Чарльз Камминг - Чужая страна
Искренне Ваш,
Пьер Барентон (секретарь)».
Джоан Гуттман немедленно набрала парижский номер.
Глава 18
Автоответчику было лет сто. Амелия услышала свой собственный голос, искаженный и затертый тысячами и тысячами прослушиваний. Человек, который звонил, не стал вешать трубку, а остался на линии, и Амелия с изумлением узнала голос Джоан Гуттман, дребезжащий и абсолютно прокуренный. Сейчас Джоан было уже за восемьдесят.
«Амелия, дорогая. Это твоя старая знакомая из Нью-Йорка. У меня есть кое-какие новости. Может, позвонишь мне как-нибудь? Буду рада тебя услышать».
Ее первым побуждением было взять трубку, но она сдержалась. Амелия знала, что звонок от Джоан Гуттман означает игру по московским правилам. Никаких имен по небезопасной линии, никаких упоминаний о прошлом. Вот почему Джоан не назвалась. На случай, если кто-нибудь их слушает. Никто и никогда не должен был узнать о Тунисе.
За две минуты Амелия сбросила халат и влезла в джинсы и свитер. Она достала из кладовки дождевик, надела резиновые сапоги, заперла входную дверь и снова села в машину. Развернувшись, она въехала в деревню и припарковалась метрах в ста от паба на Солсбери-Роуд. На углу стояла телефонная будка, к счастью не тронутая вандалами и исправно принимающая монеты. Амелия включила мобильный, нашла номер Джоан и быстро набрала его. Потянулись длинные междугородные гудки. Наконец трубку сняли.
– Джоан?
Они не разговаривали почти десять лет. Их последняя встреча была короткой и грустной: Амелия и Джоан встречались на похоронах мужа Джоан, Дэвида Гуттмана. Он умер от сердечного приступа в своем офисе на Манхэттене. Амелия пересекла океан, выразила свои соболезнования – очень коротко, во время поминальной службы на Мэдисон-авеню – и ночным рейсом вылетела из аэропорта Ньюарк обратно в Соединенное Королевство. С тех пор они ни разу не общались, если не считать редких имейлов или наспех нацарапанных открыток на Рождество.
– Амелия! Ну как ты? Какая ты умница, что так скоро перезвонила.
– Мне показалось, что это важно.
Конечно, Джоан приложила все усилия к тому, чтобы сообщение не казалось важным. Оно звучало максимально повседневно, и в нем не было ничего необычного. Но «новости» от Джоан могли означать только одно: что-то случилось с Франсуа.
– Это правда важно, моя дорогая. Тебе удобно говорить?
– Вполне – если тебе удобно.
Джоан откашлялась, чтобы немного выиграть время. Было непонятно, собирается ли она сообщить что-то неприятное или просто подбирает подходящие слова.
– Ты, случайно, не читала на этой неделе французские газеты?
Амелия слегка растерялась. Она была в курсе всех важных новостей из Франции, но за последние несколько дней, кажется, не произошло никаких заметных событий. Джоан перебила ее на полуслове:
– Случилось что-то ужасное. Филипп и Жаннин. Они поехали в отпуск в Египет. На них напали на пляже, ограбили… и убили.
Амелия привалилась к обжигающе-холодному стеклу. Удар был силен.
– Дело в том, что твой мальчик вышел на меня. Должно быть, через систему в Pиre Blancs. Я поговорила кое с кем из Лэнгли, они проверили. Все сходится. Это Франсуа. Наверное, он пытается как-то с нами связаться. Он потерял родителей, и ему больно. Я не могла не сообщить тебе, дорогая. Мне так жаль. Пожалуйста, скажи, как мне теперь поступить? Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Глава 19
Очень скоро Том заметил, что Амелия Левен не одна.
В десяти футах от нее из бассейна вдруг вынырнул спортивного вида молодой человек, лет тридцати, в темносиних шортах и желтых очках для плавания. У него было подтянутое, мускулистое тело, и двигался он уверенно и неторопливо, с развязной грацией мужчины, который привык к вниманию женщин. Молодой человек опустил очки, и Том увидел, что это то же самое лицо, что на фотографии Франсуа Мало. Тот же твердый подбородок, непринужденная улыбка, легкая щетина на подбородке. Почувствовав его взгляд, Амелия подняла голову, отложила книгу и взяла с соседнего шезлонга полотенце; потом встала и протянула полотенце Мало, не приближаясь к нему, чтобы не намочиться. Он, по всей видимости, поблагодарил ее, вытер лицо, затем спину и грудь, обернул полотенце вокруг бедер на манер саронга и присел на край шезлонга, глядя на бассейн. Амелия какое-то время смотрела на него, как будто думала, что сказать, но скоро вернулась к своей книжке.
Том быстро зашел внутрь, взял камеру и сделал несколько снимков через телеобъектив. Несколько минут он наблюдал за Амелией и Мало, пытаясь определить, что за отношения их связывают. Может ли быть так, что они вместе работают? Но Амелия никогда не позволила бы себе расслабиться настолько, чтобы отправиться купаться с коллегой мужского пола. Судя по языку тела, они были хорошо знакомы друг с другом и держались расслабленно, но при этом Том не заметил никакой интимности. В них не чувствовалось того жара, что обычно исходит от любовников. Амелия была внимательна и как-то странно услужлива. Она налила Мало воды из стоявшей на столе бутылки и даже предложила сигарету, когда он двинулся к воде.
Мало стал разговаривать по телефону. Предзакатные лучи еще четче обозначили рельеф мускулов на его спине. Он курил, склонив голову на сторону, ироничная улыбка играла на его губах. Время от времени рука, державшая сигарету, опускалась вниз, и Мало машинально проводил большим пальцем по дорожке темных волос на животе, так что сигаретный дым касался его кожи. Амелия дочитала главу в своей книжке, закрыла ее и положила на низенький пластмассовый столик, между пачкой сигарет и литровой бутылкой воды. Через телеобъектив Том сумел рассмотреть название. «Солнечная», Иэн Макьюэн. Она расписалась в счете, надела гостиничный халат и завязала вокруг талии пояс. Том отвел глаза. Красота Амелии давно вызывала в нем восхищение. Она сунула ноги в белые гостиничные тапочки, подошла к Мало и жестом показала, что собирается вернуться в отель. Он на секунду оторвался от разговора, нежно поцеловал ее в щеку и показал на часы, будто договариваясь встретиться за обедом. Амелия развернулась и направилась в «Валенсию»; она вошла через боковую дверь, меньше чем в тридцати метрах от балкона Тома. Они явно жили в разных отелях – еще одна предосторожность, попытка запутать след; Амелия, ветеран секретной службы, умела петлять. Через минуту Мало вернулся к шезлонгу, закончил разговор и затушил сигарету в пепельнице. Он снял полотенце, бросил его на землю, достал из сумки ослепительно-белую футболку и надел ее. Тому показалось, что Мало обменялся игривыми взглядами с привлекательной женщиной по другую сторону бассейна; кажется, она улыбнулась ему, но тут ее внимание отвлекла маленькая дочка, и женщина отвела глаза.
Мало собрал свои остальные вещи – сумку, книгу, солнечные очки, сигареты и крем от загара. Хотя солнце уже почти заходило, он нацепил очки на нос, будто мировая знаменитость, которую на выходе из театра поджидают папарацци. Затем Мало надел яхтенные туфли и двинулся к пляжу по той же самой тропинке, по которой пришел Том.
Том опустил камеру, вернулся в комнату, бросил ее на кровать, взял ключ и выскочил в коридор.
Через пятнадцать секунд он был внизу. Проходя мимо шезлонга Амелии, Том потянулся и незаметно схватил счет с низкого пластмассового столика. Он сунул клочок бумаги в задний карман штанов и пошел к лобби.
Глава 20
Счет был на имя А. М. Фаррелл. Номер комнаты 1208. Войдя в комнату, Том немедленно позвонил Маркуэнду в Лондон.
– Я нашел вашу пропавшую девочку.
– Том! Я знал, что у тебя получится. Где она?
– В том же отеле, что и я. «Валенсия Карфаген». Мало в отеле через дорогу.
– Так они трахаются и живут раздельно, чтобы никто не догадался?
Том решил не отвечать на этот щекотливый вопрос. Он мог опираться только на твердые факты.
– Она пользуется новым именем. Раньше она под таким не работала. Фаррелл. Инициалы А. М. Можешь проверить кредитку? Она должна была много раз использовать ее в Париже, Ницце и Тунисе.
– Конечно. Ты с ней говорил?
– Скажи на милость, а зачем мне с ней разговаривать?
– Ну, слава богу, что с ней все в порядке. – Маркуэнд помолчал, как будто не знал, что сказать. – Гребаные лягушатники, – наконец выговорил он. – Вечно крадут у нас лучших баб. – Разумеется, Траскотту и Хэйнесу будет доложено, что Амелия находится в Тунисе и наслаждается долгим-предолгим «грязным уик-эндом». – Почему Мало не может пристроить свой конец у себя дома? Предполагается, что в Париже тысячи красивых девочек.
– Ты меня спрашиваешь?
– Так в чем там дело? – Маркуэнд никак не мог успокоиться. – Что, Мало тоже женат? Мы не можем достать на него никакой информации.
– Трудно сказать. Я видел их только на расстоянии. Они загорали у бассейна…
– Загорали у бассейна! Могу себе представить. – Маркуэнд едва не захлебнулся от радостного возбуждения.
