Крис Павон - Экспаты
Кейт продолжает стоять у витрины, но теперь смотрит сквозь стекло внутрь салона, уже не на отражения. В больших, полных воздуха помещениях, переходящих одно в другое, толпятся с полдюжины посетителей. Входная дверь распахнута настежь и придерживается вбитым под нее клином, пропуская внутрь свежий осенний ветерок. Здесь достаточно шумно, чтобы никто не мог подслушать телефонный разговор Кейт.
— Bonjour! — говорит она шикарно одетой девице у прилавка — абсолютно идентичной другим таким же юным и прелестным созданиям, как бы взаимозаменяемой с теми, что сидят за кассой или стоят у стендов, установленных здесь с целью привлекать денежных людей, всегда болтающихся по улицам центральных arrondisements[18] Парижа.
— Bonjour, madame.
Кейт видит, что молодая женщина смотрит на нее оценивающе, определяет на глаз стоимость туфель, сумочки, украшений и качество прически, одним взглядом устанавливая социальный статус Кейт. Если эти парижские продавщицы и умеют что-то делать, так это быстро угадать, кто может стать реальным покупателем, а кто просто зашел поглазеть или в лучшем случае уйдет отсюда с самым дешевым товаром. Кейт понимает, что благополучно прошла тест.
Она оглядывается по сторонам, осматривает крупноформатные, увеличенные фото в первой комнате — это наполовину абстрактные пейзажи: застывшие в строгом порядке борозды вспаханных полей, повторяющие друг друга фасады модернистских офисных зданий, расходящиеся по воде круги в разнообразных прудах. Они могут быть в любой точке мира, такие пейзажи.
Она покорно и терпеливо осматривает каждое фото, прежде чем тронуться дальше, в следующую комнату, заполненную берегами. Здесь торчит молодая пара, они громко болтают по-испански с мадридским акцентом.
Кейт достает телефон.
Она все же ухитрилась притвориться перед собой, что больше никогда в жизни не увидится с этой женщиной. Правда, до конца она в этом не убеждена. В сущности, Кейт всегда знала — в глубине души, — что это совсем не так, и она наверняка снова с ней увидится, так же как это случилось сегодня.
Может, до них добралось прошлое Декстера?
Она нажимает на кнопку быстрого набора.
Или это ее прошлое сюда дотянулось?
Глава 7
Свою парижскую свободу Кейт потратила на район Марэ. Декстер согласился, что она имеет полное право посмотреть кое-какие города самостоятельно, одна. От путешествия не получишь никакого удовольствия, если не в состоянии делать что хочется; тогда оно превращается просто в еще один вид работы, только в другом месте.
Две недели назад, в Копенгагене, Кейт провела отведенные ей часы, бродя по бутикам в центре города. Теперь, попав в магазин «Village St-Paul», она приобрела набор старинных чайных полотенец, украшенное гравировкой ведерко для льда и эмалевую солонку — истинная домохозяйка, слегка помешанная на французском антиквариате. Еще она купила пару туфель с тряпичным верхом и на толстой резиновой подошве, чтобы уберечь ступни от булыжных мостовых Люксембурга, да и Парижа тоже. От этой булыжной Европы.
Небо было ярко-синее с высоко плывущими пушистыми облаками — бабье лето, семьдесят градусов по Фаренгейту. То есть двадцать один по Цельсию, теперь надо мыслить именно такими категориями.
Кейт все еще привыкала к обычаю бродить по незнакомому городу просто так, без всякой цели и не беспокоясь, что кто-то — в силу любых, самых разных причин — вознамерится ее убить.
Она возвращалась к реке, на встречу с собственным мужем и детьми, назначенную на Ile St-Louis.[19] Она уже соскучилась по ним, четыре часа пробыв в одиночестве; видела перед собой их лица, глаза и улыбки, их тонкие ручонки. В этой своей новой жизни Кейт много времени тратила на то, чтобы как-то от них отвязаться, но все остальное время с нетерпением стремилась вновь с ними воссоединиться.
Она наконец добралась до brasserie,[20] сунулась внутрь, но своих не увидела. Села за столик снаружи и прищурилась на солнце. И заметила их — они шли со стороны Ile de la Cite,[21] за их спинами возвышался Notre Dame[22] с его горгульями и вознесшимися ввысь контрфорсами, там по пешеходному мостику, соединяющему один остров с другим, бегали мальчишки, сновали туда и сюда прохожие и велосипедисты, а также спущенные с поводков джек-рассел-терьеры.
Кейт встала и окликнула их, помахав рукой. И они побежали к ней, бросились в объятия, стали целовать.
— Мама, посмотри! — Джейк протянул ей пластиковую фигурку Бэтмена.
— Йах! — заорал Бен, слишком возбужденный, не в силах сдержаться. — Смотри! — У него в руках был Спайдермен.
— Мы там наткнулись на магазин комиксов, — признался Декстер. — И не смогли устоять. — Он словно извинялся, стыдился, что купил детям эти ужасные пластмассовые изделия, изготовленные где-то в Юго-Восточной Азии по американской лицензии.
Кейт только плечами пожала: она не собиралась критиковать его за то, как он провел день с детьми.
— Но мы еще и в книжный магазин заходили, правда, ребята?
— Ага, — подтвердил Джейк. — Папа купил нам «Небольшого принца».
— «Маленького принца».
— Точно. Это совсем маленькая книжка, мамочка. — Никакого уважения!
— Да я не о том. Книга называется «Маленький принц». Магазин «Шекспир и компания».
— Ага, — снова подтвердил Джейк. Он вообще легко со всем соглашался. — А когда мы будем ее читать? Прямо сейчас?
— Ну не прямо сейчас, милый, — ответила она. — Может, попозже.
Джейк вздохнул с глубочайшим разочарованием, какое маленький мальчик испытывает сотни раз на дню и по любому поводу, буквально по всякому. Или вообще без повода.
— Monsieur? — Официант подошел к Декстеру, и тот заказал себе пиво. Официант посторонился, пропуская русскую пару среднего возраста, бесцеремонно вылезавшую из-за стола. Женщина была нагружена покупками из непомерно дорогих бутиков рю Сент-Оноре, находившихся в миле отсюда. Эти люди явно забрались слишком далеко, совсем не туда, куда надо.
— Et pour les enfants? — спросил официант, не обращая на русских внимания. — Quelque chose a boire?[23]
— Oui. Deux Fanta, orange, s’il vous plait. Et la carte.
— Bien sur, madame.[24]
Официант подал им два меню в кожаных переплетах и снова отошел, шаркая подошвами, теперь уже к другой паре, устраивающейся за соседним столом.
Даже не считая вчерашнюю закуску — устриц, которых Джейк обозвал «здоровенной серой соплей, плавающей в слизи», — здешняя еда не имела у детей никакого успеха. И сейчас Кейт надеялась, даже молилась, чтобы блюда в этой пивной оказались приемлемыми для них. Она изучала меню, лихорадочно бегая глазами по строчкам.
Мужчина за соседним столом заказал выпивку, женщина добавила: «La meme chose».[25] Голос показался знакомым. Кейт повернулась в ту сторону и увидела потрясающе красивого мужчину, сидевшего лицом к ней, его спутница расположилась лицом к Декстеру. Обе женщины были в темных очках. Два этих обстоятельства, а также внимательное изучение меню — Кейт как раз склонялась в пользу тушеной свиной ножки, которую здесь подавали под всегда желанным яблочным соусом, — послужили причиной, что ей потребовалась целая минута, прежде чем обе женщины, сидящие боком друг к другу, поняли, с кем соседствуют.
— О господи!
— Джулия! — воскликнула Кейт. — Какой сюрприз!
— Да-да, — улыбнулся Декстер. — Женщина из Чикаго! — Ага, та самая рукодельница.
Кейт пнула его под столом ногой.
Они вместе выпили пива и решили, что следует и поужинать вчетвером. Попозже. Билл предположил, что администрация отеля может предоставить им услуги бебиситтера, и оказался прав. Кейт сразу поняла, что такие, как Билл, всегда оказываются правы.
Итак, они покормили детей и вернулись в отель. Администратор пообещал, что бебиситтер прибудет точно к двадцати двум часам. Кейт и Декстер уложили ребят, надеясь, что те осознали: проснувшись ночью, чтобы попить или пописать, или из-за приснившегося кошмара, они обнаружат в комнате чужую женщину, которая, вероятнее всего, не говорит по-английски.
В половине одиннадцатого четверо подвыпивших взрослых высыпали на улицу и двинулись в новый фешенебельный ресторан, выбранный Биллом. Он располагался на тихой и вроде совершенно пустой улице, но внутри было тепло и многолюдно, так что все стукались коленками о ножки столов, стулья были сдвинуты к стенам, официанты метались с тарелками и блюдами, вокруг слышался звон бокалов и позвякивание вилок и ножей.
Обслуживающий их официант сунул нос в винный бокал и нахмурился, оценивая вино, которое намеревался им предложить. Потом поднял брови — лицевой эквивалент пожатия плечами. «Pas mal», — сказал он. — «Неплохо». Ему пришлось скользить, пританцовывать и вращаться, чтобы ухитриться обойти вокруг стола и точно разлить вино по бокалам, пропуская других посетителей и обслуживающий персонал и уворачиваясь от мельтешащих повсюду рук и ног.
