Джек Хиггинс - Ад всегда сегодня
— Может, лучше мне открыть?
— Не надо, сама справлюсь, — решила Джоанна.
Кипя от обиды и злости, она распахнула дверь и нос к носу столкнулась с Ником Миллером.
— А, это вы, — смешавшись от неожиданности, пробормотала она.
— Можно к вам на минутку?
— Конечно, конечно… — нерешительно пригласила она. — К сожалению, все уже ушли. Остальные только что собирались выпить «на посошок». Присоединяйтесь к нам.
— Сожалею, не получится, — усмехнулся Ник. — По правда сказать, я по делам службы.
Гнев и негодование сползли с ее лица. Она съежилась и словно стала меньше.
— Б-р-у-н-о, — прошептала она побелевшими губами. — Что с ним?
— Все в порядке, — поспешно заверил Миллер, — я только что от него. У вас тут сегодня присутствовала девушка, Грейс Пакард. Это он ее привел?
Джек Морган поднялся с табурета, вышел в холл, захлопнул входную дверь и вместо Джоанны ответил на вопрос:
— Да, он ее притащил, больше бы это и в голову никому не пришло. Но ее нет уже давно. Послушай, Миллер, в чем, собственно, дело?
— Как уже говорилось, я только что от мистера Фокнера. Мисс Пакард была у него в мастерской и ушла примерно в двадцать два тридцать. Пятнадцатью минутами позже она была найдена полицейским во время обхода в двух кварталах от дома вашего приятеля.
Мэри Бересфорд вскрикнула в испуге. Марлоу спросил прерывистым шепотом:
— Мертва?
— Да. Убита. Перелом шейных позвонков в результате сильного удара, нанесенного сзади.
— Любовник Дождя, — всхлипнула Мэри Бересфорд голосом словно дуновение ветерка в знойный штиль.
— Вполне возможно, — согласился Миллер. — Убийцы такого покроя, как правило, действуют всегда по одному и тому же шаблону. Убийство Грейс Пакард в значительной мере напоминает последнее преступление маньяка. — Сержант обернулся к Моргану. — Вы не отлучались отсюда ни на минуту?
— Да. С самого начала, примерно с половины девятого.
— Могу подтвердить, — поспешно выпалила Джоанна, — мы все можем.
— Минутку, — вмешался Марлоу. — Позвольте узнать, в чем дело? Это официальный допрос?
— Обычное дознание, — уклончиво объяснил Миллер и снова обратился к хозяйке: — Я узнал от твоего жениха, что он не развлекался здесь и получаса. Что случилось? Все-таки ужин в честь твоего дня рождения…
— Бруно живет по собственным законам, — она спокойно встретила его взгляд.
Мэри Бересфорд удрученно всплеснула руками.
— Девочка моя, побойся Бога, хотя бы раз открой правду, расскажи, какое он чудовище. — В ее глазах зажглись злорадные огоньки. Губы расплылись в мстительной ведьмовской ухмылке. — Не-е-ет, уж я-то выведу его на чистую воду. Спрашиваете, господин полицейский, почему наш Бруно не оставался подольше? Хи-хи-хи. Его выставили! Выставили! Выгнали взашей, — захлебывалась от восторга старая дама.
— Из-за чего?
— Вы еще спрашиваете? Вы же сами были здесь и все видели. Подцепить такую девицу в грязной забегаловке и притащить ее в приличное общество!
— Перестань, тетя Мэри, прошу, — шепнула Джоанна.
— Но это чистая правда! — не унималась миссис Бересфорд. — И потом, прийти на торжество в лохмотьях, словно беглый каторжник! Двадцати минут ему хватило, чтобы всем испортить настроение.
Миллер внимательным взглядом обвел еще не убранную гостиную. Джек Морган поднял с ковра зазубренные половинки деревянной полки.
— Последний салонный номер Бруно.
— Каратэ?
— Да. Только представьте, что будет, если он так же приложится к чьей-то челюсти.
«Коричневый пояс», который вот-вот должен был смениться Первым даном. Миллер без особого труда мог сказать, что бы из этого вышло, но только с согласием покивал головой.
— Синяк на вашей скуле — его работа?
— Послушайте! — со злостью перебил его Марлоу. — Не знаю, куда вы клоните, но если вы думаете, что я подам официальную жалобу, то сильно ошибаетесь. Сцена выглядела весьма недостойно, но так частенько происходит там, где Бруно. Вот и все.
— Значит, мистер Фокнер вместе с Грейс Пакард покинули вас… Это не обидело тебя, Джоанна?
— Одному Богу известно, сколько бедняжка от него натерпелась, — вздохнула тетка Мэри. — Вы сказали, что он привел ту… ту… в свой дом?
— Да. Но скорее всего она была там минут десять, не больше. Подтверждением служит время, когда патруль обнаружил тело. Фокнер утверждает, что заплатил ей десять фунтов за пару минут позирования. Считаете, такое возможно?
Фрэнк Марлоу хрипло рассмеялся.
— Более чем возможно. В этом весь Бруно.
Джоанна была очень бледна, но старалась удержаться от слез.
— Я же сказала, Ник, Бруно сам себе господин.
— Сейчас он работает над исключительно сложной композицией, — вмешался Джек Морган, — одной из самых серьезных в его творчестве. Он приступил к ней четыре или пять недель назад. Тогда все начиналось с одной фигуры, а сейчас их уже четыре. Не далее как вчера он обсуждал со мной, не стоит ли прибавить и пятую, чтобы достичь психологического равновесия.
Миллер кивнул.
— Он рассказывал мне об этом.
— Зачем же ты тогда спрашиваешь? — вспыхнула Джоанна.
Ник недоуменно поднял брови:
— То есть?
— Из этого следует, что мой жених в чем-то подозревается?
— Формальность, мисс Хартман, рутинная формальность. Но, пойми, ее надо исполнить.
— Не обязательно! — убежденно сказала она. — И ты… Ты сегодня был гостем в моем доме потому, что я считала тебя другом.
— Чушь! — фыркнул Миллер. — Ты пригласила меня на ужин совсем не поэтому. Мой брат — один из самых влиятельных продюсеров на Северном телевидении, а твой сериал висит на волоске и может в конце сезона вылететь из программы.
— Как вы смеете! — негодующе взвизгнула тетушка. — Я буду жаловаться вашему начальству!
— Сколько угодно, — Миллер протянул руку к шкатулке на стойке бара, нащупал сигарету, закурил и доверительно улыбнулся.
— Мое годовое жалованье сержанта полиции вместе с некоторыми специальными выплатами и премиями составляет тысячу триста восемьдесят два фунта, мисс Бересфорд. Может, мадам заинтересует факт, что вся эта сумма до последнего пенни идет на уплату налогов на собственность? И это дает мне чудесное ощущение независимости, особенно когда приходится общаться с такими, как вы, мадам. — Он низко склонил голову перед стареющей актрисой, чтобы не видеть ее растерянности и неловкой улыбки, и повернулся к Джоанне.
— Нравится тебе или нет, но придется выслушать несколько неприятных известий. На мой взгляд, самое главное, что Грейс Пакард была убита через час после того, как ушла из твоего дома с твоим женихом. Не строй из себя наивную школьницу, из этой роли ты давно выросла. Ты отлично понимаешь, что следствие вправе рассчитывать на помощь Бруно Фокнера. И не менее отлично догадываешься, что волею стечения обстоятельств он оказался в кругу подозрений.
— Я — адвокат Фокнера. — Джек Морган с достоинством шагнул вперед. — Почему допрос проводился без меня?
— Почему вы спрашиваете об этом меня? Это личное дело Фокнера. Мы бы ни в коем случае не возражали против присутствия юриста.
Миллер повернулся и направился к выходу, но остановился на пороге гостиной.
— Вполне вероятно, что расследование вынудит меня еще раз навестить вас, мисс Хартман, — сухим официальным голосом уведомил он. — Полиция была бы очень благодарна вам, если бы вы не покидали город без уведомления кого-либо из нашей следственной группы.
— Но у Джоанны завтра очень важная встреча в Лондоне, — вмешался Марлоу.
— Не в моей власти запретить мисс Хартман деловую поездку, — бесстрастно сообщил сержант. — Но было бы очень жаль, если бы в ее отсутствие Фокнеру потребовалась ее помощь.
Ник Миллер вышел из квартиры, многозначительно кашлянул за дверью и нажал кнопку лифта. Он не сомневался, что сумел их всполошить и напугать. Сейчас его мучило любопытство: что из этого получится и чем это поможет делу.
После его ухода над комнатой повисла долгая гнетущая тишина. Фрэнк Марлоу первым решился прервать настороженное молчание.
— Дурно пахнет, ой, как дурно.
— И я того же мнения, — поддержал Морган.
Джоанна поднялась в спальню на втором этаже квартиры и достала черный кожаный плащ. Продевая руки в рукава прямо на лестнице, она спросила:
— Джек, ты на машине?
— Как всегда.
— Хорошо. Отвези меня к Бруно.
Мэри Бересфорд просительно положила высохшую руку на плечо племянницы.
— Ради Бога, опомнись, Джоанна! Не будь дурочкой. Держись подальше от всей этой грязи.
Джоанна резко повела плечом, стряхивая теткину ладонь.
— Ой, как ты его не любишь, тетя Мэри! И никогда не любила. Поэтому ты подозреваешь, что он может оказаться причастным к убийству. Только я никогда ни за что не поверю в его вину!
