Чарльз Камминг - Чужая страна
– Остальные выплаты будут в конце каждого второго дня. Я не хочу, чтобы вы кому-нибудь рассказывали о нашем уговоре. И еще – я могу попросить вас следовать за тем или иным человеком, если он выйдет из отеля. Для вас это не проблема?
– Не проблема.
– Отлично. Если мне понравится, как вы работаете, я дам вам бонус в тысячу динаров.
– Я понял. – Сэми серьезно кивнул. Судя по всему, он понял, как важно держать рот на замке. Двое мужчин снова пожали друг другу руки, и таксист наконец улыбнулся. На приборной доске была фотография двух маленьких девочек, одетых в розовое, на каком-то празднике.
– Ваши? – Том показал на снимок глазами.
– Мои внучки, – подтвердил Сэми. Упоминание его семейства как будто скрепило их сделку. – У меня есть сын. В Марселе. В ноябре я поеду его навестить.
Том вытащил телефон, нашел фотографию Мало и показал ее таксисту:
– Вот человек, который меня интересует. Он вам не знаком?
Сэми надел очки для чтения, рассмотрел фото и покачал головой.
– Он живет в «Рамаде», – пояснил Том. – Может быть, он будет с этой женщиной. Она англичанка, он француз. – Он открыл фотографию Амелии. Это была копия фото с паспорта, и качество снимка было неважным. – Если кто-нибудь из них выйдет из отеля и будет искать такси, постарайтесь, чтобы это были вы. Если нужно, договоритесь с другими водителями, чтобы это были только ваши пассажиры. Расскажите мне, куда они поехали и с кем вы их видели. Если придется следовать за ними, делайте это как можно более незаметно, но обязательно позвоните мне по этому номеру перед тем, как отъедете. Может, я успею спуститься вниз и поехать с вами или поеду в другой машине.
– Вы взяли напрокат машину?
Том покачал головой. Он не хотел вносить лишнюю путаницу.
– Я имел в виду – поеду в другом такси.
Они обменялись номерами, и Том сообщил, что Сэми потребуется ему с семи утра и до полуночи. Он вылез из машины под яростно палящее солнце, наметил взглядом тропинку, ведущую к пляжу, и решил пройтись.
– Возвращайтесь обратно к отелю и вставайте в очередь, – велел он таксисту. – Если увидите их, звоните.
– Хорошо, – невозмутимо ответил Сэми. Судя по всему, умение ничему не удивляться было его характерной чертой. Казалось, он каждый день выполняет чьи-нибудь тайные задания.
Через полчаса Том снова был в своем номере. На ночном столике по-прежнему стояла грязная тарелка из-под сэндвича – ошметки жареной картошки и салата, размазанный майонез. Он открыл дверь, выставил поднос в коридор, принял холодный душ и вышел на балкон.
У бассейна все так же кишела жизнь. В воде было по меньшей мере двадцать человек; маленькие дети плескались в самой мелкой части и оглушительно вопили. Прямо под окном Тома на пластмассовом стуле сидела женщина в длинном черном платье, с головой покрытой косынкой и читала журнал. Он оглядел отдыхающих по обеим сторонам от нее. Заходящее солнце бросало на бассейн длинные тени.
В этот момент он увидел ее.
Она лежала в шезлонге. Красивая женщина лет пятидесяти, в закрытом купальнике и широкополой шляпе. Она читала книжку в мягкой обложке и потягивала кофе из маленькой чашечки.
Амелия Левен.
Глава 16
За две недели до этого, в тихий вечер пятницы, Амелии Левен удалось выскользнуть из здания на Воксхолл-Кросс сразу после пяти. Преодолев все пятничные пробки, она добралась до своего дома в Чок-Биссет. Она только что получила назначение на пост главы Секретной разведывательной службы и прекрасно понимала, что в следующий раз сможет провести уик-энд в Уилтшире еще очень нескоро, вполне вероятно, не раньше чем через много месяцев. Ответственность, которую налагала на нее новая должность, была огромной; она предполагала, что Амелии придется жить в Лондоне почти постоянно. Это означало, что надо будет переносить гнездо в дом Жиля в Челси и жить под аккомпанемент дорожных работ, с неизменным полицейским у входа. Такова цена успеха.
Дом, который она унаследовала от брата в середине девяностых, располагался в узком переулке, в маленькой деревушке в восьми милях к юго-западу от Солсбери. К тому времени, как Амелия остановилась у ворот, уже стемнело. Она немного посидела в машине, дослушивая фортепианную сонату по Радио-3. Когда музыка закончилась, Амелия выключила телефон – в деревне все равно не было сигнала, – взяла с пассажирского сиденья кожаную дорожную сумку и закрыла машину.
Какой покой! В полной темноте Амелия постояла у крыльца, прислушиваясь к ночным звукам. Где-то в противоположной стороне долины, через поле, блеяли новорожденные ягнята. Журчал ручей – весной он сильно разливался. Местами ручей был таким глубоким, что Амелия в нем даже плавала. Едва шевеля руками и ногами, она давала себя нести ледяному потоку, который бежал от поля к полю. В этой уединенной части деревни, кроме дома Амелии, было еще два дома; сейчас огни горели только во втором. Первый принадлежал дважды разведенной женщине – литературному агенту. Как и Амелия, она разрывалась между Лондоном и Уилтширом и приезжала так часто, как только могла. Иногда они приглашали друг друга на бокал вина или виски, хотя Амелия никогда не откровенничала насчет своего рода деятельности и говорила, что она «состоит на государственной службе». Во втором доме, скрытом за холмом, жили Чарлз и Сьюзан Гамильтон, пожилая пара, чьи семьи обосновались в долине четыре поколения назад. За все семнадцать лет, что Амелия приезжала в Чок-Биссет, она едва ли обменялась с ними двумя словами.
После тепла автомобиля стоять снаружи было холодновато. Амелия вытащила из кармана пальто ключи, вошла в дом и отключила сигнализацию. Ее уик-энды всегда подчинялись строгому расписанию. Обычно она включала новости на Четвертом канале, смешивала себе большой джин-тоник с тоненьким ломтиком огурца и готовила какой-нибудь простой ужин. Потом набирала ванну и щедро наливала туда масла из одной из трех дюжин бутылочек, выстроившихся на полочке в ванной. Все пены и масла были подарками на день рождения и Рождество от коллег-мужчин из МИ-6; джентльменам было принято дарить алкоголь и книги, а дамам вечно доставались дорогие средства для ванны.
Льда в морозильнике было много; в вазе на кухонном столе лежали лимоны. Амелия приготовила джин, нарезала огурец и подняла безмолвный тост за отсутствие мужа. Жиль на все выходные отправился в Шотландию, чтобы исследовать еще одну полуувядшую ветвь своего невероятно пространного и невероятно скучного генеалогического древа. Теперь одиночество стало для Амелии редким удовольствием, и она старалась насладиться им по полной. Лондон казался бесконечной каруселью из деловых встреч, обедов, коктейлей – это называлось «налаживать связи». За целый день она не оставалась одна больше чем на десять минут. По большому счету, Амелии нравился ее образ жизни, близость к власти, влияние, которое она имела, но в последние месяцы ей на голову свалилось огромное количество бюрократических проблем, и это ее просто убивало. Она пришла в МИ-6 шпионить, а не обсуждать вопрос о том, стоит ли урезать бюджет на бутерброды-канапе.
Амелия разожгла камин, поднялась наверх и пустила воду в ванной. Потом достала из морозильника коробочку с домашним песто и поставила ее в микроволновку, чтобы разморозить. Рядом с плитой лежали письма и газеты; прислушиваясь одним ухом к новостям, она бегло их просмотрела. Среди открыток и счетов попались два номера местного журнала и три приглашения на коктейль, и Амелия тут же решила, что они пригодятся для растопки. К восьми часам она уже переоделась в халат, проверила электронную почту, налила себе второй джин-тоник и нашла в буфете пачку спагетти.
Именно в этот момент и зазвонил телефон.
Глава 17
На конверте стоял парижский штемпель, и он был адресован «Миссис Джоан Гуттман, клуб «Сенчери», 7, Западная 43-я улица, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк».
Из клуба письмо переслали в апартаменты Джоан в Верхнем Вестсайде, а привратник Вито принес его на четырнадцатый этаж. На Вито Джоан полагалась во всем, от сегодняшней сводки погоды до контроля за доставкой продуктов.
Письмо было на английском.
«Агентство Père Blancs
Улица Ла Кантини, 34
Париж 75015 Франция
Уважаемая миссис Гуттман.
С глубочайшим прискорбием сообщаю Вам о скоропостижной кончине мистера Филиппа и миссис Жаннин Мало, произошедшей во время их пребывания в Египте.
Сын Филиппа Мало обратился в наше агентство в связи с неким пунктом в завещании его покойного отца. В соответствии с условиями нашей договоренности агентство приняло решение связаться с Вами.
В случае если Вы заинтересованы, предлагаю Вам написать или позвонить нам в удобное для Вас время. Позвольте довести до Вашего сведения, что, согласно французским законам, делать это Вы не обязаны.
Искренне Ваш,
Пьер Барентон (секретарь)».
