Найди меня - Фрейзер Энн

Если Рени его не толкала — он изо всех сил надеялся, что нет, — значит, Бен Фишер прыгнул в пропасть на глазах у собственной дочери. Жесть, конечно, но он и не такое творил. А если это она его столкнула — разве можно ее винить? Разве он сам не поступил бы так же на ее месте?

Пожалуй, что нет.

Он всегда придерживался фактов и не очень-то доверял интуиции. Когда сталкиваешься с настоящим чудовищем, интуиция может выйти боком. Такие, как Бен Фишер, скрывают свою сущность, ведь — в этом и загвоздка — некоторые психопаты обладают эмпатией. Это дает им преимущество, ибо они понимают своих жертв и людей, которыми манипулируют. Таковы факты.

Как бы там ни было, Дэниел взял на себя всю ответственность за инцидент и полностью изложил это в написанном вечером докладе. Может, теперь его заставят уйти в отпуск, а может, и нет. Он не оправдывался, но глава убойного отдела, как и его отец, правы: это дело стало для него слишком личным.

— Вы могли и не оставаться, — сказал он Рени, нарушая молчание, воцарившееся после нескольких неуклюжих попыток привлечь ее внимание. Он не привык к такому простору — лишь небо, камни и безлюдная тишина. Одно это могло заставить нервничать.

— Знаю, — сказала она. — Но моя жизнь почти целиком состоит из недосказанных историй: чего-то я не помню, а что-то помню неверно. Мне нужно увидеть все своими глазами до самого конца, чтобы не оставалось сомнений. Просто чтобы не сойти с ума.

Признание застало его врасплох. Обычно люди не распространяются о своем психическом здоровье. Конечно, после травматических событий может возникнуть желание пооткровенничать, излить душу. Вчера мать Рени выносила ему мозг по телефону, требуя бережного отношения к дочери. Ничего удивительного. Люди не бросают работу в ФБР и не сбегают в пустыню без причины, особенно в таком молодом возрасте. Но, может быть, он недооценил серьезность травмы, будучи занят собой, необходимостью найти решение, не думая, как это отразится на ней. Дэниел пытался взвесить ситуацию и решить, продолжать расспрашивать ее или оставить в покое.

— Вы сейчас думаете, что сказать, — сказала она. — Выразить соболезнование? В конце концов, это мой отец. Потом задумываетесь, не столкнула ли я его сама. Вдруг я это планировала с самого начала? Думаете, что надо по возвращении выяснить в тюрьме, не было ли у нас контактов. Письма, звонки, посещения. Ведь мы оба могли врать.

Все так, и никакой телепатии. Она работала детективом и знала, как должен думать детектив. К тому же она, вне всяких сомнений, гораздо опытнее.

— Мы не врали, — продолжала она. — Контактов не было. Однако я уверена в вашей профессиональной компетенции — вы это подтвердите.

— А может, вы потом все спланировали, уже после моего первого визита, — предположил он.

— Или это случилось спонтанно, без обдумывания. Реакция жертвы многолетних унижений. Внезапный порыв. — Она поднялась и перешла в тень другого валуна, подальше от Дэниела, но лицом к нему.

— Или же он прыгнул. — Она снова уселась на землю. — Вы из тех, кто любит строить теории? Если так, какая теория у вас на первом месте? Есть какое-то ощущение насчет того, где истина?

Он был рад этому разговору. Полезно, что они оба, как и полагается полицейским, ставят все под сомнение. К тому же уже сам разговор о том, что случилось, выводит ее из состояния ступора.

— А что бы вы думали на моем месте? — спросил он.

— У меня бы оставались подозрения.

На ее лицо постепенно начала возвращаться краска.

— К тому же, если честно, я и сама не знаю. Может, я действительно его столкнула? Признаюсь, это первое, что пришло в голову, когда я поняла, что он куда-то исчез. Я не уверена ни в чем, что происходило и происходит со мной. Память вещь ненадежная. Так что да, не знаю. Но, думаю, если бы я сделала это намеренно, то сейчас бы радовалась и не стала бы отпираться. После всего, что он со мной сделал, это вполне заслуженный финал, а тюрьмы я не боюсь. Я уже и так живу как в тюрьме. Не думаю, что внутри будет намного хуже, чем снаружи, по крайней мере для меня. А если карта окажется ненастоящей, у меня не будет болезненного желания продолжать поиски убитых, тратить свои дни на раскопки в пустыне, если меня закроют.

Дэниелу не понравилось, что она разделяет его подозрения насчет карты.

— Думаете, она ненастоящая?

— Не уверена. — Из рюкзака она достала флягу с водой, отвинтила колпачок и сделала длинный глоток. — Разве что рядом с могилой есть какой-то ориентир; не знаю, кто может в точности запомнить место в вечно движущейся пустыне Мохаве. Даже через пару лет, не говоря о тридцати. Мой отец был очень умен, однако, насколько мне известно, он не отличался феноменальной памятью.

Дэниел снова посмотрел на развернутую бумажку, безуспешно пытаясь сориентироваться. Схематичный рисунок напоминал грубую карту сокровищ. Бен Фишер мог бы быть и поточнее, но это, возможно, тоже игра. Похоже на поиск спрятанных предметов.

Он сел в тень рядом с Рени и подал ей обрывок бумаги.

— Узнаете что-нибудь?

Она предложила ему воды. Пока он пил, она рассмотрела рисунок и показала на корявую пометку.

— Думаю, это валуны над нами.

— То есть это крест здесь рядом, верно?

— Недалеко.

Он отдал ей флягу.

— Если вы намерены вернуться сюда с поисковой группой, надеюсь, подготовитесь получше. — Она вынула из своего волшебного рюкзака пакет походной смеси и, зачерпнув горсть сухофруктов и орехов, протянула ему. Скорее всего, она готовила их сама.

— Благодарю.

Опершись локтем на колено и слившись с иномирным пейзажем, она сунула в рот кусочек сушеного ананаса.

— Странно. Даже сейчас, зная то, что мы все знаем, мне все равно трудно принять тот факт, что этот человек убивал, — проговорила она. — Ведь я же видела это собственными глазами, хотя и не понимала, что происходит. Он совершенно не вписывается в наши психологические портреты.

Он ответил осторожно, боясь, что тон следователя спугнет ее.

— Например?

— Например, в день Благодарения мы помогали раздавать продукты бедным. Причем это папа придумал, а мама поддержала. И он всегда давал деньги бездомным. Если замечал бездомного на улице, специально останавливал машину и выходил, чтобы дать ему денег. Помню, однажды мы вышли из продуктового магазина, и он отдал все, что мы только что купили, какому-то бродяге на углу. Его смерть оставит без ответа столько вопросов… Не думала, что буду так переживать по этому поводу.

Не такая уж редкость, когда убийца любит кого-то или что-то, но такие проявления человеколюбия, о которых она рассказала, действительно необычны.

— Может, он просто работал на публику, — предположил Дэниел. — Или и в самом деле испытывал нечто вроде раскаяния и старался заглушить его на свой лад. А может, ему это приносило наслаждение, как и убийства. Возбуждало те же мозговые центры и вызывало аналогичное удовольствие.

— Очень неплохая гипотеза.

Они ждали очень долго, но услышав гул приближающихся машин, Дэниел не обрадовался. Теперь, когда она оттаяла и стала ему доверять, ему хотелось продолжать разговор.

Наверху на плато хлопнула дверца. Дэниел вскочил и крикнул. Над краем обрыва показались лица, и через несколько минут техники с носилками заскользили вниз по крутому склону.

Как только они спустились, дело пошло быстрее.

Места самоубийств и предполагаемых самоубийств обрабатывались как места преступлений. Коронер, мужчина лет пятидесяти, констатировал смерть Бена Фишера. Группа криминалистов, двое мужчин и женщина, благоухающие кремом от загара, в темных очках и бежевых бейсболках, сделали записи и снимки. Кто-то спросил, можно ли унести тело, а другой надел пластиковые мешки на руки покойного, которые будут изучать на предмет частиц кожи и доказательств борьбы. Тело упаковали в черный мешок и наклеили штрихкод. Теперь, когда здесь были другие, Рени наблюдала молча, с непроницаемым лицом.

— Я бы хотел присутствовать при вскрытии, — сказал Дэниел, когда тело пристегнули к оранжевым носилкам, чтобы унести.