Джеймс Паттерсон - Кросс
— Пошли наверх, мисс Брандт.
— Я не…
— Ты, ты, именно ты. Нечего врать. Давай двигайся, а то пожалеешь.
Через двадцать секунд они уже были в ее квартире на третьем этаже. Гостиная, как и сама мисс Брандт, оказалась аккуратно прибранной и хорошо обставленной. На стенах развешаны черно-белые фото актеров. Да она романтик! Но и Салливан тоже был романтик — по крайней мере сам он себя именно таким и считал.
Когда он поднял ее на руки, она застыла и притихла. Она была совсем легкая, он донес ее до спальни практически на одной руке, уложил на кровать, и она осталась там лежать не шевелясь.
— Ты очень красивая девочка, — сказал он. — Просто красавица. Прямо как изысканная куколка. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы посмотреть на все остальное.
С помощью скальпеля он срезал все пуговицы с ее роскошного твидового костюма. Сначала она была, как парализованная, а потом совсем ослабла и обмякла, но по крайней мере ей не нужно было напоминать о молчании.
Он стянул с нее белье — черное, все в кружевах. Когда она попыталась зажмуриться, он дал ей пощечину. Слегка, просто чтобы полностью завладеть ее вниманием.
— Не смей! Смотри на меня, мисс Брандт!
Тут он заметил на туалетном столике губную помаду.
— Знаешь что, а намажь-ка ты себе губы. И хорошими духами попрыскайся. По собственному выбору.
Девушка сделала все, что он велел. Она уже поняла, что выбора у нее нет.
— А теперь смотри на меня, — приказал он. — На меня смотри! На меня! На меня! Вот так, так оно уже лучше.
А потом для него все кончилось.
— Перед тем как мне уйти, немного побеседуем, — сказал он. — Веришь ты или нет, но я действительно намерен уйти. И никакого вреда тебе причинять не собираюсь. Помимо того, что уже причинил.
Он поднял с пола ее сумочку. Внутри было то, что он искал: водительские права и черная записная книжка. Он поднес права к торшеру:
— Так, значит, Лайза. Очень приличное фото для удостоверения государственной служащей. В жизни ты, конечно же, гораздо красивее. А теперь давай я тебе покажу свои фотки.
Он прихватил с собой немного, всего четыре штуки, но самые любимые. Сложил их веером в руке. Лайза снова застыла. Это было почти забавно.
Он поднял фотографии повыше, чтобы ей было видно.
— Все это люди, с которыми я встречался дважды. А вот с тобой мы пока что встречались только однажды. И встретимся мы с тобой во второй раз или нет, это полностью зависит от тебя. Понятно? Я понятно объясняю?
— Да.
Он встал и обошел кровать, дав ей несколько секунд на то, чтобы переварить услышанное. Она прикрылась простыней.
— Ты меня поняла, Лайза? Точно поняла? Тебе сейчас немного трудно сконцентрировать внимание. Так, наверное, и должно быть.
— Я никому не скажу. Ничего, — прошептала она. — Обещаю.
— Хорошо. Я верю тебе, — сказал он. — Но на всякий случай вот это я прихвачу. — Он показал ей записную книжку. Открыл ее, полистал: — Ага, вот оно. Том и Лоис Брандт. Папочка и мамочка, да? Веро-Бич, Флорида. Надо думать, там неплохо жить. Остров сокровищ на побережье.
— О Господи, не надо, пожалуйста!
— Все зависит от тебя, Лайза. Конечно, если хочешь знать мое мнение, это будет просто ужасно, если с тобой случится то же самое, что с теми, на фотографиях.
И с этими словами он оставил Лайзу Брандт наедине с ее страшными воспоминаниями.
Глава 52
Джон Сэмпсон расслабил стягивающий шею узел и сорвал с себя проклятую удавку. Он швырнул ее в мусорную корзину вместе с остатками кофе и тут же пожалел, что вылил кофе. Они с Билли полночи не спали — у маленькой Джакаты был грипп. Сейчас ему не повредила бы лишняя чашка.
Зазвонил телефон, но у него не было никакого настроения разговаривать с кем бы то ни было.
— Да, слушаю… — с трудом произнес он.
На другом конце провода раздался женский голос:
— Это номер детектива Сэмпсона?
— Сэмпсон слушает. В чем дело?
— Это детектив Анджела Сьюзен Энтон. Я из отдела сексуальных преступлений, сейчас работаю при участке Второго района.
— Да. — Он ждал продолжения.
— Я рассчитываю привлечь вас к расследованию одного неприятного дела, детектив. Мы зашли в тупик.
Сэмпсон порылся в мусорной корзине, нащупывая стаканчик с остатками кофе. Так, отлично. Упал как надо, ничего не вылилось!
— Что за дело?
— Изнасилование. Произошло в Джорджтауне прошлой ночью. Женщина лежит в больнице при Университете Джорджтауна. Она сообщила, что на нее напали. И все. Никаких сведений о насильнике. Никакого словесного портрета, никаких подробностей от нее добиться невозможно. Я с ней все утро провела, и все без толку. Никогда с таким не сталкивалась. Она так запугана, что просто страшно становится.
Сэмпсон прижал плечом трубку к уху и сделал несколько пометок в настольном блокноте с надписью сверху «Папина память» — подарочек от Билли на День отца.[18]
— Так, я все понял. Только почему вы звоните мне, детектив?
Он отпил глоток этого скверного кофе, и вкус его вдруг показался ему не таким уж противным.
Энтон помолчала, прежде чем ответить.
— Насколько мне известно, Алекс Кросс — ваш друг.
Сэмпсон положил авторучку на стол и откинулся на спинку стула.
— Ага, теперь понял.
— Вот я и рассчитываю, что вы можете…
— Слышу вас четко и ясно, детектив Энтон. Хотите, чтобы я свел вас с ним?
— Нет, — быстро сказала она. — Раким Пауэлл говорит, что вы оба умело расследуете дела о серийных преступлениях. И мне хотелось бы привлечь вас к этому расследованию. Вы слышите, я серьезно.
Сэмпсон некоторое время молчал, ожидая продолжения.
— Я звонила доктору Кроссу вчера вечером и сегодня утром, оставляла сообщения, но я прекрасно понимаю, что его все просто рвут на части. Особенно теперь, когда он ушел в свободное плавание.
— Ну что ж, в этом вы, конечно, правы, его и впрямь рвут на части, — ответил он. — Но Алекс уже большой мальчик и сам может о себе позаботиться, сам может принять решение. Почему бы вам еще раз не попробовать до него дозвониться?
— Детектив Сэмпсон, этот насильник — особо опасный, это совершенно свихнувшийся ублюдок. Мне жаль, что приходится отнимать у вас время. Так что, если я вам наступила на любимую мозоль, может, вы просто проигнорируете? Давайте оставим всю эту трепологию, скажите просто: поможете вы мне или нет?
Сэмпсону был хорошо знаком такой тон разговора, он даже улыбнулся.
— Ну хорошо, если вы так ставите вопрос… Ладно, о'кей. Не могу, конечно, ручаться за Алекса, но сделаю все, что смогу.
— Отлично. Спасибо! Я сейчас подошлю вам дела. Если не хотите их сами забрать.
— Погодите. Дела? Множественное число?
— Я, кажется, слишком быстро говорила, детектив Сэмпсон? Я позвонила вам именно потому, что у вас с доктором Кроссом огромный опыт расследования серийных преступлений.
Сэмпсон почесал затылок телефонной трубкой:
— Ага, видимо, вы и впрямь говорили слишком быстро. Речь идет и об убийствах?
— Нет, о серийных убийствах речи нет, — с трудом выдавила из себя Энтон. — Речь о серийных изнасилованиях.
Глава 53
— Это не консультация, — сказал я Сэмпсону. — Я просто оказываю услугу. Лично тебе, Джон.
Сэмпсон кивнул:
— Другими словами, ты обещал Нане и детям, что больше оперативной работой заниматься не будешь.
Я лишь отмахнулся от него.
— Да нет, ничего я никому не обещал. Ладно, поехали, только постарайся по дороге никого не сбить. По крайней мере того, кто нам нравится.
Мы ехали в Маклейн, штат Виргиния, чтобы побеседовать с Лайзой Брандт, которая бросила свою квартиру в Джорджтауне и перебралась жить к приятельнице. Папка с ее делом лежала у меня на коленях вместе с тремя другими делами женщин, которые подверглись насилию, но не желали сообщить ничего, что могло бы помочь расследованию и, возможно, поимке насильника. Серийного насильника.
Просмотрев все документы, я согласился с мнением детектива, который первым занимался этим расследованием. Все нападения совершил один и тот же мужчина, и он был психопат. Жертвы принадлежали к одному типу женщин: белые, лет двадцати или чуть за тридцать, одинокие, живущие отдельно в районе Джорджтауна. Каждая — успешный профессионал в своей области: адвокат, банковская служащая. Лайза Брандт — архитектор. Умные, целеустремленные женщины.
И ни одна из них не хотела давать показания.
Так. Значит, этот подонок — человек проницательный и разборчивый. Вполне контролирующий себя зверь, умеющий надолго вселить в свои жертвы страх. Он уже не один раз такое проделал — четыре! Или даже больше, потому что, весьма вероятно, у него были и другие жертвы, и те были так запуганы, что даже не сообщили о нападении на них.
