Мэри Кларк - На нашей улице
— Мадлен и Марта — седьмого сентября, Летиция и Карла — пятого августа, и в эту субботу близится следующая годовщина, — медленно сказал доктор О'Брайен. — Вы полагаете, убийца намерен выбрать новую жертву и похоронить ее вместе с Эллен Свейн?
На Томми вдруг навалилась бесконечная усталость. Тот же вопрос будут задавать и репортеры.
— Доктор О'Брайен, я очень надеюсь, что сценарий не повторится, но обещать могу одно: правоохранительные органы будут действовать исходя из того, что некий псих намерен через четыре дня убить еще одну молодую женщину.
Надо будет еще раз поговорить с доктором Клейтоном Уилкоксом, жена которого утверждает, что на приеме у Лоуренсов отдала этот злополучный шарф ему. Мы с Питом оба почувствовали, что Уилкокс в доме Уилла Стаффорда нам солгал, напомнил себе Томми. Настало время выбить из него правду.
Они начали верить в мое существование, понял он. Главной темой утренней программы «Сегодня» было интервью с доктором Неру Пателем, известным философом и психологом. Он убежден, что я — реинкарнация серийного убийцы из конца девятнадцатого века!
Озадачивает милого доктора Пателя только одно: я почему-то действую в нарушение законов кармы. Патель сказал, что многие возвращаются в те места, где жили в прошлой жизни, потому что им нужно снова встретить людей, которых они знали тогда. Они хотят заплатить кармические долги, оставшиеся у них перед этими людьми. Однако кармические деяния должны быть добрыми, а не злыми, это-то и настораживает. Возможно, сказал он далее, что в прошлой жизни Марта Лоуренс была Мадлен Шейпли, а Карла Харпер — Летицией Грегг.
Это не так, но концепция интересная.
Доктора Пателя спросили, возможно ли, что Эллен Свейн живет сейчас в другом теле, что я узнал ее и буду искать ее в ближайшую субботу.
Собственно говоря, следующую жертву я уже выбрал. Она не Эллен, но заснет сном смерти рядом с ней.
В среду, в девять утра, позвонил Джордж Лоуренс:
— Эмили, мы с мамой просмотрели старые альбомы и дневники. Все, что к делу не относится, мы отложили. А остальное, если вас это устроит, я могу привезти через полчаса.
— Очень хорошо.
Эмили сидела в столовой и трудилась над планом Спринг-Лейка, каким он был сто с лишним лет назад. Она расставила по нужным местам домики из «Монополии» — там, где жили семейства Шейпли, Картеров, Греггов и Свейнов.
Раздался звонок, она открыла дверь. Джордж Лоуренс принес с собой две здоровенные коробки. Он втащил их в столовую и поставил на пол.
— Можете ознакомиться, когда вам будет удобно, — сказал он, оглядел комнату и увидел план на столе.
— Хотите, покажу, что я тут сделала?
Джордж Лоуренс внимательно разглядывал план Спринг-Лейка.
— Это ваш дом? — спросил он, показав на один из домиков.
— Да.
— А это — наш?
— Да.
— И что именно вы хотите понять?
— Хочу понять, как получилось, что три девушки исчезли бесследно. Ищу дом кого-нибудь из их друзей, предположительно мужчин, куда их могли заманить. Вот это, — показала Эллен, — дом Шейпли, а здесь, напротив, дом Картеров. Считается, что в тот день, когда пропала Мадлен, Дуглас опоздал на поезд и приехал позже. Но так ли это было на самом деле?
— Но это наверняка проверили.
— Представьте себе тот день. Мадлен сидела на веранде и ждала Дугласа. А что, если Дуглас появился вдруг у себя на веранде и она побежала к нему?
— А он затащил ее в дом, убил, спрятал тело и в удобный момент закопал на ее же дворе? — скептически усмехнулся Джордж Лоуренс. — И каков же был его мотив?
— Понятия не имею. Это только версия. Однако я нашла подтверждения тому, что его кузен, Алан Картер, также был влюблен в Мадлен. Его семья жила в том доме на Ладлем-авеню, где вчера нашли тела. А что, если он, например, приехал в закрытом экипаже и сказал Мадлен, что Дуглас попал в аварию?
— Мы, конечно же, слышали о вчерашней находке. Теперь Харперам предстоит пройти через то, что перенесли на прошлой неделе мы. — Эмили видела, как тяжело Джорджу Лоуренсу говорить об этом. — Ну что ж, мне пора. Мы сегодня уезжаем домой. Мама просила вас звонить, если появятся вопросы.
Едва Эмили закрыла за ним дверь, как зазвонил телефон. Это был Ник Тодд.
— Я хотел позвонить раньше, — сказал он, — но боялся вам надоесть.
— Да что вы, Ник! Я рада вашему звонку.
— Надеюсь, больше неприятных эпизодов не было?
— Нет. В понедельник приехал из Олбани мой друг Эрик Бейли и установил вокруг дома камеры. Если кто-нибудь снова решит подсунуть мне под дверь письмо, на следующий день его портрет будет красоваться во всех газетах.
— Вы включаете сигнализацию, когда остаетесь одна?
Сейчас она выключена, подумала Эмили.
— На ночь — обязательно.
— Я бы посоветовал включать и днем.
— Ну уж нет! Я намерена соблюдать осторожность, но в психоз впадать не хочу. Тогда я буду думать только о том, что тот, кто действует против меня, побеждает.
— Многие газеты написали о том, что случилось вчера в Спринг-Лейке. Говорят, полиции подсказали, где искать. Вы не знаете, через кого поступила эта информация?
— Через меня, — ответила она и рассказала про открытку.
— Эмили, скажите, есть ли хоть сотая доля вероятности, что убийца — тот же тип, что преследовал вас в Олбани?
— Думаю, нет. И детектив Бровски того же мнения.
Эмили упомянула имя полицейского из Олбани, поэтому пришлось рассказать Нику и о признании Неда Келера. А потом она объяснила, зачем решила воссоздать план Спринг-Лейка конца девятнадцатого века. В завершение разговора она приняла приглашение Ника в воскресенье опять сходить в «Старую мельницу».
— Очень надеюсь, что нам не придется обсуждать новое убийство, — сказала она.
А потом Ник сидел у себя в кабинете и думал: «Эмили, ты такая умная, но почему же ты такая упрямая? Неужели тебе даже не приходит в голову, что следующей жертвой можешь оказаться ты?»
Томми Дагган и Пит Уолш начали утро в кабинете Эллиота Осборна. Томми открыл блокнот:
— Тело, найденное вчера, опознано. По зубам определили, что это останки Карлы Харпер. Кусок шарфа, которым ее задушили, оторван от того самого шарфа, каким задушили Марту Лоуренс. Третьего куска шарфа пока не обнаружено.
— И это значит, что, если убийца будет верен своему плану, третий кусок он попытается использовать в субботу. — Осборн нахмурился. — Скольких бы полицейских мы ни послали дежурить по Спринг-Лейку, нам все равно не удастся держать под наблюдением каждый дом и каждый двор. О прошлом Уилкокса что-нибудь удалось выяснить?
— Пока что немногое. Уилкокс двенадцать лет назад внезапно ушел с поста ректора Инок-колледжа. Причем случилось это вскоре после того, как он возобновил контракт.
— Чем он объяснил свой поступок?
— Официальная версия — плохое здоровье. Что-то с сердцем. Его проводили с почетом. Назвали в его честь один из корпусов. Но держу пари, сердце у него ничуть не хуже, чем у нас с Питом. По-моему, Уилкоксу либо предложили уйти в отставку, либо он сам ушел, потому что вляпался во что-то и боялся огласки. И теперь наша задача — заставить его все рассказать.
— Мы с ним встречаемся в три, — вставил Пит. — Решили, пусть немного помучается, поджидая нас.
— Правильно, — одобрительно кивнул Осборн. Он хотел было встать, но Пит продолжил:
— Сэр, вчера я весь вечер провозился с полицейскими архивами столетней давности, выяснял обстоятельства исчезновения тех трех девушек.
— И что, нашли что-нибудь полезное?
— Собственно говоря, ничего. Все происходило точно так же, как сейчас. Девушки просто исчезли с лица земли.
— Вы отдадите копии Эмили Грэм?
— Да, я договорился с первым помощником.
— Знаю. Вообще-то я против того, чтобы полицейские архивы выдавали посторонним, но раз уж вы ей обещали, я, так уж и быть, разрешаю.
Осборн встал, давая понять, что совещание закончено. Дагган с Уолшем тоже поднялись.
— Есть одна хорошая новость, — сказал Томми, направляясь к двери. — Убийца доктора Мэдден людей душить умеет, а вот компьютеры ломать — нет. Наши эксперты боялись, что жесткий диск поврежден, но сумели-таки его запустить.
— Боб, ты куда ходил ночью? — спросила Натали Фриз.
— Я не мог заснуть и спустился вниз почитать. Поднялся наверх около пяти, принял снотворное, и в кои-то веки оно подействовало.
Было около полудня. Боб Фриз застал Натали в гостиной. Он взглянул на красавицу жену и вспомнил, как некогда его завораживали ее струящиеся светлые волосы, почти идеальные черты лица, бирюзовые кошачьи глаза. Теперь все эти прелести оставляли его совершенно равнодушным.
На Натали был темно-зеленый брючный костюм, которого он раньше не видел. Наверняка новый. И наверняка дорогой. Интересно, как она все это упихивает в гардеробную?
