его жизни он поучаствовал во многих переделках, начиная с самого детства. А здесь он уже больше года, и совсем скоро его выпустят. Он в это свято верил.

Наступила ночь. Они, вместе с Васей попытались звать санитаров, но их никто не слышал. К ним пришли только утром, когда они оба очень хотели в туалет. Им вкололи успокоительные препараты, после чего отвязали от кроватей.