Роковая связь (ЛП) - Торре Алессандра Р.
Прошли всего сутки, а он уже потерял пульт и устал готовить. Кэрри вернется через три дня, а он уже определился с первым горячим блюдом, которое хотел бы съесть: грибной супчик с жареным лучком и двойные пирожные с шоколадной крошкой на десерт.
Он открыл двустворчатую дверь шкафа со своей стороны и снял с вешалки чистую рабочую рубашку. Переступив через полотенце, надел серую рубашку на пуговицах с логотипом водопроводной компании на левом кармашке. В верхнем ящике комода лежали трусы, ловко свернутые в «трубочку» — как суши, — и мужчина схватил черные короткие боксеры и нацепил их на себя, затем открыл тяжелый нижний ящик и достал штаны «Кархарт» цвета хаки.
По меньшей мере, не нужно было париться о стирке. Перед тем как Кэрри уехала, она запасла рабочие рубашки и брюки, к тому же, опустошила сушилку и оставила стопку чистых полотенец прямо у душа, дабы не пришлось звать ее, чтобы она принесла после купания.
Зашнуровав рабочие ботинки, заправив рубашку и затянув ремень, он прошел через узкий коридор на кухню. Темно-зеленая стойка уже была завалена остатками пиццы, пластиковыми стаканчиками и поясом с инструментами.
Сев за круглый столик, за которым семья обычно завтракала, отодвинул тарелку с отсыревшими остатками «Заиндевевшие хлопья» и снова позвонил Кэрри. Как и в прошлый раз, Кайл попал на голосовую почту, поэтому раздражение нарастало.
Для женщины, которой нравилось болтать с ним в момент утреннего пробуждения, могла бы уже позвонить ему. В Калифорнии было уже десять. Майлз по-прежнему жил по висконсинскому времени, так что, скорее всего, мальчик на ногах уже несколько часов; Кайл не требовал досконального отчета об их времяпровождении, просто быстрый звонок: поболтал бы с сыном и дал бы Кэрри несколько инструкций по безопасности, чтобы после смог отправиться на работу со спокойной душой.
Он пытался вспомнить, что супруга говорила вчера вечером, когда они готовились ко сну, о том, во сколько примерно они выедут утром. В восемь? Девять? Он не слушал: внимание было сконцентрировано на том, как открыть банку пивка так, чтобы та не услышала, и прикинуть, не слишком ли поздно пойти в Квик-Трип на углу до закрытия.
Во сколько бы ни было время выезда, они с Майлзом уже точно находились в парке, возможно, разодетые в диснеевские шапочки и футболки, на какой-нибудь знаменитой экскурсии. Майлз воодушевленно подпрыгивает на сиденье, а Кэрри фоткает все, чтобы попозже выложить в сеть с каким-нибудь бесящим хэштегом.
Он пошевелил извилинами и додумался, что социальные сети — простейший способ узнать об ее деятельности. Кайл завершил звонок, не оставив голосовое сообщение, и нажал на приложение Фейсбук, игнорируя ярко-красный флажок с уведомлениями о новых запросах на добавление в друзья и обновления, появившиеся после последнего посещения сайта около года назад. В отличие от жены, Кайл отложил налаживание отношений и общение с людьми в один ящик с колоноскопией. К несчастью, Кэрри была королевой документирования всего, что касалось их жизни — даже рак Майлза, — и уже наверняка опубликовала запись об их дне и расписании, если не три или четыре записи к этому времени.
Кайл зашел на страницу и с удивлением заметил, что Кэрри сменила фотку в профиле, на которой были изображены она и Майлз, на одиночный снимок — лишь она одна, вяло улыбающаяся в камеру. Селфи, сделанное в их ванной комнате, судя по бело-синим обоям за спиной. Что-то в этой фотографии было не так, и он уставился на нее, пытаясь понять, что именно.
Ее улыбка. Она была такой чопорной, такой натянутой, и в то же время слабоватой. Словно она хотела улыбнуться, но в то же время и заплакать.
Он прокрутил страницу вниз на последнюю запись. Что-то было неладным, поэтому прокрутил дальше, затем обратно вверх. Кайл проверил даты на записях, уверенный, что ошибся.
Что-то тут не сходилось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ДЕТЕКТИВ
Фара, Кевин и Нора срезали путь через дом, что представлялось кратким обзором по тому, как живут представители высшего сословия. За восемь лет, минувших с тех пор, как Фара работала в частной охране в Бел-Эйр, она успела позабыть на что похожа эта жизнь. Воспоминания пронзили до глубины души — знакомые уколы зависти и отчаяния. За ее благоговейным трепетом перед окружающей обстановкой всегда следовало болезненное осознание того, что это вовеки принадлежит кому-то иному.
Нора шла впереди, ее босые ноги бесшумно ступали по черному дереву. В доме стояла тишина, как в музее или мавзолее. Хотя с точки зрения обстановки слово «музей» подходило больше. Основываясь на не наметанном глазе Фары, картина, заключенная в золотую раму и освещенная подвесным прожектором, мимо которой они только что прошли, была написана Пикассо. А когда они спускались по винтовой лестнице со стеклом, на стене рядом красовалась коллекция работ Энди Уорхола. Стены, мебель и шторы были полностью белыми, что выгодно подчеркивало дорогое искусство. Единственное, что еще больше отвлекало внимание, — это сама Нора Кемп, и если Бог задался целью сотворить женщину без изъянов, то задуманное Им до ужаса добротно получилось.
Даже Кевин, который обычно не замечал женщину, если только та не была мертва или виновна, при виде Кемп выпрямился и проверил, как заправлена рубашка в брюки.
Кинозвезда легким шагом спускалась по лестнице. Рыжие волосы подпрыгивали и развевались за спиной, точно пламень факела, подхваченный ветром.
— Я разместила прислугу в беседке у бассейна. Можете поговорить с ними там, хотя вчера вечером у всех был выходной. И именно тогда это, должно быть, и произошло. — Она запнулась, затем ступила на последнюю ступеньку.
— Почему так думаете? — Кевин опередил Фару с вопросом. — Вы что-то слышали?
Она развернулась. Гладкая кожа между бровями сморщилась, когда она задумалась.
— Ничего, что привлекло бы мое внимание. Мы, наверно, должны были услышать выстрел, но, вероятно, решили, что это фейерверки запускают, а может к тому времени уже спали.
Выстрел. Трент Айверсон мертв. Еще один труп. Это было все равно, что сложить картинку из деталей задом наперед. Теперь они проходили через обеденный зал с кухней шеф-повара, где располагался стол, вмещающий двадцать персон, где были широкие окна и двери, из которых открывался вид на пальмы и бассейн.
— Во сколько запускали фейерверки?
— Обычно около десяти они громыхают. Отель, расположенный за холмом, запускает их каждые выходные. Слышимость хлопков на заднем дворе довольно громкая, но внутри их почти не слышно.
Обеденный стол был накрыт на три персоны, на каждой из тарелок были разложены многообразие киша, яйца-пашот, фруктовые коктейли и радужное ассорти из манго, ананасов, клубники и дыни. На три персоны. Она переглянулась с Кевином, который понимающе кивнул. Еда, походу, была нетронутой и простояла не менее получаса, если судить по подтаявшему льду в воде.
Нора оставила без внимания еду и распахнула дверь на террасу.
— Можем спуститься по этой лестнице к бассейну. Западный гостевой дом находится прямо через сад. Этим утром Бренда отправилась спросить у Трента, не желает ли он присоединиться к нам за завтраком. Тогда-то она и обнаружила их.
Шаги Фары ускорились: волнение нарастало в предвкушении предстоящего места преступления.
— Простите, кого их? Трента и…? — Она последовала за актрисой, спустившись по ступенькам.
— Я не знаю эту женщину. Трент обычно гостей не приводил. А если и приводил, то развлекал их с глазу на глаз или когда мы находились за городом. — Нора остановилась внизу у лестницы и указала на каменистую тропу, пролегающую слева через ухоженный ряд кипарисов. Справа располагался прямоугольный бассейн, беседка находилась в самом конце. Под металлической крышей между собой переговаривались восемь или девять работников в униформе.
Все еще босая Нора ступила по тропинке.
— Мы даже не были в курсе, что он привел гостью — ни Хью, ни я не видели ее вчера вечером. Разумеется, Трент не пользовался главными воротами. На заднем дворе есть вход для прислуги, через который он приходил и уходил.
