Хороший товар - Курланд Борис

– Махать руками, как ты говоришь, совсем не стыдно.

Мой мобильник застрял в «диоре», кто-то звонил уже в десятый раз. Я раздраженно выдернула телефон, вслед за ним на колени вывалился брелок Hello Kitty.

Миша

Трудно расти, когда ты единственный ребенок и к тому же вундеркинд. Так считает моя мама. Вообще-то, нас было двое: я один из близнецов, второй младенец умер спустя несколько часов после родов. Иногда мне кажется, что часть его серого вещества перешла ко мне.

Мама после родов оставила работу экономиста в торговой организации и решила посвятить остаток жизни мне. Больше рожать она не решалась, напуганная смертью младенца. Учился я блестяще, с легкостью кузнечика перепрыгивал через классы, что доставляло мне немало неприятностей. За короткий срок пребывания в определенном окружении я не успевал приобрести друзей. На меня смотрели двояко – некая смесь Ивана-дурачка, поскольку я не успевал акклиматизироваться в новом классе, и безотказного слабака, который даст списать домашнее задание и поможет справиться с контрольной.

В определенный момент я заупрямился и сказал маме: «Хватит меня гонять по школе, словно лошадь в загоне. Я хочу иметь друзей, я не успеваю запомнить имена одноклассников, несколько раз садился за парту не в своем классе». Меня освободили от уроков физкультуры, не дай бог, перепрыгивая через козла, сломаю себе шею. Походы в горы, костры и ночевки в летних лагерях я видел только на иллюстрациях в журналах для юных туристов.

Бунт был подавлен в зародыше. Взамен сомнительных путешествий в места, кишащие москитами, гремучими змеями и прочими опасностями, мы поехали на неделю в Лондон. Повзрослев, я несколько раз возвращался в город на Темзе и каждый раз пытался отыскать что-нибудь новое. Но ничто не сравнится с первым впечатлением, последующие всегда менее яркие, как здание школы после первого дня учебы.

– Твое будущее в Кембридже, мальчик мой, – сказала мама, набрасывая на меня куртку во избежание простуды. – Италия обеднела интеллектуально, превратилась в страну крикунов и торговцев. Микеланджело, Леонардо, Ренессанс, барокко ушли в прошлое. Хваленый Оксфорд больше славится победами на каяках, чем научными достижениями, а Францию заполонили выходцы из Африки. Мы с папой сделаем все, чтобы ты получил самое лучшее образование.

Способности к языкам проявились у меня очень рано. Все иностранные фильмы в России озвучивались актерами. Даже песни в музыкальных фильмах переводились, нудный голос диктора забивал голос исполнителя.

Отец, вечно занятый очередными открытиями мирового уровня, на меня обращал мало внимания, большую часть времени он проводил в кабинете. Отношения между родителями можно обрисовать прямой линией – никаких колебаний и отклонений, главное – спокойствие.

Мне исполнилось три или четыре года, когда к нам в гости приехала женатая пара ученых из Америки. Гости подарили мне книгу «Винни Пух» на английском языке. Другой ребенок, просмотрев картинки, отложит книгу до лучших времен или старших классов, когда начинают изучать иностранные языки. Я же заупрямился прочитать книгу немедленно в оригинале, волей-неволей маме пришлось нанять учительницу английского языка. Приятная женщина лет сорока, в прошлом студентка московского вуза, была ошарашена моим продвижением. Уже через месяц я знал сотни слов, на уроки она приносила из личной библиотеки новые и новые книги на английском языке, которые я буквально проглатывал. Она же посоветовала маме взять мне преподавателей немецкого, затем французского, испанского. К сожалению, найти преподавателей в нашем городе, кроме немецкого языка, оказалось практически невозможно.

Тогда я начал учить языки по переписке, мне присылали самоучители, словари, видеозаписи лекций. В десять лет я свободно владел, несмотря на отсутствие практических занятий, основными европейскими языками.

В Израиль я приехал со знанием иврита. Каждый призывник в армию проходит отбор в несколько этапов. Примерно за год до мобилизации заполняет анкету, где отмечает, в каких войсках предпочитает проходить военную службу.

В графе «какими языками владеете» перечислил только несколько. Кому понадобятся мои знания? Армии нужны молодые ребята в хорошей физической форме, полные решимости защищать родину. Благодаря маминым блинам я тогда выглядел как мешок с мукой. Через неделю нам домой неожиданно позвонили из армии и пригласили приехать в Тель-Авив. Девичий голос объяснил, как добираться: вначале поездом до станции Шалом-Азриели, оттуда пешком десять минут. На проходной назовешь свое имя, тебе скажут, куда идти.

В комнате двухэтажного здания, где я оказался, следуя указаниям на проходной, меня встретили двое мужчин – один в военной форме, другой в гражданской одежде.

– Ты действительно знаешь столько иностранных языков или написал из озорства? – Мужчина в гражданском заглянул в анкету. – Несколько необычно для твоего возраста.

– С вами я разговариваю на иврите.

– Да. Расскажи о себе, откуда такие знания иностранных языков.

Изложение моей биографии заняло несколько минут. Военный вышел в коридор и вернулся через короткое время вместе с симпатичной солдаткой и двумя парнями примерно моего возраста в военной форме.

– Познакомься, Эден, Мишель, Серхио. Ну что же, начнем.

Девушка кивнула и обратилась ко мне на английском языке, затем она перешла на немецкий, следом за ней беседу продолжили на французском Мишель и Серхио на испанском. Солдаты покинули комнату, мужчина в штатском заговорил со мной на арабском, его я выучил по фильмам и занятиям со студентом из Египта, он стажировался в мединституте.

Мы говорили о книгах, фильмах, политике, истории – мой любимый предмет, я прочитал массу книг, во многом прекрасно разбирался. Примерно через час в комнате наступило молчание. Мне показалось, присутствующие были слегка поражены.

– Мне осталось несколько месяцев до призыва, – заметил я, – хочу просить отсрочку от армейской службы, чтобы поступить в Технион.

– Забудь, – сказал мужчина в военной форме, – такие, как ты, нужны нам. Эден возьмет тебя под свой контроль. Переночуешь здесь, завтра обсудим, как использовать твои знания.

– Мне надо сообщить маме, иначе…

– Звони прямо отсюда.

В Дашу я влюбился в пятом классе. Мы проучились вместе каких-то полгода, после чего меня перевели в шестой класс, где я пробыл остальные полгода. По дороге домой она сказала напрямую, у нее всегда такая манера разговора:

– Держись от меня подальше. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, мол, опекаешь малолетку.

– Я не малолетка, а просто умный. Могу помочь с уроками, если захочешь.

История в лифте. Я прикинулся больным, начал дышать, как загнанная собака, зажмурил глаза, не совсем, конечно, портфель бросил на пол. Даша обхаживала меня, как больного на смертном одре, говорила какие-то слова, гладила по щекам, ворошила волосы. Из лифта я вышел, с трудом сдерживая счастливую улыбку.

Повзрослев, уже в Израиле я разыскивал Дашу повсюду, но, как назло, опаздывал на несколько дней, иногда недель. Они с подругой меняли адреса, оставляя о себе плохие отзывы хозяев съемных квартир. Один из таких, в замусоленной майке телесного цвета, показал оставленную накануне квартиру.

– Посмотри, – он показал рукой на следы бегства, – вчера они съехали, вернее, сбежали, она и ее ненормальная подруга. Смотри, какую гору мусора оставили за собой. В контракте написано: квартиру надо оставить чистой, стены покрасить, текущие счета должны быть оплачены. Они умотали вчера, ранним утром, выждали, пока я пошел на рынок.

Как-то на международной выставке фотографий я долго рассматривал снимок, квинтэссенция человеческой породы. Снимок сделан как бы мимоходом, фотограф, вероятно, прогуливался с собакой в парке. На переднем плане вытянутый деревянный стол, вокруг лавки из грубых досок. На столе громоздятся остатки вчерашнего пиршества: одноразовые тарелки с недоеденными остатками пищи, пластмассовые вилки и ножи, деревянные шампуры из-под шашлыков, скомканные салфетки, пустые бутылки валяются на земле, окурки воткнуты в огрызки кусков хлеба, вороны пируют, разгуливая между отбросами.