Крис Хаслэм - Двенадцать шагов фанданго
Я начал отвечать, но он прервал меня:
— Это несколько странное место. В чем дело? Здесь какая-то община? На площади хиппи бьют в барабаны, но они не испанцы. Что они здесь делают? — Он затянулся дымом, потом повернулся ко мне, его блестящий нос отстоял от моей щеки на дистанцию вытянутой руки. — Что вы здесь делаете?
Я ответил по шаблону:
— Просто спасаюсь от реальной жизни, от мышиной возни, понимаете?
Он ухмыльнулся и кивнул:
— Отличное существование, если его можно себе позволить. Сколько времени вы здесь обитаете?
Я сделал вид, будто прикидываю временной срок.
— Несколько месяцев, наверное, но, чтобы устроиться здесь, много не надо. Мы помогаем друг другу, обмениваемся вещами, выращиваем птицу для еды, цыплят и прочее…
— Даже это, — он заговорщически улыбнулся, потирая пальцами руки о большой палец, — соцобеспечение?
— Некоторые пытаются, — пожал я плечами, — но с ним много хлопот. — Я оттолкнулся от стены и отодвинулся от него. — Ваши приятели подойдут?
Он бросил взгляд в сторону переулка.
— Должны подойти. Они загружают мотоцикл. — Он стоял у площади.
Мгновение я выдерживал его взгляд, затем отвернулся. В животе ощущалась какая-то слабина.
— Да, знаю. Это то самое место, куда я приглашал вас выпить чашечку кофе. Оно вниз по переулку.
Помощники Жан-Марка были тем, что представляло мое воображение в своих самых мрачных, негативных и пессимистических фантазиях: Билл и Бен, гангстеры, пережившие детство в Марселе и получившие суровое воспитание.
— Где тело? — пробурчал самый высокий из них. Его розовая в оспинах кожа покраснела под воздействием свежего воздуха и яркого солнца. Должно быть, он был сосредоточен в такой день, как сегодня, и некоторое время до этого дня.
Жан-Марк указал кивком на Красный дом, и они ввалились туда. Второй его приятель, восемнадцатилетняя или двенадцатилетняя «шестерка» в костюме из тонкого нейлона, в венах которого в незначительном количестве текла кровь разбойника Моора, окинул меня пристальным спокойным взглядом. Я слышал, как они суетились в обветшалом доме, затем вздрогнул, когда Жан-Марк взял меня за рукав.
— Идем, попьем кофе. Вам не нужно видеть эти печальные сцены. — Он произнес эти слова с такой мягкостью и волнением, что мне оставалось только слабо кивнуть в ответ и позволить ему вести себя в заведение Дитера.
Когда я вошел в бар, меня приветствовала женщина, лицо которой походило на сумку из змеиной кожи. Кровавая Мэри, высохшая дама среднего возраста, из инородцев, с более чем трагическим прошлым, явно хотела наркоты. Обычно мы встречались в баре Матамороса по субботним вечерам, но в последнее время она сократила потребление стимулирующих средств, из-за чего пропустила последние две встречи. Я слышал, что она пыталась бросить свою вредную привычку, но сейчас снова была на взводе.
— Я разыскивала тебя, — проворчала она.
Я показал ей пальцем и взглядом, чтобы она не приставала, мол, потом, Мэри, сейчас я занят.
Она поняла адресованное ей сообщение, но проигнорировала его.
— Нам нужно поговорить. Это важно.
Кровавой Мэри никто из мужчин не интересовался и не будет интересоваться — она нуждалась в чем-то определенном, чтобы заполнить свое пустое времяпрепровождение.
— Сам зайду к тебе домой, — пообещал я. — В два или три часа. Ладно?
Она опустила взгляд налитых кровью глаз на блестящие часики, которые красовались на ее тонком, как у скелета, запястье.
— В два часа.
— В два часа, — подтвердил я через плечо.
— У подружки нелады? — ухмыльнулся Жан-Марк.
Мы заказали две порции анисовой водки и пару чашек кофе и сели рядом с узкой незастекленной аркой окна, выходящего на водохранилище.
— За Ивана, — предложил Жан-Марк, и мы со звоном без искренних чувств чокнулись стопками с анисовой водкой в память о нашем общем знакомом.
Я закурил сигарету и сделал несколько продолжительных затяжек.
— Вы не спрашиваете меня, как все это случилось.
— В два часа, — повторила Кровавая Мэри, слезая со стула и направляясь домой следить за временем.
Жан-Марк поднял брови и перегнулся через стол за одной из сигарет. Он улыбнулся и показал мне свои ладони.
— Понимаете, я давно ожидал этого и знаю, что случилось. — Он подождал моей реакции на свои слова, потягивая кофе и выпуская через нос дым. — Иван начинал прекрасно, верно? Немного устал, чуть задыхался, но, в общем, при своей болезни выглядел неплохо? Так? Затем заболел, состояние ухудшилось, неожиданно для вас он перестал вставать с постели, не захотел встречаться с врачом. Когда вы решили, что его следует показать врачу, было уже слишком поздно. Я прав?
Он был прав, но не совсем, и все равно его слова производили впечатление. Я пожал плечами:
— Похоже на это, да. Он появился в пятницу, на мотоцикле, усталый, как вы говорили, но, кроме того, покалеченный. Он где-то разбил мотоцикл и повредил ногу. В остальном все было как вы сказали. — Я наклонился вперед. — Откуда вы знаете?
Жан-Марк наклонился мне навстречу. Облако дыма, выпущенного им, обволокло нас, как пелена тумана заговорщиков.
— Он был предсказуем, мой кузен. Совершал безумные поступки, но ничем не удивлял. Социолог мог предсказать каждый его шаг, даже не встретившись с ним ни разу. Он был образцовым французом, дитя проектов, врожденный неудачник, но с амбициями. — Жан-Марк пожал плечами и откинулся на спинку стула. — Но так ведь случается на всем свете. — Он указал на меня пальцем. — Вы знали о его привычках, не так ли?
— Угу, — кивнул я.
— Такое поведение обходится дорого, но он говорил, что оно поддерживает в нем молодость.
— Да, — сказал я задумчиво, — в этом отношении он был прав. Теперь он вечно молод.
Жан-Марк улыбнулся и покачал головой:
— Впрочем, тот, кто погасил свет его жизни, не был героем. Это был вирус.
Я не понял, о чем он говорил. Он знал, что мне это непонятно, поэтому пояснил:
— СПИД — вот что убило вашего друга.
Жан-Марку хотелось оставаться трезвым, но мой организм требовал выпивки, сигарет, закрутки с марихуаной и, может, чего-нибудь из фармацевтики. Я заказал еще одну порцию анисовой водки.
— Что вы имеете в виду? — спросил я взволнованно. В улыбке Жан-Марка промелькнул призрак Ивана. — Вы имеете в виду заболевание СПИДом? — Он приехал в Испанию, чтобы умереть от СПИДа на моей кушетке, и все это из-за того, что я швырнул его в снег за беспутное поведение? Подлый безумец. — Вы уверены, что это был СПИД? — спросил я, нуждаясь в подтверждении.
— Абсолютно, — ответил Жан-Марк беззаботным тоном. — Он рассказывал, где был до приезда сюда?
— Нет, я и не спрашивал. Мне это было неинтересно. Мы только поговорили о прежней жизни, понимаете, там, в горах.
Жан-Марк медленно кивнул, по его лицу пробежала тень неудовлетворенности.
— Значит, он не говорил о том, где останавливался до прибытия сюда?
Я закатил глаза к грязному, в пятнах никотина потолку. Не было смысла переправлять в Марокко контрабандой кокаин, значит, он должен был попытаться продать порошок, перед тем как пересечь пролив. Жан-Марк ожидал ответа. Я надеялся, что не проговорился раньше.
— Нет. Для чего бы ему рассказывать?
— О, это не имеет значения, — улыбнулся Жан-Марк небрежно, хотя это явно имело для него значение. — Просто он долго отсутствовал, и я подумал, что, возможно… Я закажу вам еще одну порцию напитка, это успокоит ваши нервы.
Я встал и подошел к окну. Устремил взгляд вдаль на водохранилище, обдумывая тем временем свое положение. Теперь я ничуть не сомневался в том, что Жан-Марк был субъектом порочным и что кокаин, который я обнаружил под сиденьем мотоцикла, имел к нему какое-то отношение. Не было сомнений и в том, что его мало интересует судьба Ивана. Для него имела значение лишь судьба упаковок белого порошка. Здесь открывалось несколько возможностей, причем некоторые из них затрагивали и меня. Как только я осознал подлинный масштаб опасности, исходящей от западни, в которую невольно угодил, головокружение и тошнота настолько усилились, что пришлось ухватиться за стену для сохранения равновесия, я ведь чуть не опрокинулся на спину. В криминальной экосистеме я был едва ли не самым последним звеном цепочки жизнеобеспечения. С другой стороны, Жан-Марк представлял собой особый вид акулы, привыкшей ловить на глубине мелкую рыбешку и пережевывать тех особей, которые оказались слишком глупы, чтобы избежать ее челюстей. Я почувствовал его приближение и повернулся навстречу, протянул руку, чтобы принять стаканчик анисовой водки. Он глядел мимо меня и улыбался. Возможно, я был обитателем дна, но сейчас я вынырнул из глубины. Сделал глоток спиртного и достал свои сигареты. Можно было покончить со всем этим немедленно, вернуть кокаин и пояснить, что Иван попытался продать его мне, но у меня не было достаточных средств на покупку. Возможно, они выделили бы мне какую-то часть порошка в качестве вознаграждения за честность, а затем отвалили бы в Париж, позволив мне продолжать свою крайне несостоятельную и невзыскательную жизнь.
