Дэн Симмонс - Мерзость
В наступившем молчании слышался только вой ветра. Внизу, на Северной стене и в оврагах, воздух был неподвижен, но на узкой кромке Северо-Восточного гребня свирепствовали ветры. Не очень густой плюмаж тумана тянулся от вершины меньше чем в 1000 футах над нами. Теперь нам приходилось кричать, чтобы быть услышанным, и от этих усилий мое горло, в котором словно застряла кость, болело еще сильнее. Я решил, что мне нужно заткнуться и предоставить все решать остальным. Честно говоря, мне было плевать, кто этот босс английских шпионов. Главное, он послал на смерть Бромли и Курта Майера, а теперь, похоже, та же участь ждала и нас.
Примерно в ста футах ниже кромки гребня Жан-Клод похлопал меня по плечу и сказал:
— Джейк, ты все еще несешь ледоруб мистера Ирвина.
Совершенно верно. Мы решили, что лучше оставить тело Сэнди Ирвина на том же месте, поскольку через год или через два тем же путем пойдет следующая британская экспедиция на Эверест. Если мы его похороним — и если наша экспедиция по какой-то загадочной причине останется тайной, — его никогда не найдут.
Так рассуждал Дикон. Но я, сам того не сознавая, притащил ледоруб Сэнди Ирвина с тремя характерными зарубками на рукоятке почти до кромки гребня с восточной стороны первой ступени, а когда Же-Ка напомнил мне о нем, аккуратно положил ледоруб на камень, чтобы его через год или два могли найти британские альпинисты — металлический клюв указывал вниз, на спрятанное в овраге тело.
Откуда нам было знать, что следующая британская экспедиция попадет на Эверест только в 1933 году и что они найдут оставленный мной ледоруб, но не станут спускаться на пару сотен футов, чтобы искать самого Ирвина?
— Мы должны подняться на первую ступень или обойти ее, — говорил Дикон. — Сделать так, чтобы она оказалась между нами и немцами. Как ты думаешь, Джейк… ты же у нас главный скалолаз — вскарабкаться на нее или обойти вдоль основания? Если решим подниматься, то пойдем по большим камням или по скалам с левой стороны гребня, ближе к стене Кангшунга?
Я вынырнул из глубокой задумчивости и сделал несколько шагов к южному краю гребня. На Северной стене мы привыкли, насколько это возможно, к 8000-футовой высоте, которая отделяла нас от ледника внизу, но там была хотя бы иллюзия постепенного уклона перед отвесным обрывом. Однако от южного края этого очень узкого Северо-Восточного гребня начинался отвесный обрыв глубиной более 10 000 футов к ощетинившемуся черными зубами скал леднику Кангшунг. И абсолютно ничего — кроме завывающего ветра — между нами и ледником почти в двух милях внизу.
— Черт! — услышал я свой голос, не отрывая взгляда от обрыва.
— Полностью согласен, — сказал Жан-Клод. Он стоял справа от меня, почти касаясь плечом. Опасаясь столкнуться с ним, я отступил назад, посмотрел на Северо-Восточное седло и скалистую громаду первой ступени и надолго задумался. Молчание нарушалось только воем усиливающегося ветра. Над вершиной Эвереста формировалась грозная, клубящаяся белая шапка перистого облака.
— Если бы мы поднимались на первую ступень свободным стилем, как, вероятно, это сделали Мэллори и Ирвин, — мой голос звучал гораздо увереннее, чем я на самом деле себя чувствовал, — я бы держался левее, ближе к стене Кангшунга. Там легче подниматься. Больше опор для рук. Но у нас есть хорошие веревки и жумары Жан-Клода. Если остальные воспользуются жумарами, то один может оставить рюкзак и кислородные баллоны, подняться по тем здоровым камням справа, на самый верх, организовать надежную страховку и закрепить веревки для жумаров.
Я был уверен, что Дикон спросит меня, как туда подняться — в конце концов, я их главный скалолаз, и именно поэтому меня взяли сюда, на вершину мира. Только они не знали, что у меня в горле и в верхней части дыхательных путей поселился омар с острыми клешнями, и время от времени он шевелился. И каждый раз почти полностью перекрывал мне воздух.
— Я поднимусь туда и проложу веревку, — сказал Дикон. — Побережем Джейка для второй ступени. Там будет настоящая работа.
Я не спорил. Мы переместились к подножию нагромождения камней у южной стороны первой ступени и начали прокладывать веревки, а Дикон снял рюкзак и варежки, но вдруг остановился.
— Подождите! А как насчет поисков тела Бромли на северной стороне первой ступени? Я думал, мы договорились.
Реджи сжала его плечо.
— Мы уже это сделали, Джейк. Но вместо него нашли Сэнди Ирвина. Чтобы обыскать все эти овраги, потребуется много часов и даже дней — и вы сами видите, что он не висит на южной стене этого гребня. Кроме того, я думаю, что Ками был прав… что бы там ни случилось… три фигуры, затем всего одна… на этом гребне между первой ступенью и более высокой второй ступенью, около того камня, похожего на гриб. Именно там мы будем искать. После того, как мы поднимемся на первую ступень.
— Кроме того, герр Зигль и его друзья слишком быстро приближаются к нам, чтобы мы тут долго задерживались.
— Но… — начал я, но кашель заставил меня замолчать на целую минуту.
Реджи коснулась моей спины.
— Пасанг, — окликнула она молчаливого шерпу, — вы можете дать нашему другу что-нибудь от кашля?
— Кодеин больше нельзя, — сказал доктор Пасанг. — На такой высоте будет слишком сильный усыпляющий эффект. Но в моей аптечке есть древнее индийское лекарство от кашля, если вы согласны его попробовать.
— Ладно, — согласился я и протянул варежку.
Пасанг порылся в своем рюкзаке, а затем в маленькой аптечке, и наконец вложил мне в руку маленькую коробочку «Леденцов от кашля братьев Смит» — новые, ментоловые, которые появились всего два или три года назад.
Стоявшая на страховке Реджи заглянула мне через плечо и рассмеялась, но я просто открыл коробочку и положил в рот три леденца.
— Я готов, — сказал Дикон, привязался и накинул бухту веревки на плечо. — Кто будет страховать?
— Я, — в один голос отозвались Реджи и Жан-Клод. Оба перекинули веревку через плечо, и Же-Ка обвязал ее вокруг самого тонкого вертикального камня. Затем они одновременно крикнули: — Страхую!
Дикон выбрал свой конец страховочной веревки, чтобы обеспечить себе свободу движений, посмотрел на уродливое нагромождение камней и стал карабкаться вверх, похожий на неуклюжего паука. Его стиль нельзя было назвать красивым, но на большинстве скал он был эффективен. Выбирая едва заметные зацепки для рук и ненадежные опоры для ног, Ричард постепенно поднимался, отматывая за собой веревку и всем телом прижимаясь к вертикальной скале, удерживаться на которой иногда позволяла лишь сила трения.
Я оглянулся назад и поднес к глазам бинокль. Меньше чем в восьмистах ярдах от нас на Северо-Восточный гребень поднялись немцы — на нашу высоту, вровень с нами. Я смотрел, как они остановились, чтобы отдышаться, а затем их высокий лидер с винтовкой за плечами что-то сказал, и все пятеро медленно двинулись на запад, в нашу сторону.
— Поторопись! — крикнул я Дикону.
Глава 17
Подъем на первую ступень, даже с помощью закрепленных Диконом веревок, был изматывающим — на высоте больше 28 000 футов любое движение отнимает все силы, — но добравшись до вершины, мы почувствовали себя немного лучше, поскольку были уже вне пределов прямой видимости пяти немецких альпинистов, которые нас преследовали. Затем, когда мы вытянули и свернули веревки, проложенные на первой ступени, Реджи сдернула кислородную маску, и мое только что обретенное чувство облегчения тут же испарилось.
— Если, — сказала она, — Зигль действительно встретился с кузеном Перси и Куртом Майером на этом участке Северо-Восточного гребня, как рассказывал Ками Чиринг, это значит, что он уже поднимался на эту высоту. Вероятно, ему принадлежит рекорд — среди живых — восхождения на высшую точку Эвереста. И он может знать более быстрый путь в обход первой ступени.
— До какой высоты полковник Нортон поднялся по Большому ущелью? — спросил Жан-Клод. — Думаю, вровень с нашим гребнем… до двадцати восьми тысяч футов.
— Нортон повернул назад на высоте двадцать восемь тысяч сто двадцать шесть футов, на верхней точке Большого ущелья, до которой ему удалось подняться, — ответил Дикон. — Сомервелл достиг двадцати восьми тысяч футов, ниже и позади Тедди Нортона, просто проходя траверсом по Северной стене и не поднимаясь в ущелье.
— Рекорды высоты ничего не значат, если Зигль и остальные немцы действительно знают более быстрый путь в обход первой ступени, — выдохнул я, сдвинув вниз маску.
Дикон не отреагировал на мое замечание и указал на засыпанную снегом скалистую Северную стену.
— Нортон и Сомервелл были там, в нескольких сотнях ярдов к западу от нас и почти прямо под вершиной, прежде чем повернуть назад. Мы побьем рекорд Нортона, если поднимемся по этому гребню к подножию второй ступени… это приблизительно двадцать восемь тысяч двести восемьдесят футов.
