Брюнония Барри - Читающая кружево
— Нет.
— Почему?
Я пожимаю плечами.
— Ева говорила, что у тебя хорошо получалось.
— По-моему, этот способ слишком неточен.
— Да, — отзывается она… Это наполовину вопрос, наполовину утверждение. Энн мне не верит.
— Во-первых, — я сама не понимаю, зачем нужно что-либо доказывать, но просто не в силах остановиться, — Ева сказала, что у меня будет дочь.
— Это не так?
— Нет ни единого шанса.
Я всего лишь попыталась сбить Энн со следа. Хотела избежать разговора о Линдли. Но теперь мой голос обрывается.
Энн явно не знает, что сказать.
— Ева научила нас читать кружево, — говорит она. — Но, боюсь, у меня лучше получается читать по голове.
Она щурится, глядя на кружево, потом сдается и сворачивает его.
— Иногда чудеса случаются, а иногда нет.
Я непонимающе смотрю на нее.
— Это цитата, — поясняет Энн. — Из «Маленького большого человека».
— Знаю, — говорю я, еще больше раздражаясь. — Прости. Я не хотела тебя обидеть.
— Я сама виновата. Слишком любопытна от природы.
Мы обе улыбаемся, и Энн протягивает мне кружево.
— Ева была моим другом, — говорит она. — Задолго до того, как стало модно со мной дружить.
— Почему бы тебе не забрать это кружево? — предлагаю я.
Энн, кажется, сомневается.
— Несомненно, Ева хотела бы, чтобы ты его взяла, — уверяю я.
— Спасибо, — говорит Энн, направляется к гостиной и останавливается на пороге.
На кухню заходит другая женщина — кажется, риелтор. Джей-Джей познакомил нас днем. Она оглядывается. Наверное, надеялась застать меня одну, потому что на ее лице отражается легкое разочарование. Дама решает попытать счастья.
— Ну и разговор у них там, — замечает она.
Энн снова принимается за мытье посуды. Риелтор вытаскивает визитку и протягивает мне.
— Вы еще не задумывались, что делать с домом?
— С домом? — автоматически переспрашиваю я.
— Конечно, я понимаю, об этом говорить рано, но вдруг ваша семья решит его продать…
— Продать дом?
— Да.
Я чувствую, как у Энн внезапно меняется настроение. Эта женщина ей не нравится. Честное слово, у меня нет ответа.
— Возможно, я слегка опережаю события… — повторяет риелтор.
Энн оборачивается. Она стоит лицом к нам, с полотенцем в руках.
— Вы так думаете? — саркастически спрашивает она.
— Прошу прощения. — Женщина роется в сумочке и вытаскивает еще одну визитку, забыв, что уже вручила ее мне. — Я позвоню вам позже… — Заметив взгляд Энн, она добавляет: — Ну или вы сами позвоните. — Она уходит.
— Какая прелесть, — усмехается Энн.
Она наливает нам по чашке чаю. Мы садимся за кухонный стол. Энн понимает, я слишком потрясена, чтобы говорить, поэтому просто сидит рядом, подливает мне чаю, вытирает стол полотенцем — лишь бы чем-то заняться. Наконец на кухню заглядывает одна из ведьм.
— Ты готова? — спрашивает ведьма.
Энн жестом велит подождать снаружи.
— Мне пора, — обращается ко мне она. — Надо их подвезти.
— Спасибо.
— Все будет хорошо. Только не торопись.
Я киваю.
— Позвони, если будет что-нибудь нужно, — продолжает Энн. — Мой номер телефона есть в записной книжке.
— Спасибо, — повторяю я.
Я заканчиваю уборку. После Энн осталось не так уж много работы, но я все равно слегка навожу порядок. Потом понимаю, что страшно устала. Но заднее крыльцо заставлено коробками, поэтому придется идти через гостиную, чтобы добраться до лестницы. Собравшись с силами, перешагиваю через порог.
Вечеринка в полном разгаре. Гости наперебой цитируют любимые поговорки Евы.
— Шила в мешке не утаишь, — говорит Джей-Джей.
— Утро вечера мудренее. — Бизер.
— Ну и кашу мы заварили. — Джей-Джей.
— Закон на стороне владельца. — Бизер.
— Куй железо, пока горячо. — Джей-Джей.
Бизер смеется.
— Не выплескивай ребенка вместе с водой.
— С тех пор много воды утекло. — Джей-Джей.
— Под лежачий камень вода не течет, — говорит Бизер, указывая на Джей-Джея.
— Одна голова хорошо — а две лучше, — отвечает тот.
— Он туп как бревно. — Аня.
— У него на «чердаке» не хватает. — Джей-Джей.
— Не озарен светом небесной мудрости. — Аня.
— У него на «чердаке» не хватает, — повторяет Бизер, и все истерически хохочут. А потом начинают спорить.
— Ты это уже говорил, — напоминает Джей-Джей. — Глуп как пробка.
— Ты цитируешь или намекаешь? — Бизер изображает гнев.
— Проглоти пилюлю молча, — говорит Джей-Джей и снова хохочет как сумасшедший.
— Если перчатка не подходит, придется оправдать, — говорит Ирэн.
— Это не Ева, а Джонни Кокран, — возражает Бизер.
— Все эти поговорки придумала не Ева, — вступается за Ирэн Аня.
— Правда? — в шутливом ужасе восклицает Бизер. — Не говори так. Не разрушай мои детские иллюзии!
Аня пьет бренди, наливая его в маленький бокал.
— Есть еще одна поговорка, — доносится голос Бизера из другой комнаты. — Ева все время так говорила. Только я ее забыл.
— Какая поговорка? — Джей-Джею игра нравится.
— Ты знаешь, — обращается ко мне брат, пытаясь меня втянуть в их дурацкую игру.
— Я иду спать, — бурчу я и забираю одну из коробок с фотографиями.
— Неправильно, — отвечает Бизер.
— Не будь занудой. — Ирэн явно осмелела.
— Ева уж точно никого не называла занудой. — Джей-Джей издает гудящий звук, совсем как на викторине, когда участник дает неверный ответ.
— Я имела в виду не Еву, а Таунер. — Ирэн садится поудобнее.
Она недостаточно хорошо знает меня, чтобы называть занудой.
— Я вспомнил. — Бизер появляется в гостиной. — Что-то про кройку…
— Кройка? — Джей-Джей смеется. — Не помню, чтобы у Евы была поговорка про кройку.
— Кройка, — настаивает Бизер. — Может быть, про ножницы…
— Семь раз отмерь, — перебиваю я. Я уже преодолела половину лестницы, и мой голос отзывается эхом, точно послание с небес.
— Точно! Семь раз отмерь! — Бизер в восторге.
— Да, я помню, — кивает Джей-Джей. — Но там было что-то еще…
— Не было, — возражает Бизер, и они снова начинают шуметь.
— Семь раз отмерь… и что-то будет, — настаивает Джей-Джей.
— Таунер?.. — Это призыв о помощи.
— Спокойной ночи! — Я не желаю участвовать в игре.
— …один раз отрежь! — восклицает Ирэн.
— Что? — Бизер смотрит на нее.
— Один раз отрежь, — повторяет она. — Это поговорка. Семь раз отмерь — один раз отрежь.
— Что отрежь?
— Ткань, наверное.
— Глупо.
— Не я придумала.
— По-моему, она права, — говорит Аня.
— Почему семь раз? Почему не восемь? Не тридцать два? — Бизер явно сомневается.
— Там говорится «семь», — уверенно заявляет Аня.
— Ты норвежка, — замечает Бизер.
— И что? Я норвежка, и поэтому не имею права голоса?
— Просто такая поговорка, — вступается Джей-Джей.
— В любом случае мне положены дополнительные баллы, потому что я норвежка, — настаивает Аня.
— Какие баллы? Мы играем не на баллы, — качает головой Бизер.
— Отрежь еще один разок — и получится стишок, — вещает Джей-Джей голосом Орсона Уэллса.
— Заткнись, — отмахивается Ирэн.
— Заткнитесь оба, — настаивает Бизер.
Когда я достигаю третьего этажа, вся компания направляется к дверям. Аня, разочаровавшись в Бизере, решает собственными глазами посмотреть на статую Роджера Конанта, и мой брат считает долгом лично показать ее невесте. Джей-Джей хочет знать, что будет, когда Аня «все поймет». А Ирэн идет, чтобы присмотреть за Джей-Джеем.
Я мечтаю добраться до постели и лечь. Но все снова кажется таким далеким — постель как будто не в метрах от двери, а в километре. Звуки искажаются, посылают эхо. Каждый шаг занимает целую вечность, словно идешь по колено в воде.
Я ныряю в постель, радуясь покою, но внезапно понимаю, что не могу дышать. Боюсь, что не сумею вынырнуть, если погружусь. Мне нужен воздух.
Я выбираюсь на поверхность — по лестнице на смотровую площадку. Надо мной воздух — в крошечной застекленной комнатке, которая ведет на крышу. Я толкаю люк на потолке, но не могу его открыть — он намного тяжелее, чем в тот день, когда я искала Еву. Чувствую, как болят послеоперационные швы. Упираюсь плечом, стоя на лестнице и выдыхая остатки воздуха из легких.
Наконец люк распахивается, спугнув огромную чайку, которая повисает над смотровой площадкой. Размах крыльев внушительный. Порыв воздуха от ее взлета — теплый и зловонный. Должно быть, на крыше гнездо с яйцами — сейчас самый сезон. Чайка висит надо мной, черный силуэт на фоне звезд, и на секунду мы словно остаемся одни во времени и пространстве. Между нами возникает нечто вроде понимания. Это огромное создание — и я. Прежде чем успеваю что-то осознать, чудесное мгновение заканчивается. Чайка поднимается и улетает, оставив меня на смотровой площадке, где гнездо и помет. Я стою, наконец обретя способность дышать, но сесть здесь, как обычно делала, не могу. Вместо этого прислоняюсь к перилам и смотрю на город, впервые внимательно разглядывая его и заново постигая.
