Вики Филдс - Ад на земле (СИ)
Моя рука легла Рэну на затылок. Я знала, что именно делаю, знала, что подгоняю себя к пропасти. А возможно не только себя, но и его. Вот только сейчас ничего это нет – есть лишь я и он. И мы чувствуем одно и то же.
Я потянулась вперед и Рэн повторил мое движение; мы слились в поцелуе. Я коснулась своими ладонями его щек, затем опустила руки и положила на спину под футболку. Один рывок, один поспешный глоток воздуха, когда Рэн сорвал с себя футболку, и вот уже я чувствую его горячее тело напротив своего. Чувствую, как каждая мышца горит от напряжения под моими пальцами, когда Рэн ложится на диван, и я вместе с ним.
Я чувствовала через поцелуй, как колотится мое сердце, − оно уже изнывало, потому что Рэн выпивал мою тьму. Я бы позволила ему это сделать – забрать меня полностью. Казалось, сейчас я могу позволить себе что угодно, потому что я везде и нигде. Ощущаю кожей кожу Рэна и в то же время думаю, будто все нереально, словно голова отделилась от тела и плывет где-то в сторонке.
Щека скользнула по моей, возвращая меня к действительности, затем я услышала грудной шепот:
− Я люблю тебя, Аура.
В этот раз я не стала удивляться, потому что была готова к подобному. Все смешалось – прошлое и настоящее, сознание пропиталось другими картинками и запахами, в нос ударил аромат, который разлетелся по грязному переулку. Я просила Рэна убить меня той ночью.
− Это правда? – я отодвинула его голову, и он замер, полностью напряженный под моими руками.
− Ты – все, о чем я когда-либо думал.
Зачем я спросила?
Теперь захотелось всхлипнуть. Глаза полыхнули огнем, но Рэн уже не увидел слез, потому что припал к моим губам нежным поцелуем. Он даже не целовал меня по-настоящему, просто касался, но это даже больше, чем я заслуживаю. По щекам побежали дорожки горячих слез, и парень встревоженно отстранился.
− Аура?..
Вместо ответа я схватила его за голову и поцеловала, и он, несмотря на удивление, ответил, но даже в поцелуе попытался сдержать мое раздражение. Рэн окутал меня своим светом будто одеялом; пушистым и мягким, отчего я очутилась будто в коконе из любви и нежности.
Из-за него мое сердце пустилось галопом; из-за него вспотели ладони, из-за него вдруг в собственном теле стало тесно. Будто это не моя оболочка, не моя кожа. Я – нечто большее.
Это лучший подарок – свет Рэна. Единственное хорошее, что, возможно, от меня осталось.
Но даже его слишком мало, чтобы развеять тьму в моей душе.
Глава 57
Рэн действительно спал больше и крепче остальных, поэтому незамеченной выбраться из его объятий не составило труда. Я надела свитер, заправила в штаны. Парень продолжал посапывать. Это я виновата, что он устал. Я выпила слишком много его божественной энергии, как вампир выпивает из своей жертвы кровь.
Я виновата, но и Рэн тоже – ему не следовало отбрасывать подозрительность, не следовало верить мне. Но сейчас, пока он еще не понял, что случилось, надеюсь он счастлив; внутри своего сна он даже не подозревает, что я собираюсь сделать. Это и к лучшему.
У меня было не так много времени, чтобы разглядывать его спящего, но я все равно посмотрела. Если я действительно вижу его в последний раз, я должна запомнить его: тело, лицо… хочу запомнить его голос, цвет глаз, дыхание на своих волосах.
Я шмыгнула носом и быстро надела ботинки.
Рэн продолжал привлекать мое внимание, даже когда я завязывала шнурки. Наверное, внутри, где-то глубоко-глубоко, мне хотелось, чтобы он открыл глаза и удивленно спросил, куда это я собираюсь. Потом он бы сел и откинул с глаз отросшие волосы, продолжая смотреть на меня в упор, а на его теле, будто высеченном из камня, играл лунный свет, запинаясь на мышцах и на татуировке.
Я выпрямилась и почувствовала, как дрожат губы. Рэн Экейн значит для меня слишком много и все же… я значу для него больше, потому что он позволил себя обмануть. Я не хочу думать, что он не разглядел лжи, не хочу думать, что после того, как ко мне вернулись воспоминания я стала настолько искусной лгуньей, что смогла обмануть ангела Судьбы и его братьев. Хочу думать, что из-за любви Рэн прикрыл веки. И все же, несмотря на желание верить в это, в голове беспрестанно крутятся слова Кэмерона, и его просьба не влюблять в себя Рэна. Начнется Ад, сказал он; сказал, что Бог послал Рэна на землю, чтобы пройти испытание и, думаю, я была тем самым испытанием. Безжалостным и непостижимым. Но за что?
Я моргнула, напомнив себе, что я предупреждала Рэна, что сделаю это – что, если вернусь, я не пощажу настоящих монстров. Как они не щадили меня.
И обманывая, зная, что он позволяет делать это с ним, я мучилась от чувства вины и жажды мести, и эти чувства давили на грудь, пытались выжать последние хорошие воспоминания, чтобы не осталось ничего. На время мне пришлось отложить болезненные воспоминания в долгий ящик, чтобы Рэн ничего не заподозрил, но он все равно подозревал.
Я сжала кулаки, перебарывая слезы. Едва сдержалась, чтобы не коснуться губами его губ. В этот раз он не сможет спасти меня; не сможет вновь разделить мою душу на две части, потому что и делить-то нечего. Больше нет темной и светлой стороны. Я просто я; и я не хочу, чтобы он меня спасал.
Наверное, он возненавидит меня, и все же я должна сделать то, что пообещала себе много лет назад. Я приду к тем людям, потому что это правильно. И я не буду делать выбор ни в чью пользу. Я не стану умирать ни ради людей, ни ради демонов, я сделаю это ради прежней себя. Больше всего на свете я хочу быть просто собой; ради Кристины, ради Рэна, ради Кэмерона, Лиама и тех людей, которые несмотря ни на что не отвернулись от меня. Ради них я сделаю все, но не ради тех существ, которые мучили меня, которые заставили убить маму и папу.
И меня никак не оставит в покое мысль, что возможно потому я никак и не уйду – потому что я должна избавить мир от тех тварей, которые мнят себя людьми.
***
Рэн давно понял, что со мной что-то не так, что я притворяюсь. Просто он боялся поверить в происходящее. Он так сильно боялся, что мною завладеют демоны, что я сойду с ума, что не заметил самого главного – я не сошла с ума; и демоны мной не завладели, и я не больна. Это просто я, и я всегда была такой, просто некоторое время я жила в неведении, а теперь вот вернулась.
Знаю, он будет винить себя, думать, что где-то ошибся, и начнет разрабатывать новый хитроумный план для моего спасения. Вот только в этот раз у меня тоже есть план, и в него не входит мое спасение.
Я не впервые наблюдала за собой со стороны, но в этот раз было все иначе. Я была собой, но какой-то другой, будто сильнее и расчетливее. Будто сердце отключилось и теперь всем управляет разум. Светлые волосы под капюшоном, худые кулаки в карманах. Ноги быстро ступают по лестнице, затем идут по тротуару, затем останавливаются.
Такси.
Я откинулась на спинку сидения, сказав водителю адрес. Он всплыл в памяти сам собой, будто давно ждал удобного случая. А даже если я не вспомнила адрес особняка, все равно бы узнала его местоположение благодаря Лиаму и его каждодневным истерикам.
Особняк даже в темноте выглядел огромным и внушительным. Нечто похожее я видела ранее; дом Лиама – точная его копия. Забор здесь был небольшим: мне пришлось лишь немного поднапрячься, чтобы перепрыгнуть через него. Камер, кажется, нигде не было – похоже Кристофер Грин боится не обычных людей, а кого-то вроде меня.
Когда я выпрямилась, то услышала позади себя угрожающее рычание. Обернулась, а две громадные тени попятились к кустам от страха. Я ничего не ощутила – даже удивления. Видимо, собаки испугались зловещей ауры, которую я излучала. Жаль, что она не освещает дорогу: фонари во дворе не горели, и я то и дело спотыкалась. Добравшись до небольшой дверцы, скрывшейся среди огромных кустов роз, я заглянула в окошко.
Кухня огромная и светлая, отчего мне тут же захотелось шагнуть внутрь. Свет Рэна давно оставил меня – еще на пути. От этого я испытала болезненную грусть. Мне хотелось, чтобы он был рядом, хоть какая-то его часть. Но он ушел; и страх, и тревога тоже. Есть лишь цель: забрать Кристину и ее будущего малыша. Разобраться с Кристофером и Изабеллой.
Я вошла в дверь, немного удивившись – она не была заперта. Возможно судьба благоволит мне, а может меня действительно ждали, ведь за мной следят. И все же, раз пока меня не шарахнуло током или еще чем, возможно мое появление осталось незамеченным.
Я совершенно по-дурацки встала посреди кухни, вскинув голову. Люстры аж три: висят очень высоко под потолком, образуя треугольник. Из-за того, что на секунду я отвлеклась и потеряла бдительность, впереди послышались голоса и мое сердце упало от страха. Мне-то казалось, я растеряла его с возвращением души, но нет, он рядом, будто ждал удобной возможности появиться.
