Наталья Андреева - Угол падения
К родственникам они, судя по всему, отношения не имели, ибо те держались отдельной плотной группой, к коллегам по бизнесу тоже. Игнорировала их и вдова, стараясь не смотреть в сторону плачущей женщины. Когда та отняла от лица платок, Алексей отметил, какая она красавица. Последнее время ему приходилось общаться с большим количеством эффектных женщин, но эта не была похожа ни на одну: ухоженная дама, привыкшая ко всеобщему вниманию и своему солидному социальному статусу.
«Интересно, кто это? Не она ли причина внезапной перемены Серебрякова в последнее время? Вот этой персоной следовало бы заинтересоваться. А где ж коммерческий директор?»
' Паша Сергеев был здесь. Дорогой элегантный костюм черного цвета скрывал появившийся жирок на его крупном тренированном теле. Смотрелся он весьма эффектно, к тому же рядом стояла неподражаемая Нора в черном костюме с меховой отделкой. Вуалетка на черной же шляпке скрывала ее глаза, но злой взгляд, который она бросила на Алексея, прожигал сквозь ткань. У могилы задержались жена покойного, сын и странная пара. Алексей, опережая присутствующих на церемонии, двинулся к воротам, чтобы перехватить Сергеева.
Кортеж машин, приехавших на похороны Серебрякова, выглядел более чем шикарно. Возглавлял его черный джип, на котором явно приехали те бритоголовые пиджаки, которых Леонидов тоже отметил среди присутствующих.
«Крыша», конечно. Решили удостовериться», — решил Алексей и заинтересовался черным «саабом». Это была машина Серебрякова, которую он уже видел в день убийства у дома Ланы. Рядом пристроился синий «пассат», огромная серебристая «вольво»-универсал уперлась колесами в бордюр. Сияли блестящими импортными боками машины коллег по бизнесу. Алексей пристроился у Пашиного «пежо» и стал ждать.
Коммерческий директор у могилы покойного шефа и друга не задержался. В воротах он появился под руку с Норой одним из первых. При виде Леонидова поморщился, но деваться было некуда.
— Здравствуйте, Павел Петрович. Не застал вас вчера на работе, вот решил перехватить прямо на месте действия, так сказать.
— Добрый день. Место не совсем удачное, вам не кажется?
— Ничего не поделаешь! Если хотите, можем проехать в наше учреждение. Или все же предпочитаете здесь прогуляться? Место тихое, обстановка соответствует… Будем возражать?
— Не будем. Нора, возьми ключи, подожди в машине.
Та молча залезла на переднее сиденье. Мимо проходили к своим машинам участники печальной церемонии. Заметив в воротах заинтересовавшую его пару, Леонидов резко развернул Пашу в их сторону.
— Не подскажете мне, кто эти люди?
— Понятия не имею. Хотя, постойте, ее лицо я видел на многих институтских фотографиях Саши.
— Спасибо. — Леонидов проследил, как мужчина помог элегантной женщине расположиться в серебристой «ВОЛЬВО».
Да, дама была хороша. Даже Нора в Пашином «пежо» смотрелась дешевкой на фоне ее изысканных манер и элегантного туалета. Блестящая машина развернулась и уехала, а Леонидов пошел с Сергеевым вдоль забора по усыпанной желтыми монетками березовых листьев тропинке.
— Павел Петрович, я вчера пожалел, что вас не было в офисе. У меня появилось много вопросов. В частности, после того, как я познакомился с вашим управляющим Ивановым. Вы знаете обо всех его художествах или 1сак?
— Факт назначения Валерия Валентиновича был согласован с Серебряковым, он же одобрил все его действия. Если я в чем-то и был не согласен, так моего мнения никто не спрашивал.
— Как же так, вы второй человек на фирме, а не имели своего голоса в таких делах?
— В моей компетенции были вопросы закупки и заключения контрактов с поставщиками и покупателями. Поверьте на слово, мне хватало.
— Следует понимать так, что в конфликт с Серебряковым вы вступать не хотели, даже если вам что-то не нравилось?
— Послушайте, я занимался своим делом, у меня не было времени, чтобы еще и разбирать конфликты внутри коллектива.
— Неужто никто из кандидатов на увольнение не обращался к вам за помощью? Ведь были люди, которым вы наверняка симпатизировали?
— Кого-то надо было уволить. В период кризиса жесткие меры необходимы. Я пытался это объяснить людям.
— А вы объяснили им, почему, несмотря на кризис, набрали новых, причем из числа родственников управляющего?
— Мне не хочется дальше обсуждать эту тему. Если вы так настойчиво меня искали, чтобы прочитать мораль о нравственности, то мы оба потеряли время. В мире бизнеса" свои понятия о нравственности. Поскольку вы мало в этом ориентируетесь, то мы либо сейчас расстанемся, либо вы найдете тему, действительно имеющую отношение к делу.
— Вы правы, Павел Петрович, я вас не жизни учить приехал. У меня есть и вопрос, прямо касающийся убийства Серебрякова, но прежде чем его задать, позвольте вам сказать, что вы трус. Вы боялись Александра Сергеевича и терпели то, что он вами помыкал. Вы числились вторым лицом на фирме, а на деле не имели даже голоса рядового сотрудника. Неучастие в вашем случае — это есть скрытая форма соучастия. Это я вам говорю как обыкновенный человек, а не работник уголовного розыска: вы фасад, за которым давно уже ничего не осталось, а теперь я задам свой вопрос как следователь, расследующий дело об убийстве: сколько вы были должны Серебрякову?
Паша медлил, явно подбирая более или менее правдоподобную цифру.
— Ценю ваш пафос, господин следователь. Вам бы Чацкого играть в любительских спектаклях. Ну, должен я был несколько тысяч баксов Саше, но мои долги касаются только меня.
— Вам бы тоже на сцену не мешало, господин Сергеев, если уж пошел такой взаимный обмен комплиментами. У вас актерского опыта побольше, чем у меня. Так долго разыгрывать перед окружающими богатого крутого парня и не иметь ничего, кроме долгов, — для этого нужен особый талант. Я знаю, что Серебряков потребовал с вас часть долга, а именно пятьдесят тысяч долларов, и именно двадцать девятого августа. Совпадение или так называемый момент истины?
— Да вы что, думаете, что я могу убить бывшего друга за пятьдесят штук?
— А если вам негде их взять, а платить надо? Сами признались, что друг-то бывший.
— Да никого я не убивал, у меня же алиби.
— Ваше алиби рассыплется при первом же толчке. Думаете, Нора будет выгораживать? Тем более киллера можно и заказать.
— Киллеру надо деньги платить. К тому же я достал деньги, не все, но достал.
— Сколько и где? Вам же никто уже не верил?
— Есть еще добрые люди. Мне не хотелось говорить, потому что дело грязное. Короче, я попросил одну даму, замужнюю разумеется. Знаете, крайний такой случай. Короче, она уговорила мужа, не знаю, чего там наплела, но мужья, они, сами знаете, бараны. Пятьдесят он, конечно, не дал — дал тридцать. Я позвонил Серебрякову. Повинился: так, мол, и так, достал столько-то, остальные сразу не могу, буду работать как вол и не возникать;. Вспомнил старую дружбу, короче, на жалость давил.
— А он?
— Он в этот день в настроении был. Хотите — верьте, хотите — нет. Сказал, что он погорячился, что тридцать его вполне устроит. Извинился даже, что в последнее время не прислушивался к моему мнению и не обращал внимания на то, что на фирме что-то неладно. Мы помирились. Знаете, я даже вздохнул с облегчением. У меня словно гора с плеч свалилась. Я Сашу уважал и к работе привык.
— А деньги?
— Деньги он попросил привезти. Я эту пачку завернул в полиэтиленовый пакет и повез в офис.
— Во сколько это было?
— Во сколько? В девять часов вечера где-то. В офисе никого не было, Серебряков разбирал какие-то бумаги, ждал меня. Мы вышли вместе. Поговорили немного, потом он посмотрел на часы и сел в машину. Я сел в свою машину и поехал к Норе. Выпить жутко захотелось, расслабиться. Последние сутки так перенервничал, что руки дрожать начали.
— А сколько было времени, когда Серебряков смотрел на часы, не обратили внимания?
— Половина десятого.
— Так, значит, он не успевал заехать никуда, до дома любовницы полчаса езды, а Серебряков опаздывать не любил.
— Да, был у него такой пунктик: если сказал, что приедет в десять, сто раз правила нарушит, но не опоздает.
— Как выглядел пакет?
— Обычный, прозрачный, белый с синим, небольшой. Пакет как пакет.
— Странно, среди найденных вещей на месте преступления пакет не фигурирует. А почему вы до сих пор молчали?
— Знаете, все дело в этой даме. Она меня достала своей любовью, хотя с мужем разводиться не собирается. Я от нее не в восторге, получается, что я, как альфонс, заставляю бабу клянчить бабки у своего мужика.
— Значит, в других своих грехах вам легко признаваться, а этот вас тяготит? В долг брать не стыдно, а продаваться, чтобы этот долг отдать, совесть мучает? Подтвердить факт передачи вам денег ее суп-руг может?
