Ли Чайлд - Джек Ричер, или Это стоит смерти
Люди видят то, ожидают. Горничная открыла дверь своим ключом, широко распахнула дверь и вошла, полагая, что в комнате пусто. Ее взгляд скользнул по сидевшему на кровати Ричеру, и прошла целая секунда, прежде чем она снова повернулась к нему. Горничная никак не отреагировала на его присутствие, и в ее глазах Джек не увидел удивления. Она не стала кричать. Спокойная разумная женщина, которая не терялась в сложных ситуациях. Ей было около шестидесяти, белая, плотная фигура, светлые волосы слегка пожелтели и поседели. Старые немецкие или скандинавские гены.
— Прошу меня простить, но мистер Винсент сказал, что номер свободен.
— Таким был план, — ответил Ричер. — Так лучше для него. То, чего ты не знаешь, не может причинить вреда.
— Значит, вы тот человека, которого Дунканы предложили ему выставить вон, — догадалась она.
В ее голосе не прозвучало вопросительных интонаций. Просто вывод, сделанный на основании информации, полученной через телефонное дерево.
— Я сейчас уйду, — сказал Ричер. — Не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности.
— Боюсь, неприятности будут у вас. Как вы намереваетесь отсюда выбраться?
— Остановлю попутную машину. Пойду на юг, к перекрестку дорог. Я не раз уже так делал.
— И первая же машина, которую вы увидите, остановится?
— Может быть.
— И каковы шансы?
— Они невелики.
— Первая машина, которую вы увидите, не остановится. Почти наверняка это будет кто-то из местных жителей; он сразу направится к телефону и сообщит Дунканам, где вы находитесь. Мы получили инструкции. Так что во второй машине будет полно людей Дункана. И в третьей, и в четвертой. У вас большие неприятности, сэр. Зимой земля здесь плоская, спрятаться негде.
Глава 14
Горничная двигалась по комнате по давно определенному плану, не обращая внимания на незваного гостя, сидевшего на кровати. Она проверила ванную комнату, словно оценивая объем предстоящей работы, потом толкнула бедром кресло, возвращая его на прежнее место.
— У вас есть сотовый телефон? — спросил Ричер.
— Конечно. Осталось на несколько минут разговора.
— Вы мне его не одолжите?
— Кому я могу его одолжить? Здесь никого нет.
— Что находится к востоку отсюда? — спросил Ричер.
— Ничего интересного, — ответила женщина. — Примерно через милю асфальт уступает место гравию, эта дорога никуда вас не приведет.
— А на западе?
— То же самое.
— Тогда зачем существует перекресток, если на западе и востоке ничего нет?
— Был один безумный план, — ответила женщина. — Около пятидесяти лет назад. Здесь собирались построить коммерческую зону в милю длиной, с домами на западе и востоке. Продали пару ферм, чтобы освободить землю, но ничего не вышло. Даже бензоколонка закрылась, а ведь это настоящий поцелуй смерти, верно?
— Однако мотель выжил.
— Он держится на волоске. Большую часть своих доходов мистер Винсент получает от продажи виски доктору.
— Ну, если судить по тому, что я видел вчера, это серьезный поток наличных.
— В баре должно быть больше одного клиента.
— Но он вам платит.
Женщина кивнула.
— Мистер Винсент хороший человек. Он помогает, как может. На самом деле я фермер. Зимой работаю здесь, потому что мне нужны деньги. Главным образом, чтобы платить Дунканам.
— За перевозки?
— Мне — больше, чем другим.
— Почему?
— Древняя история. Я не сдавалась.
— В чем?
— Я не могу вам сказать, — ответила женщина. — Запретная тема. С этого началось все плохое. В любом случае я допустила ошибку. Выдвинула ложное обвинение.
Ричер встал с постели, зашел в ванную комнату, сполоснул лицо холодной водой и почистил зубы. За его спиной женщина привычными движениями сняла с кровати простыни и одеяла.
— Вы направляетесь в Вирджинию, — сказала женщина.
— Вам известен номер моей социальной страховки? — поинтересовался Ричер.
— Доктор сказал жене, что вы были военным полицейским.
— Да, был. Сейчас я в отставке.
— Так кто же вы теперь?
— Голодный человек.
— Завтрака здесь нет.
— А где есть?
— В часе езды к югу находится кафе. В городе. Там полицейские округа пьют кофе и едят пончики.
— Потрясающе.
Горничная отступила на шаг и взяла чистое белье из тележки. Две простыни и наволочки.
— Сколько вам платит Винсент? — спросил Ричер.
— Минимальная заработная плата, — ответила она. — Это все, что он может себе позволить.
— Я заплачу больше, если вы приготовите мне завтрак.
— Где?
— У вас дома.
— Слишком рискованно.
— Почему? Вы плохо готовите?
По ее губам промелькнула быстрая улыбка.
— А вы даете щедрые чаевые?
— Если кофе хорош.
— Я пользуюсь кофейником моей матери.
— И у нее получался вкусный кофе?
— Лучше не бывает.
— Тогда договорились.
— Я не знаю, — сказала женщина.
— Они не станут обыскивать дома. Дунканы рассчитывают найти меня на открытой местности.
— А когда у них не получится?
— Вам не о чем тревожиться. К этому времени меня здесь уже не будет. Я люблю завтрак не меньше других людей, но мне не требуется несколько часов, чтобы его съесть.
С минуту женщина колебалась, держа чистую белую наволочку у груди как знак, или флаг, или защиту.
— Ладно, — наконец кивнула она.
В четырехстах пятидесяти милях севернее рассвет наступал немного позднее. Серый грузовой автофургон, весь в каплях утренней росы, стоял на песчаной дорожке, скрытый от посторонних глаз. Водитель проснулся в темноте, вылез из кабины и помочился возле дерева, потом выпил воды, съел шоколадный батончик, снова забрался в спальный мешок и стал смотреть, как сквозь хвою пробивается бледный утренний свет. Он знал, что в лучшем случае пробудет здесь день или два, в худшем — три или четыре. Однако он получит свою долю денег и развлечений, и оно того стоило.
Он был терпелив по природе.
И послушен.
…Ричер стоял посреди комнаты, горничная заканчивала уборку. Она аккуратно застелила кровать, поменяла полотенца, поставила в ванной комнате крошечную бутылочку шампуня и положила новый кусочек мыла. И вышла, чтобы подогнать свой пикап. Машина была старой, с ржавыми колесами и прогибающейся подвеской. Горничная объехала останки «Субару» и припарковала пикап так, что пассажирская дверь оказалась напротив двери номера, где провел ночь Ричер. Женщина внимательно проверила задние и передние колеса, потом немного помедлила. Джек видел, что ей хочется забыть о нем и уехать. Однако она поступила иначе, распахнула дверцу и махнула рукой — поторопись.
Ричер вышел из номера и сел в пикап.
— Если мы кого-нибудь встретим, вам нужно будет спрятаться, хорошо?
Ричер согласился, хотя понимал, что сделать это будет совсем непросто. Пикап был совсем небольшим. «Шевроле», грязный и пыльный внутри, старый пластик и винил, приборная доска оказалась рядом с его коленями, окошко в кузове практически упиралось в заднюю спинку сиденья.
— У вас есть сумка? — спросил он.
— А что?
— Я мог бы надеть ее на голову.
— Не смешно, — сказала она.
Пикап тронулся, старая передача сработала далеко не сразу, что-то затрещало в капоте, дырявый глушитель загрохотал, как у мотоцикла. Женщина свернула с парковки налево, проехала перекресток и направилась на юг. Других машин не было. После наступления рассвета земля вокруг казалась плоской и скучной до самого горизонта. Все вокруг покрывал белый иней. Над ними нависало высокое пустое небо. Через пять минут Ричер разглядел два старых строения на западе, покосившийся амбар и сарайчик, где он оставил грузовичок. Еще через три минуты они миновали дома Дунканов, одиноко стоящие на общей подъездной дорожке. Руки женщины крепче сжали руль, и Ричер заметил, что она скрестила пальцы. Грузовичок продолжал катить дальше, женщина постоянно посматривала в зеркало заднего вида. Только после того, как они удалились на милю от домов Дунканов, она облегченно вздохнула и расслабилась.
— Они всего лишь люди, — сказал Ричер. — Трое пожилых мужчин и костлявый мальчишка. Они не обладают магической силой.
— В них много зла, — ответила женщина.
Они сидели на кухне Джонаса Дункана и не спеша завтракали, дожидаясь, когда Джейкоб заговорит. Он собирался сделать заявление. Принять решение. Они узнали соответствующие признаки. Джейкоб не раз надолго задумывался, и его лицо принимало рассеянное выражение, а потом выдавал крупицы мудрости или анализ, который позволял добраться до самой сути вопроса, или предложение, убивавшее трех или четырех зайцев одним ударом. Поэтому они терпеливо ждали. Джонас и Джаспер наслаждались трапезой, Сет страдал — ему было трудно жевать. Из-под алюминиевой шины по лицу растеклись синяки. Он проснулся с двумя фингалами цвета гниющих груш.
