Иэн Бэнкс - Канал грез
— Magnifique. А я думал, все japonais носят… les lunettes[22], нет?
Он поднял к глазам сложенные кружком пальцы.
У нее невольно вырвался смешок.
Они вскарабкались на катамаран и сели, тяжело дыша. Филипп покачал головой:
— Надо было захватить с собой рацию. Он взглянул на подвесной мотор:
— Ничего не поделаешь, придется запускать.
По пути к судну они оба сидели пригнувшись. Катамаран уткнулся в понтон; Филипп оставил Хисако пришвартовывать его, а сам помчался на палубу.
Она догнала его через несколько минут, вскарабкавшись по трапу с двумя аквалангами.
— Извини, Хисако. Зачем же было еще и мой тащить!
— Ничего, — ответила она отдуваясь. — Ну, как тут?
— Все в порядке, — ответил он, потом бегло взглянул на манометр на своем акваланге и нахмурился. — Все в полном порядке. Я сделал запрос по радио: никто никаких лодок не видел.
— Что-нибудь не так? — спросила она, попробовав тоже заглянуть на циферблат манометра.
— Заклинило. Я спущусь в машинное отделение, а ты прими душ.
Она поднялась в его каюту, приняла душ и оделась, затем задумалась, стоило ли ей одеваться и не раздеться ли снова. Вдруг ей почудился звук мотора, она прислушалась, обернувшись к иллюминатору, и тут вошел Филипп.
— Попробовал манометр с другим баллоном; эта… указательная штука…
Он сделал жест и нахмурился. Она улыбнулась.
— Указательная штука?
— Oui. Sur le cadran[23].
Он изобразил руками кружок со стрелкой внутри.
— Стрелка, — сказала она, смеясь над его неуклюжей пантомимой.
— Да. Просто заклинило стрелку. Завтра починю.
Он стянул свою мокрую футболку. Зазвучал зуммер внутренней связи.
— Merde, - выругался Филипп, снимая трубку. — Oui? — он выслушал сообщение. — Moment[24].
Он повесил трубку, схватил сухое полотенце с вешалки в ванной и, на ходу стягивая штаны, направился к гардеробу.
— Это Эндо, приплыл на катере. Хочет поговорить.
Она наблюдала, как он быстро вытирался и натягивал брюки и рубашку, потом наспех пригладил волосы, пройдясь по ним расческой. Она смотрела на него, лежа на кровати, и улыбалась. Он шагнул к двери, с порога оглянулся.
— Почему лежишь одетая? — удивленно спросил он.
Она медленно пожала плечами:
— Забыла. — Она перевернулась на спину и расстегнула пуговицу на манжетке блузки. — Не задерживайся.
Так что она снова разделась и скользнула под хрустящую белую простыню. На мгновение замерла, вздрогнула всем телом, затем поерзала на все еще заправленной постели, просто для того, чтобы почувствовать прохладу простыней. Выключила верхний свет и оставила только лампочку у кровати.
Зазвенел зуммер внутренней связи, она вздрогнула, но не встала. Зуммер зазвучал снова, потом еще раз, и она вылезла из кровати.
— Merde, - пробормотала она.
— Хисако? — послышался в трубке голос Филиппа.
— Что, Филипп?
— Спустись, пожалуйста, в кают-компанию. Он повесил трубку.
Никакого сигнала отбоя. Трубка в ее руке молчала. Хисако посмотрела на нее и медленно повесила на место.
Она не стала надевать блузку и джинсы; подошла к шкафу и достала юкату, что-то вроде легкого кимоно, надела ее и с каким-то тревожным чувством пошла в кают-компанию.
Не успела она переступить порог, как кто-то схватил ее за руку и пихнул к стене. Помещение было заполнено людьми; она быстро осмотрелась и увидела, что здесь, похоже, собрался весь экипаж: Леккас, Мари, Вильен… И только увидев Филиппа, угрюмо стоящего во главе стола кают-компании, она поняла, что это не его рука держит ее запястье; она просто не предполагала, что кто-то кроме него может к ней притронуться.
Она взглянула на незнакомое лицо мужчины, который держал ее за руку. На нем была полевая форма Национальной гвардии, лицо покрыто темной камуфляжной краской, сквозь которую проступал пот. Но его берет отличался от форменных гвардейских беретов; вместо привычного значка на нем была красная звезда. Когда он заговорил, обращаясь к Филиппу, что-то неуловимое в его голосе подсказало Хисако, что он — латиноамериканец.
— Это все, капитан?
— Я не капитан, — мрачно ответил Филипп. — Это все. — Он кивнул: — Больше никого нет.
Рядом с Филиппом сидел Эндо. У стены рядом с Хисако стояли еще три бойца, которые держали под прицелом своих автоматов Филиппа и остальных членов команды.
Хисако дернула руку, стараясь высвободить ее; она начала злиться и решила сопротивляться. Но, опустив взгляд, увидела в руках державшего ее человека маленький короткоствольный автомат с длинным рожком и ночным прицелом, нацеленный ей в почки.
Хисако подумала и решила оставить дзюдо на потом.
Мужчина смотрел на нее с улыбкой; белые зубы на черном лице:
— Добро пожаловать на нашу вечеринку, сеньора. Мы из Народного фронта освобождения Панамы, и вас только что освободили.
Казус белли [25]
Глава 5
КОНЦЕНТРАЦИЯ
Сначала они прибыли на «Накодо». Люди на первой лодке были одеты в форму Национальной гвардии, но в любом случае они поднялись на борт незамеченными; никто не услышал приглушенного гула мотора их катамарана. Они сразу же направились на мостик и в радиорубку и, не встретив никакого сопротивления, захватили оба помещения; у них были пистолеты с глушителями и по-бульдожьи тупорылые автоматы «узи», никто не оказался настолько безрассуден, чтобы спорить с ними. Из темноты вынырнула следующая лодка, оттуда высадилось еще больше вооруженных до зубов бойцов, а в это время первая направилась к «Надии», захватив с собой Эндо, чтобы усыпить бдительность команды. Здесь их приближение было замечено, и все были подготовлены к появлению гостей. Эндо сказал, что им нужно видеть Блевинса. Капитан с женой и офицеры обедали; пришельцы приставили пистолет к голове миссис Блевинс и потребовали, чтобы ее муж вызвал радиста. Когда венсеристы пришли на мостик, там был офицер Дженни. Он попытался сопротивляться, но его стукнули пистолетом по голове. На том сопротивление на «Надии» было сломлено. Вторая лодка доставила на судно новых венсеристов, а катамаран с переодетыми в форму национальных гвардейцев боевиками, захватив с собой Эндо, отправился на «Ле Серкль». К тому времени, как Филипп связался по рации с двумя другими судами, те были уже захвачены, и радисты под дулами пистолетов ответили ему, что у них все замечательно.
— Я товарищ майор Сукре, — сказал человек, который держал Хисако за руку; он жестом велел ей сесть. — Ваши суда временно переходят в наше распоряжение. Пожалуйста, запаситесь терпением. Вы не будете обижать нас, и мы не обидим вас. Договорились?
Он оглядел каюту, заполненную молчащими людьми. Офицеры и Хисако сидели на одном конце стола, матросы — несколько французов, а в основном марокканцы и алжирцы — с другой стороны, некоторые просто на полу.
— Договорились? — резко повторил «товарищ майор».
— Да, — наконец ответил Филипп, он посмотрел на марокканских моряков, сидящих поблизости. — Можно, я повторю им это по-французски? Эти люди не понимают английского.
Сукре улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, покачивая автоматом. — Но помните, у нас оружие.
Филипп перевел. Матросы закивали, некоторые улыбнулись венсеристам, подняв в знак согласия большой палец.
— Хорошо, — сказал Сукре. — Вы остаетесь здесь. Я скоро вернусь. — Он приложил палец к губам. — Y, silencio! Ага?
Сукре вышел из кают-компании, забрав с собой двух вооруженных бойцов. Двое остались стоять в кают-компании по обе стороны двери. Они прибыли на втором катамаране, на них была черная форма и черные береты с такой же, как у Сукре, звездой. В руках они сжимали автоматы с прицелами ночного видения и длинными рожками; за пояс у них были заткнуты пистолеты, запасные магазины для автоматов пристегнуты к ремню, а на форменных куртках висели у плеча две маленькие круглые гранаты. Один из них неторопливо вытер лоб и щеки тряпкой, стерев при этом большую часть камуфляжной краски.
Хисако взглянула на Филиппа, который с безучастным лицом сидел во главе стола, положив на него руки ладонями вниз. Вскоре он взглянул на нее. Она улыбнулась. Его губы слегка скривились, он хотел было кивнуть, но, бросив взгляд на двух часовых, уставился на стол.
Сукре вернулся один, прикрепляя к поясу нечто вроде маленькой рации. Подбоченясь, он окинул взглядом присутствующих.
— Хорошо вели себя? Молодцы. Сейчас мы с вами совершим небольшую водную прогулку, поедем на другое судно. На «Надию».
Он повернулся к одному из венсеристов и начал ему что-то говорить, но тут заметил, как в дальнем конце помещения поднимается Филипп.
