Крис Павон - Экспаты
Как и было приказано, Кейт явилась в номер люкс отеля «Пенн Куортер» к девяти часам утра. И уселась перед столом с желтым блокнотом и биковской ручкой перед симпатичным мужчиной среднего возраста по имени Эван, и тот в течение восьми часов терпеливо расспрашивал ее обо всех операциях, в которых она когда-либо принимала участие, обо всех агентах, которых когда-либо курировала, обо всех «хвостах», которые могла оставить «неподчищенными».
Они занимались этим почти три полных дня, когда Эван вдруг спросил:
— А что насчет Сараево?
Они уже обсудили все дела, подробности которых она могла упустить в своих оперативных отчетах, — адреса разных контор, фамилии всяческих атташе, описания внешности каких-нибудь подруг. Потом перешли к более мелким подробностям. К ее первым тренировочным заданиям в Европе — «заброс» в «почтовый ящик» возле перестроенного палаццо рядом с Пьяцца Навона; подходы к баскскому террористу в Бильбао; слежка за тайным курьером — перевозчиком денег на мощенных булыжником улицах и в частных банках Люксембурга.
А теперь, по всей видимости, обсудят то, чего не было.
— Я никогда не бывала в Сараево, — ответила она.
— Ни разу?
— Ни разу.
— Но ваш муж там был. Недавно. — Эван поднял взгляд от желтого блокнота, испещренного пометками, подчеркнутыми фразами, стрелками и крестиками. — Зачем он туда ездил?
Никому не хочется признаваться, что ничего не знаешь о перемещениях собственного супруга, его привычках и склонностях. Кейт вовсе не жаждала обсуждать зарубежные поездки Декстера и не понимала, какое отношение они могут иметь к ее карьере.
— Не знаю, — ответила она, стараясь, чтобы это прозвучало достаточно решительно. — Что-то связанное с работой.
Наконец начала поступать почта: сработал оставленный новый адрес с просьбой пересылать корреспонденцию. Кейт открыла конверт с американским гербом — послание от правительства США, чек, компенсация за неиспользованный отпуск. Придется переслать этот листок обратно за океан, в банк, чтобы сумму зачислили на ее долларовый счет. Полностью оформленный договор на аренду их дома в округе Колумбия (наконец-то пришел!); к несчастью, им удалось сдать дом за несколько меньшую сумму, чем годовые выплаты по закладной. Какие-то дурацкие рекламные листки — просьба о пожертвованиях от спортивного клуба в Виргинии, приглашение в читательский клуб — разве читательские клубы и впрямь существуют?!
По-прежнему ничего не поступало из банка Декстера — а она-то надеялась узнать наконец название фирмы, на которую он работает. Но наверное, ее и не должно быть: он работал по контракту, являлся внештатным сотрудником. У него был официальный адрес в их офисе, на который, видимо, и приходила вся его деловая корреспонденция. Это вызвало у нее некоторые подозрения — да и у кого на ее месте не вызвало бы?! — но она вновь напомнила себе о собственной клятве, которую добавила к их брачному контракту: никогда не суй нос в дела мужа, ничего не выясняй.
Ну конечно же, она наводила справки о Декстере еще до того, как они поженились. Тщательно и не раз. Впервые, когда они только познакомились на рынке фермерской продукции на Дюпон-Серкл, одновременно набросившись на коробку с товаром. Это было прекрасное воскресное утро, самый приятный час дня, и они пребывали в естественном эндорфинном возбуждении после утренних упражнений — в те времена Декстер занимался бегом, а Кейт регулярно гоняла на велосипеде (было у нее такое краткое увлечение), то есть оба много времени проводили на воздухе. Они отправились выпить кофе в книжном магазине дальше по улице, нагруженные пакетами с фруктами и овощами, а потом оказалось, что живут всего в паре кварталов друг от друга. Это было вполне высоконравственное общение, ну, почти высоконравственное.
А Кейт задумалась, не подстроена ли эта встреча. Она засела с компьютером перед окном, в своей квартирке на верхнем этаже желтого кирпичного дома, постаравшись отвлечься от приглушенного городского шума и воплей новорожденного младенца этажом ниже. Подключилась к закрытому серверу и стала досконально изучать всех Декстеров Муров Америки, пока не вышла на того, который ее интересовал. Отследила его по номеру карточки социального страхования по всем базам данных, просмотрев все сведения на сайтах его колледжа, потом Отдела образования округа и штата Арканзас, затем исследовала полицейское досье на его отца (нападение с применением насилия в Мемфисе) и военное досье на старшего брата, погибшего в Боснии.
Через час она была вполне удовлетворена: этот Декстер Мур вполне приличный гражданин. Она набрала его номер и пригласила в кино. В конце того месяца Кейт должна была уехать недели на четыре, а может и больше, в Гватемалу, причем основную часть этого времени предстояло провести на севере, в джунглях.
Два года спустя она забралась еще глубже, просмотрев записи его телефонных разговоров, сведения из банков, а также незаметно сняла отпечатки его пальцев, проверив их потом по базе данных ЦРУ. И снова убедилась, что Декстер и впрямь тот, за кого себя выдает, совершенно обычный, честный и, несомненно, уважаемый человек.
А она уже сказала ему «да».
Это было шесть лет назад. Тогда она еще умела держать в узде свое обычное недоверие к людям, пыталась снова поверить, что жизнь может и не приносить неприятных сюрпризов. Эту веру она растеряла почти целиком еще будучи тинейджером, когда на семью одна за другой обрушились разнообразные беды.
И тогда она поверила — очень хотела поверить, ей просто необходимо было поверить, — что может забыть свой цинизм, выйти замуж за этого мужчину и начать некое подобие нормальной семейной жизни. Изучив его и удовлетворившись результатами, она дала себе слово больше никогда не заниматься ничем подобным.
Уже тогда Кейт поняла, что это вполне могло оказаться преднамеренным самообманом и она сама себя ввела в заблуждение и пребывала в нем все последующие годы.
— Бен! — позвала она младшего и указала ему место рядом с собой.
— Что?
— Поди сюда. — Она обняла его, и мальчик прижался к ней, обхватив за бедра ручонками. — Я тебя люблю, — сказала она.
— И я тебя, мамочка, но мне надо бежать, так что пока. Я люблю тебя, пока.
Да, конечно, это могло быть самообманом. Но именно к нему она и стремилась, чтобы заполучить вот это.
Кейт ничего не могла с собой поделать. Она просмотрела содержимое книжного шкафа, быстро проглядывая банковские счета, распечатки операций по кредитным картам, страховые полисы и старые счета за коммуналку. Ничего. Потом сделала еще один заход, доставая из верхнего ящика одну папку за другой, просматривая каждый клочок бумаги, пролистывая инструкции по эксплуатации компьютерных гаджетов и устройств, всяких там внешних дисководов и накопителей, а также стереосистемы, которая, как она точно знала, осталась в Вашингтоне.
Потом налила себе новую чашку кофе и вернулась к нижнему ящику, начав с задней его части. И наткнулась на старую папку из толстой манильской бумаги с потрескавшейся и оборванной по краям этикеткой с надписью «Выплаты по закладной». Внутри, за стандартным бланком заявления о ссуде на приобретение дома и перед банковским подтверждением наличия средств на текущем счете, она наконец обнаружила то, что искала: короткий контракт на предоставление услуг, заключенный между Декстером Муром и «Континентал Юропиэн Бэнк».
Кейт дважды прочитала две страницы, заполненные сплошным канцеляритом. И не обнаружила ничего примечательного.
Суммируя полученные ощущения, она могла сказать, что разозлилась на Декстера, спрятавшего от нее этот контракт. Но конечно же, именно так он и должен был поступить, если не хотел сообщать ей название банка.
Значит, следует его простить. И она тут же отругала себя за эти подозрения и за то, что сует нос в его дела, шпионит за ним. За те самые действия, которые зарекалась никогда не предпринимать, за чувства, которые не следует себе позволять.
Потом она и себя простила и отправилась в школу забирать детей.
— Мои родители умерли, оба, — сказала Кейт. — И мы с сестрой давно похоронили их, одного за другим.
— Боже мой! — сказала Джулия. — А где теперь ваша сестра?
— В Хартфорде, кажется. Может, в Нью-Лондоне. Мы не общаемся.
— Рассорились?
— Ну, не то чтобы, — пожала плечами Кейт. — Эмили здорово пьет. И наркотой балуется.
— Боже мой!
— Когда родители заболели, мы не получили никакой помощи. Да и денег тоже, коль на то пошло. Родители еще не достигли пенсионного возраста, а завод, где работал отец, закрылся. Там производили всякую электронику. Так что они перебивались на разных временных работах, не имели нормальной медицинской страховки. И когда заболели, о них все просто забыли. Кинули их. Это просто чудовищно, как с ними обошлись.
