Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!
Он усмехнулся.
– Нет, я все-таки когда-нибудь убью тебя.
– Ну-у, это еще когда будет… – ответил я. И тоже закурил, не спрашивая вытащив из его пачки сигарету.
Он только хмыкнул.
– Ладно, давай о деле. Как ты оказался здесь?
Так как встреча приняла, наконец, конструктивный характер, я рассказал ему все – как мы встретились с Женей и Ваней на разделительной полосе улицы, как и почему познакомились.
Ну, и все, что было дальше.
Кудрявцев слушал, куря и медленно выпуская дым. Глаза его были прищурены, и мне казалось, что я буквально ощущаю, как в его голове бешено обрабатывается информация и просчитываются варианты.
Когда я закончил рассказ предложением, сделанным мне вчера Женей, он затушил окурок уже второй сигареты, и сказал:
– Вообще-то ты и вправду похож на этого пройдоху-художника. Так что Ваня, конечно, искренне считает, что ты папа. Который нашелся. Только я думаю, привыкнуть он к тебе не успел, так что вали в свой Барнаул и радуйся, что живым уносишь ноги. Я надеюсь, моя глупая сестренка не успела сблизиться с тобой?
И он толкнул рукой в мою сторону документы.
Последняя фраза прозвучала откровенно пошло, но я решил оставить ее без внимания. А документы я вновь подвинул к нему, встал и достал из кармана халата бумажку с медицинским заключением профессора.
– Вот это почитай! – сказал я, доставая затем и показывая ему издалека верхнюю часть бланка с логотипом названия консультации. – Где я консультировался – тебе знать не нужно, а то еще профессора убьешь… Читай, читай, я тебе потом скажу попросту словами, что там написано.
– Ну, так и говори. Я философский кончал, а не медицинский!
– Это вся страна знает! И что диссертацию ты защитил на тему «О неизбежности победы коммунизма во всем мире!» Идиот!
Не сдержался я. Ну, и нарвался, конечно, сразу же.
– Ты кем себя считаешь, дерьмец? – он приподнялся, наклонившись над столом, и уставился на меня взглядом, весьма напоминающим в данный момент змеиный. – Ты жив, пока я в ситуации не разобрался, – он цедил слова сквозь зубы, и был действительно страшен в этот момент.
И я, честно говоря, испугался.
Тем более, что был неправ – ну, зачем нарываться?
– Говорю словами – не исключено, что Ваня может пострадать очень серьезно. Если просто так, немотивировано, я исчезну из его жизни. Профессор считает, что у мальчика может развиться фобия, в результате которой он просто-напросто навсегда останется больным.
Деталей я не знаю, да они мне и не нужны. Это – вариант. Возможно, конечно, что все и обойдется…
Кудрявцев вздохнул, и как-то сник – вот только что передо мной сидел сильный и страшный противник, и вдруг я увидел просто уставшего стареющего человека.
– Понятно… Тебе, конечно, придется остаться, хотя бы на какое-то время… Говори, что нужно от меня?
– Документы. Пенсионное удостоверение. Паспорта. Имя и отчество менять не нужно, а фамилия должна быть одинаковой с Ваниной. Московская прописка. И главное – чтобы ты не появлялся здесь!
Он взял в руки мои документы, снова полистал и устало сказал, пряча их в нагрудный карман пиджака:
– Опять нарываешься… Ваня – мой племянник, и я его люблю. И ты хочешь лишить меня возможности видеть его?
– Тогда пусть в эту квартиру приходит любящий племянника дядя, а не всемогущий Кудрявцев! – твердо сказал я. – И это – обязательное условие!
– Нет, все-таки когда-нибудь я тебя… – начал он, вставая с места и отодвигая стул.
– Да-да, когда-нибудь вы убьете меня! Но не сегодня же? Так вы принимаете мои условия?
– А почему ты не хочешь по документам полностью стать бывшим отцом Ивана?
Я хмыкнул.
– Да потому, что рано или поздно мои пути будет пересекаться с людьми, знавшими раньше Леонида Крамарова, художника, творческую личность, и все такое прочее. А я кисти в руках не держал! Станут возникать вопросы…
– Ладно, с этим ясно… Но почему по паспорту тебе 55 лет, ты ведь гораздо моложе?
– Ну, это вы сами узнаете… Ведь проверять вы меня будете по полной программе – тщательно и досконально, разве нет?
Он промолчал. Положил на стол заключение из консультации и уже выходя, вдруг остановился и спросил:
– А почему ничего о деньгах не говоришь? Классовое сознание не позволяет брать деньги у эксплуататора и олигарха? На что жить будешь, к в а р т и р а н т? На свою пенсию? Так ведь Москва – город дорогой!
– Того, Юрий Борисыч, что вы даете Жене, на жизнь нам хватит…
– Ну-ну… – И он пошел к выходу.
Я вышел следом в прихожую, чтобы закрыть за ними дверь, и, уже выходя, он вдруг обернулся, шагнул ко мне, схватил рукой за грудки и, приблизив губы к моему уху, прошептал:
– Не дай бог тебе обидеть мою сестренку! Тогда… ну, точно тогда… В общем, ты меня понял, п а п а!
Когда они ушли, я вернулся в кухню, открыл кран с холодной водой и, упершись руками в раковину, долго стоял так, ожидая, пока из крана не полилась ледяная вода.
В голове не было ни единой мысли.
Я медленно набрал в бокал воды, сел за стол и долго-долго пил маленькими глоточками. Я был изнутри пуст, пуст, каким стал бокал, когда я поставил его на столешницу.
«Хорошо, что никого больше не было в квартире… Хорошо, что никого больше не было…» – думал я.
У меня вдруг заныла ушибленная скула, я встал, взял из-под раковины половую тряпку, которой Люба несколько раз за день протирала пол на кухне, и, шаркая тапками, поплелся в прихожую. Нужно было убрать с пола кровавые следы моего боевого столкновения…
Потом пришли Ваня с Любой, следом – впорхнула Женя. «Нет, – думал я, – колдуя с обедом у плиты. – Нужно срочно обучать стряпне Любашу. Или пускай Евгения нанимает кухарку!
За обедом я ел вяло – сказывалось похмелье. Между делом слушал рассказ Вани, как ему нравится учить буквы, поддакивал малышу.
После обеда я позвал Женю в гостиную и сказал:
– Утром здесь был ваш брат… В общем, я могу теперь сказать – я согласен на ваше предложение. Поживу здесь, сколько будет необходимо, и попытаюсь заменить Ване отца. А сейчас, Евгения, я пойду и посплю… Что-то я устал…
– А Юра… – Она схватила меня за руку. – Он вас… он вам… он вас не обидел?
Я смотрел в огромные голубые глаза, полные искренней тревоги за меня, на лицо с полуоткрытым из-за невысказанного до конца вопроса ртом, и думал, что она – просто девочка. Девочка-переросток. Любящая и одновременно страшившаяся брата, обожающая сына, но одновременно – художница и увлеченная невероятными явлениями творческая натура… Вот именно – творческая натура – плюс девочка-переросток…
Убойное сочетание…
Я вздохнул, на пару секунд прижал ее голову к груди и шепнул на ухо:
– Не обидел меня ваш Юра, да и не просто меня обидеть… Можно, я сейчас все-таки пойду посплю?..
Глава 9-я
Первое, что сделал Юрий Борисович Кудрявцев – это лично позвонил хорошо знакомому ему заместителю директора ФСБ России генерал-лейтенанту Бовину и, продиктовав полностью все записи из моего паспорта и пенсионного удостоверения, попросил в качестве дружеской услуги провести полную проверку.
– Этот человек крайне интересен мне, – закончил он разговор.
Затем в кабинет Кудрявцева был приглашен референт по особым вопросам. Это был безгранично преданный Кудрявцеву человек, обладающий огромными возможностями – не так давно он работал в администрации президента и курировал тогда все силовые ведомства, а также оборонную промышленность.
Ему было дано задание «сделать» документы, включая оба вида паспорта, новое страховое свидетельство, пенсионное удостоверение (и московскую пенсию), прописку в квартире Евгении Борисовны Кудрявцевой и на всякий случай – свидетельство о браке фигуранта с упомянутой Кудрявцевой.
В документах, где необходимо, должен упоминаться их совместный ребенок по имени Ваня. Иван Викторович.
Соответственно, супруги должны иметь новое свидетельство о рождении сына.
В заключение Юрий Борисович пригласил к себе референта по политвопросам. Это была молодая девушка лет двадцати пяти.
– Оксана, вот вам данные на человека… – Кудрявцев подтолкнул поближе к девушке листок с данными на Андрейчука Виктора Петровича. – Покопайтесь в его настоящем и прошлом по вашему профилю. Партийность, общественная и научная деятельность, публикации. Все – документируйте, если были публикации – статьи, книги – все мне на стол.
– Как срочно, Юрий Борисович?
– Очень срочно, Оксаночка. И будьте внимательны – мне он представляется о-очень интересным человеком! В любом случае – не простым!
Я же в это время, как следует отпарившись в персональной ванне, расположенной рядом с моей комнатой, включил кондиционер и закутавшись в простыню, уснул сладким сном.
