Кэт Патрик - Шестая жизнь Дэйзи Вест
— А что значит «ПИ»?
Вэйд громко хихикает: «Ха, ха, ха, ха». Смехом это назвать нельзя; я вообще сомневаюсь, что он когда-нибудь смеется от души.
Успокоившись, он объясняет, чем был вызван приступ веселья.
— Это значит «Профессиональный игрок», — говорит Вэйд. — Ребята дали мне такое прозвище за талантливую игру в нападении. Словом, это означает, что меня ценят в команде. Хотя это все не очень серьезно.
Несерьезно?
Вэйд неумело делает вид, будто смущен, но у него это крайне плохо получается. На физиономии не отражается ничего, кроме гордости и самолюбования.
Он предельно самолюбив.
— Круто, — говорю я, снова откровенно лицемеря. Мэйсон попросил меня быть вежливой, и я по мере сил пытаюсь оставаться в рамках приличия.
Поговорив о пустяках, выслушав несколько тупых шуток и, конечно же, очередную историю о том, как скауты специально приходили на матч, чтобы полюбоваться игрой Вэйда, я попадаю в кабинет на первом этаже дома Циммерманов, где у меня появляется возможность выйти в Интернет, пока Мэйсон и Кэйси работают. Войдя в почту, я ищу во «Входящих» ответ от Одри, но его нет. Дав себе слово не расстраиваться, я перехожу на страницу нашего с Меган блога и пишу пост об автомобилях для подростков: какие модели приемлемо дарить детям, а какие покупать им не стоит ни под каким видом. Закончив, я отвечаю на предыдущую рецензию Меган на свежий ролик, получивший наибольшее количество просмотров на YouTube. В тот момент, когда я нажимаю кнопку «опубликовать», Мэйсон кладет руку мне на плечо.
— Ай! — вскрикиваю я, выпрыгивая из кресла от неожиданности. Мэйсон, подняв ладони вверх, отступает.
— Прости, я думал, ты заметила, что я вошел, — говорит он, сдерживая смех.
— Ты ходишь как ниндзя. Как я могла заметить?
Услышав это, Мэйсон разражается хохотом, и я, в свою очередь, понимаю, что не могу смотреть на него строго. Мэйсон редко смеется, и наблюдать это явление мало кому удавалось. Услышать его смех — все равно что присутствовать на комедийном шоу и увидеть, как комик, выйдя на мгновение из роли, радуется особо удачной шутке. Словом, это мало кому известно, но смеется Мэйсон заразительно.
— Я хотел удостовериться, что ты здесь во всем разобралась, — говорит он, указывая рукой на монитор и прочую технику, когда мы оба наконец приходим в себя.
— Да, спасибо, разобралась, — отвечаю я, садясь в кресло.
— Отлично. Я рад. Дело в том, что мы начинаем, и в течение ближайших трех часов перерыва не будет, — объясняет Мэйсон.
— Ну, хорошо, — говорю я.
Мэйсон поворачивается к двери и собирается уходить, но я его останавливаю.
— Подожди, — прошу я.
Он поворачивается и смотрит на меня, ожидая продолжения.
— Знаешь, — говорю я, — кажется, я привязалась к Омахе.
Сказав это, я испытываю облегчение, как будто таскала на плечах большой груз и сбросила его. Услышав ответ Мэйсона, я радуюсь еще больше.
— Дэйзи, ты адаптивная девушка, и это твое качество очень ценно для проекта, — говорит он. — И если бы ты потеряла способность привязываться к местам и людям, я бы забеспокоился. Честно говоря, мне отрадно это слышать.
— Надеюсь, нам не придется оттуда уезжать.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось.
Я провожаю Мэйсона улыбкой, а когда он уходит, сижу за компьютером Вэйда, размышляя над тем, что он сказал. Приятно, что он испытывает какие-то чувства и относится ко мне как к человеку, но не факт, что от этого будет какая-то польза. Я слышала, что Бог любит Мэйсона, но принимать решения все равно прерогатива Бога.
Если он скажет, что мы должны переехать, Мэйсон ничего не сможет с этим сделать.
Если Бог прикажет переезжать, мы переедем.
11
За обедом взрослые предлагают нам с Вэйдом куда-нибудь сходить вечером. Судя по натянутой улыбке и сжатым до зубовного скрежета челюстям, Вэйду эта мысль нравится еще меньше, чем мне. Когда мистер и миссис Циммерман встают, чтобы убрать со стола опустевшие тарелки и подать десерт, Вэйд, засунув руки под стол, отсылает кому-то текстовое сообщение, а Мэйсон наклоняется ко мне, чтобы пошептаться.
— Я действительно думаю, тебе стоит это сделать, — говорит он.
— Но я собиралась полежать в номере и посмотреть кино, — протестую я и добавляю, осторожно показывая на Вэйда большим пальцем, чтобы он не заметил, если вдруг случайно вскинет голову. — Ты же знаешь, что я думаю о…
— В этом-то все и дело, — объясняет Мэйсон. — Может быть, вам просто нужно получше узнать друг друга. Мне кажется, у тебя должны быть друзья, это важно. А Вэйд, по крайней мере, знает о твоем прошлом. С ним ты можешь поговорить об этом.
Мэйсон многозначительно смотрит на меня, очевидно, желая напомнить, что говорить о проекте с Одри или Мэттом нельзя.
— Да, все бы хорошо, но именно об этом он говорить отказывается, — бормочу я под нос.
— Тебе понравится, — шепчет Мэйсон напоследок и отсаживается подальше, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен. Миссис Циммерман возвращается к столу с кофейником; за ней, неся пирог, следует мистер Циммерман.
— Кто любит чернику? — спрашивает миссис Циммерман. Это мои любимые ягоды, но сейчас, оказавшись перед необходимостью провести вечер с Вэйдом, а не с Одри и Мэттом в Омахе, как хочется мне, я не могу радоваться даже пирогу с черникой.
Через час я еду на бешеной скорости в одной из тех машин, которые не стоит дарить тинейджерам, слушая на чудовищной громкости какую-то ужасную помесь рэпа и кантри, от всей души жалея о том, что так и не научилась добиваться выгодных для себя условий в переговорах с Мэйсоном. Когда очередная шумная композиция наконец оканчивается, я, пользуясь кратким затишьем, выключаю магнитолу. Вэйд смотрит на меня так, словно я влепила ему пощечину, но включить музыку снова не пытается.
— Так какие у нас планы на вечер? — спрашиваю я.
— Я хотел посидеть с друзьями и своей девушкой на поле. Потом отправимся на вечеринку.
Мне приходится укусить себя за язык, чтобы не рассмеяться — слишком уж просто и легко он переключается от одной жизни к другой. Из него бы вышел отличный Апостол — если бы он, конечно, не стеснялся участия в проекте. Хотя как знать, быть может, он изменил свое отношение к нему. Мы давно не говорили об этом. Нужно попробовать еще раз.
— И как проходит тестирование? — спрашиваю я.
— Да неплохо, — отвечает Вэйд, — знаешь ли…
— Понятно. И на какой стадии вы остановились?
— Завершили исследование физического состояния, — говорит Вэйд.
Судя по тону, он не слишком горит желанием поддерживать этот разговор, но и открытого неприятия я не улавливаю. Решаю взять быка за рога и задать вопрос в лоб:
— Вэйд, а скажи мне, ты помнишь какие-нибудь подробности автобусной катастрофы?
Вэйд резко поворачивается ко мне и не смотрит на дорогу так долго, что я начинаю опасаться, как бы он не разбил свой «Порше». Наконец, придя в себя, он вспоминает о необходимости уделять внимание управлению автомобилем и отворачивается.
— Не помню, — говорит он, прежде чем снова включить музыку. На протяжении всего остатка пути Вэйд старательно меня игнорирует.
Выясняется, что «поле» вовсе не какой-нибудь бар для хипстеров из даунтауна. Слово, что я приняла за название заведения, оказывается, имеет непосредственное отношение к полю, по которому бегают игроки во время матча. Словом, это самый настоящий футбольный стадион под открытым небом.
И это ужасно.
Мы сидим на верхнем ярусе передвижных трибун с девушкой Вэйда по имени Бритни и с его друзьями Нэйтом и Колином. Солнце почти уже скрылось за горизонтом, но мне не холодно, хотя на мне тонкие джинсы и футболка без рукавов.
— Ты не напомнишь еще раз, где вы познакомились с моим парнем? — спрашивает Бритни ревнивым тоном, прихлебывая непонятную бурду из бокала, от которой ее передергивает.
— Ее отец друг моего отца, — быстро отвечает за меня Вэйд. Он смотрит на меня с улыбкой, но в глазах я вижу предупреждение: осторожней с разговорами.
— А, точно, — говорит Бритни, перебрасывая за плечо прядь шелковистых черных волос и попадая мне при этом по лицу.
Колин и Вэйд сидят напротив нас с Бритни, а Нэйт, слишком молчаливый на мой вкус, на четыре ряда ниже и в стороне.
Колин, мускулистый блондин с голубыми глазами, улыбается мне. Он смазлив, но до Мэтта ему далеко. С одной стороны, Колин обычный парень, каких немало в каждом районе, с другой — для типичного юноши он слишком красив. Увидев такого парня, трудно поверить, что он живет в том же городе, что и вы; увидев Мэтта, поражаешься тому, что вы с ним живете на одной планете.
Колин настолько недвусмысленно пытается меня склеить, что мной овладевает легкое отвращение.
