Лорен Бьюкес - Зоосити
— Мы есть работать по-сфоему, — с преувеличенным немецким акцентом говорит Марабу с заднего сиденья. Значит, какое-то чувство юмора у нее все же имеется.
— Мне не нужно ничего особенного.
— Да. Мы не хотим, чтобы тебя угнали вместе с машиной, — говорит Марабу.
— Самой не хочется, — соглашаюсь я, но слова вылетают на автопилоте, потому что неожиданно я вспоминаю пулю, которая снесла мне пол-уха, а потом раздробила череп моему брату.
— Тогда «киа», — предлагает Мальтиец, не ведая о том, что я сейчас вижу перед собой Тандо, лежащего на маргаритках… Слышу пронзительный крик мамы; она бежит по дорожке в своем любимом халате с иероглифами… Потом она приказала с корнем выдрать все маргаритки, а то место забетонировать.
— Что? — спрашиваю я, вздрагивая и возвращаясь в настоящее.
— Или какую-нибудь подержанную. Развалюху на последнем издыхании… В общем, машину, которая соответствует твоему образу жизни. Машина, за рулем которой и ожидаешь увидеть зоодевушку.
— Хи-хи, спасибо. А может, лучше она вообще ездить не будет? Например, купить ржавый кузов на кирпичах. Он отлично соответствует моему образу жизни!
На то, чтобы добраться до Мидранда, где в шикарном поселке живут С’бусисо и Сонгвеза Радебе вместе со своей опекуншей миссис Примроуз Лутули (жилье и все расходы за счет звукозаписывающей фирмы), у нас уходит полтора часа. Еще десять минут — чтобы миновать будку охраны. Охранник долго допрашивает нас, требует, чтобы мы вышли из машины. Нас снимают на веб-камеру, которая висит над его окошком.
— Антианималисты повсюду, — шипит Марк, когда охранник, наконец, поднимает шлагбаум и машет нам, чтобы мы проезжали. — Была бы их воля, они бы нас всех посадили в концлагеря!
— Значит, мы — анималисты? А как вы называете Зоосити? — интересуюсь я.
— Радуйся, что мы не в Индии, — бурчит Амира.
Марк прибавляет газу, в чем совсем нет необходимости.
— Да уж… Интересно, есть ли каста ниже неприкасаемых?
Дома в поселке выстроены с претензией на модерн. Перед каждым крыльцом аккуратный палисадник. Окна с тыльной стороны выходят на поле для гольфа.
— Я здесь всегда плутаю, — признается Мальтиец.
Нумерация домов совершенно идиотская, а поселок большой. Секцию с табличкой «Эйч-4-301» мы находим только через несколько минут. Снаружи она ничем не отличается от соседних секций. Все похожи на одинаково аккуратные кирпичики с идеально зелеными лужайками. Я слышу тихое шипение дождевальных установок.
— Разве ограничения на воду их не касаются? — спрашиваю я.
— В поселке собственная артезианская скважина. Здесь повсюду подземные резервуары. Конечно, вода здесь стоит дорого, но все расходы покрывает прибыль от поля для гольфа… — Он пожимает плечами.
В секции «Эйч–4–301», где проживает миссис Прим Лутули, никого нет.
— Наверное, надо было предварительно позвонить.
— Пошли тогда к ребятам.
— Они в курсе?
— Нет. Кстати, мистер Хьюрон предпочитает, чтобы пока так шло и дальше.
Марабу подходит к двери с табличкой «Эйч–4–301» и, не обращая внимания на домофон со встроенной камерой, стучит в дверь. Сначала негромко. Потом громче. Потом дубасит в дверь кулаками. Трудно сказать, слышат ли ее; из-за двери оглушительно грохочет хип-хоп.
Наконец, я слышу тяжелые шаркающие шаги; похоже, нам сейчас откроет старый гиппопотам в пушистых домашних тапочках. Дверь распахивается, и я вижу жирного белого парня в пестрой цветастой толстовке в роботах-обезьянках. Толстяк вытирает нос тыльной стороной ладони. Глаза у него красные; похоже, совсем обдолбанный. Он еле слышно бормочет:
— Слышь, сосед, расслабься, мы просто отдыхаем… Блин! — Он видит Марабу, и его налитые кровью глаза едва не вылезают из орбит. Толстяк пятится, спотыкается и вопит: — Чуваки, началось! Они уже сюда проникли! Рвем когти! Вот зараза!
Марабу вбегает в дом за толстым парнем. Я собираюсь последовать за ней, но Марк перегораживает мне дорогу, положив руку на дверной косяк, и едва заметно качает головой. Изнутри слышны выстрелы — странно громкие и гулкие. Потом до нас доносятся крики.
— Пушки! Хватайте пушки, мать вашу! — орет толстяк.
Потом другой голос, злой и раздосадованный (я придумала новое слово «злосадный» — интересно, можно так сказать?) произносит:
— Эй! Куда вы? Вам туда нельзя!
И третий голос, усталый:
— Слышь ты, нет здесь никаких пушек…
Толстяк визжит:
— Нет, нет, нет! Не подходи ко мне, мать твою…
Потом я слышу хруст, а за ним — поскуливание.
Марк опускает руку и машет ею, приглашая меня войти. Я вхожу осторожно. Я сразу понимаю, что здесь живут мальчишки, не так давно уехавшие из родительского дома. Да уж, свое жилье они разукрасили на славу. На стенах под стеклом плакаты классических фильмов: «Крестный отец», «Болотное чудовище», «Убить Билла». Над громадным плоскоэкранным телевизором на стене висит катана;[13] на полке рядком выстроились пивные банки, аккуратно развернутые этикетками наружу.
На плюшевом красном диване сидят двое парней. Один из них голый по пояс, в джинсах с расстегнутой ширинкой. У него изящные маленькие дреды, в ухе золотая сережка, вид мрачный, как будто на день рождения вместо стриптизерш ему прислали клоунов.
Второго мальчишку я узнаю, потому что мельком видела его по телевизору. У мужской половинки дуэта «и-Юси» огромные глаза — от девчонок у него, наверное, отбоя нет, — вздернутый маленький нос и ямочки на щеках. Наверное, он скоро сильно изменится — пройдет полгода, и его уже будет не узнать. Но пока в С’бу еще отчетливо видны следы детства. Он такой хорошенький, что его хочется съесть. Его не портит даже мрачное выражение лица.
Мальчишки сжимают в руках пульты от игровых приставок «Плейстейшн». Вот откуда пальба! Оба ошеломленно смотрят на Марабу и толстяка. Толстяк прижал обе руки к разбитому носу. Птица тычется клювом в ладонь Амиры. Та замечает кровь на костяшках пальцев; некоторое время брезгливо смотрит на руку, а потом вытирает ее о диван. Ошеломленный толстяк плюхается на мягкий пуф.
Марк ставит своего Пуделя на пол, берет с журнального столика один из семи пультов — может, совпадение, а может, и нет, но пульт оказывается именно тот, какой надо, — и выключает музыкальный центр. Полуголый парень громко возмущается:
— Эй, вы чего? Там же…
Пудель визгливо рычит, а Марк говорит:
— Заткнись, Дес! Я не с тобой разговариваю! — Он присаживается на край низкого черного журнального столика, сдвигает в сторону рекламную пепельницу «без запаха» в форме летающей тарелки и кладет ногу на ногу. — Вот такие, значит, дела, ребятки.
С’бу встает и подходит к столу.
— Знаю, знаю, — говорит он совсем детским голосом. Нажимает на крышку НЛО; та, тихо зажужжав и замелькав разноцветными огнями, открывается, и он достает из пепельницы свой косяк.
— Ода забрала у бедя… — гнусавит толстяк.
— Заткнись, Арно! Сам виноват, дурак! — говорит полуголый парень с дредами.
— Ты ведь знаешь, С’бу, тебе курить нельзя, — укоризненно замечает Марк.
— Так ведь я уже сказал: знаю, знаю!
— Можно выгнать их отсюда?
Он пожимает плечами:
— Арно и Дес — мои друзья.
— Нам нужно поговорить о твоей сестре.
— Что такое с твоей сестрой, чувак? Ты нам ничего не говорил. Что случилось с Сонг?
— Арно, заткнись!!! — хором кричат Дес и С’бу.
— Чего-то ее давно не видно. Вот зараза! Когда мы ее видели последний раз?
— Слышь, ты… Когда последний раз видел свою задницу?
Арно дуется; непонятно, он всегда такой обидчивый или только сейчас, из-за того, что получил увесистый удар.
— Больше ничего запрещенного нет? — спрашивает Амира.
— Еще у Деса есть. — С’бу показывает на друга. Дес морщится, достает мешочек травки и нехотя отдает Амире.
— В чем дело, мой сладенький? — спрашивает Марк.
— Да ни в чем… Мы просто приняли вас за этих… ну, за копов.
— За зомби! — одновременно с ним говорит Арно.
— С чего вам бояться копов?
— Не знаю. Так просто. — С’бу машет рукой в сторону пепельницы. Рядом с ней лежат две коробки из-под компьютерных игр на обложках; я вижу разнообразную нежить, пожирающую людей, и инопланетян. Одна игра называется «Grand Theft Auto VI: Зоотопия». На коробке нарисован злодей в толстовке с капюшоном и с пантерой на поводке.
— Ты ведь понимаешь, что сейчас будет. Нам придется обыскать весь дом. Опять!
— Валяйте обыскивайте. — С’бу плюхается на диван, хватает пульт и возвращается к игре, стрелялке от первого лица. Его персонаж — девчушка в мини-юбке со стоящими дыбом зелеными волосами и пулеметом вместо одной руки; из пулемета она косит толпу за толпой мерзких тварей.
