Сидни Шелдон - Лицо без маски
— Давайте-ка еще раз, доктор Стивенс, — заговорил Макгриви.
Джад глубоко вздохнул и начал все снова, стараясь говорить спокойно.
— Я запер кабинет и направился к лифту. В коридоре погас свет. Я подумал, что на нижних этажах свет есть, и пошел вниз.
Джад замолчал, вновь переживая страшные минуты.
— По лестнице кто-то поднимался с фонарем. Я окликнул. Думал, что Байджлоу, сторож. Но это был не он.
— А кто?
— Я уже сказал, — произнес Джад. — Не знаю. Мне не ответили.
— Почему вы думаете, будто вас хотели убить?
С губ чуть не сорвался резкий ответ, но Джад сдержался. Жизненно необходимо убедить Макгриви в своей правоте.
— Они шли за мной.
— Вам показалось, что убийц было двое?
— По меньшей мере, двое, — сказал Джад. — Я слышал, как они шептались.
— Вы сказали, что заперли дверь, ведущую в коридор, когда вошли в приемную. Так?
— Да.
— А потом заперли дверь, ведущую в приемную, когда вошли в кабинет?
— Да.
Макгриви подошел к двери из приемной в кабинет.
— Они пытались взломать эту дверь?
— Нет, — признался Джад. Он вспомнил, как был удивлен этим обстоятельством.
— Итак, — сказал Макгриви. — Когда вы запираете дверь приемной, которая открывается в коридор, нужен специальный ключ, чтобы открыть ее снаружи.
Джад понимал, куда клонит Макгриви.
— Да.
— У кого были ключи к этому замку?
Джад почувствовал, как к лицу прилила кровь.
— У Кэрол и у меня.
Голос Макгриви звучал вкрадчиво:
— А уборщики? Как входят они?
— У них была договоренность. Три раза в неделю Кэрол приходила пораньше и впускала их. Уборка заканчивалась к приходу первого пациента.
— Но ведь это неудобно. Почему вы не позволяли убирать свое помещение наряду с другими?
— Потому что документы, которые здесь находятся, весьма конфиденциального свойства. Пусть неудобно, но это лучше, чем пускать посторонних без присмотра.
Макгриви бросил взгляд на сержанта, чтобы убедиться, что тот все записывает. Удостоверившись, опять обратился к Джаду:
— Когда мы вошли в приемную, дверь была не заперта. Не выломана, а не заперта.
Джад ничего на это не сказал, и Макгриви продолжал:
— Вы сказали, что ключ был у вас и у Кэрол. Но ключ Кэрол находится у нас. У кого еще был ключ от этого замка?
— Ни у кого.
— Тогда как эти люди вошли?
Вдруг Джада осенило:
— Они сняли слепок с ключа, когда убили Кэрол.
— Возможно, — признал Макгриви. Мрачная улыбка заиграла у него на губах. — Если делали слепок, на ключе должны быть следы парафина. Придется отправить его на экспертизу.
Джад кивнул. Он уже засчитал себе победу, но радость была преждевременной.
— Итак, — произнес Макгриви, — ваша версия: двое мужчин, предположим, женщина здесь не замешана, имели дубликат ключа и беспрепятственно вошли, чтобы убить вас. Верно?
— Верно, — подтвердил Джад.
— Кроме того, вы заперли за собой дверь кабинета. Верно?
— Да.
Макгриви говорил почти ласково:
— Но и эту дверь мы обнаружили незапертой.
— Должно быть, у них был ключ.
— Тогда почему, открыв дверь, они вас не убили?
— Я же говорил. Они услышали запись и…
— Двое отчаянных убийц, рискуя многим, вырубили электричество, загнали вас в ловушку, вломились в помещение, а потом вдруг испарились, не тронув волоска на вашей голове? — голосом, полным презрения, заключил Макгриви.
Холодный гнев захлестнул Джада.
— На что вы намекаете?
— Сейчас поясню, доктор. Я убежден: здесь никого не было, и не верю, будто кто-то пытался вас убить.
— Можете не верить мне на слово — в раздражении сказал Джад. — А электричество? А ночной сторож?
— Он в вестибюле.
Сердце Джада замерло.
— Мертвый?
— Был живой, когда впускал нас. Главный рубильник вышел из строя. Байджлоу спускался в подвал, исправлял полоску. Когда я приехал, он как раз закончил.
Джад, онемев, смотрел на Макгриви.
— Ох, — только и вымолвил он.
— Не знаю, какую игру вы ведете, доктор Стивенс, — сказал Макгриви. — Но отныне на меня не рассчитывайте. — Он направился к двери. — И сделайте одолжение, не звоните мне. Я сам позвоню.
Сержант захлопнул блокнот и двинулся за Макгриви.
Действие выпитого виски прошло. Легкое опьянение сменилось депрессией. Что делать дальше? В голове возникали нелепые картинки. Он — в лабиринте, из которого нет выхода. Он — маленький мальчик, которому почудился волк. Его донимают призраки, всякий раз исчезающие при появлении Макгриви. А если не призраки… Если нечто другое, столь неожиданное и чудовищное, что даже думать об этом не хочется. Не хочется, но придется… В продолжительном стрессовом состоянии мозг способен порождать галлюцинации, вполне заменяющие реальность. Он работает на износ, долгие годы без отпуска. Есть все основания предположить, что убийства Хэнсона и Кэрол могли стать причиной, повергшей его разум в эмоциональную пропасть. Отсюда состояние расстройства и разыгравшееся воображение. Параноики живут в мире, где самые обычные события вызывают ничем не оправданный ужас. Например, случай с машиной. Если это покушение, то шофер наверняка вышел бы и убедился, что дело сделано. А те двое, что проходили сюда сегодня вечером? Он ведь не знал, есть ли у них оружие или нет. Разве параноик не подумает, что они решили убить его? Логичнее предположить, что это трусливые воришки, которые убежали, услышав голоса в кабинете. Конечно, убийцы открыли бы незапертую дверь и кокнули бы его. Как доискаться истины? Опять обращаться в полицию — бессмысленное занятие. А больше не к кому.
Вдруг — неожиданная мысль, порождение его отчаяния, постепенно обретающая форму. И чем больше он обдумывал ее, тем больший смысл она приобретала. Наконец схватил телефонный справочник и начал листать его.
9
На следующий день в четыре часа Джад поехал в Вест-Сайд. Нашел старый, обшарпанный жилой дом из темного камня. Когда остановил машину перед этой развалиной, его охватили сомнения. Может быть, перепутал адрес? Но в окне на первом этаже виднелась надпись:
НОРМАН Э. МОУДИ
ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ
УСПЕХ ГАРАНТИРУЕТСЯ
День был сырой, ветреный, все предвещало снег. Джад осторожно пересек покрытый льдом тротуар и вошел в подъезд. В нос ударил спертый воздух с запахами стряпни и мочи. Надавил нужную кнопку и после зуммера шагнул в коридор. На двери первой квартиры висела табличка:
НОРМАН З. МОУДИ
НАЖМИТЕ КНОПКУ И ВХОДИТЕ
Он так и сделал.
Дверь из внутреннего помещения распахнулась и, переваливаясь с ноги на ногу, вышел Норман З. Моуди пяти футов пяти дюймов ростом и весом под триста фунтов. его облик напоминал ожившего Будду — круглое добродушное лицо, большие невинные бледно-голубые глаза и совершенно лысая голова яйцом. Возраст определению не поддавался.
— Мистер Стивенсон? — произнес детектив.
— Доктор Стивенс, — поправил Джад.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — как все южане растягивая слова, сказал «Будда».
Джад повел глазами по комнате, снял с вытертого кресла кипу журналов по культуризму и нудизму и осторожно присел.
Моуди втиснулся в огромное кресло-качалку.
— Итак, чем могу быть полезен?
Джад не сомневался, что совершил ошибку. Он по телефону назвал свое полное имя — имя, которое за последние дни не сходило с первых страниц всех нью-йоркских газет. И угораздило же его выбрать именно такого детектива, который газет не читает и фамилию запомнить не в силах. Он лихорадочно выискивал предлог, чтобы немедленно уйти.
— Кто вам меня рекомендовал? — попытался завязать разговор Моуди.
Джад помолчал, не желая его обидеть.
— Телефонный справочник.
Моуди рассмеялся.
— Не знаю, чтобы я без него делал, — сказал он. — Самое лучшее изобретение после кукурузной водки. — И опять рассмеялся.
Джад встал — перед ним же полный идиот.
— Извините, что отнял у вас время, мистер Моуди. Мне следует кое-что обдумать, а уж потом…
— Конечно, конечно. Понимаю, — изрек тот. — Только вам придется заплатить за назначенную встречу.
— Разумеется, — подтвердил Джад. Порывшись в кошельке, вынул несколько банкнот.
— Сколько?
— Пятьдесят долларов.
— Пятьдесят?! — От злости у Джада перехватило дыхание, но он отсчитал нужную сумму и протянул деньги.
— Благодарю покорно, — кивнул тот.
Джад пошел к двери, чувствуя себя облапошенным.
— Доктор…
Джад обернулся. Моуди, засовывая деньги в кармин жилета, благожелательно улыбался.
— Уж коли вы накололись на пятьдесят долларов, — добродушно молвил он, — почему бы вам не присесть и не рассказать о своих проблемах. Я всегда утверждаю: нет ничего лучше, чем облегчить душу.
В словах глупого толстяка Джад уловил иронию и чуть было не рассмеялся. Он и сам всю жизнь выслушивал чьи-нибудь душеизлияния. А что, собственно, он теряет? Может быть, откровенный разговор с незнакомым человеком поможет? Он внимательно посмотрел на Моуди, медленно вернулся к креслу и сел.
