Монс Каллентофт - Летний ангел
В кафе несколько семей с детьми. Пара толстушек иностранного происхождения за стойкой шепчутся, хихикают и украдкой бросают взгляды в их сторону.
— А что, никак нельзя выяснить, кто звонил по поводу Юсефин? — куда-то в пространство спрашивает Зак.
— Техническая служба говорит, что невозможно. Звонили по карте. Нам придется работать дальше с этим знаком вопроса. Будем надеяться, что это лицо откликнется.
Малин откусывает очередной кусок от своего фишбургера.
— А велосипед?
— Возможно, его просто-напросто украли. Или он где-то в другом месте. Вполне вероятно, что на нее напали не там и лишь потом перетащили в парк Тредгордсфёренинген. По этому поводу ничего нельзя сказать, раз она не помнит. Надо постоянно следить, не появится ли информация о велосипеде.
Зак кивает.
— Начнем с того, что позвоним бойфренду Тересы Эккевед, — говорит Малин, прожевав еще кусок жареной американской рыбы.
— Ты или я?
— Я могу позвонить. Ешь спокойно.
— Спасибо. Черт, до чего вкусной кажется эта дрянь, когда по-настоящему проголодаешься! Мартин пришел бы в ярость, если бы увидел, как я это ем.
— Но он не увидит, — усмехается Малин и достает из кармана бумажку с телефоном парня Тересы Эккевед.
Он снимает трубку после четвертого звонка.
— Петер.
— Это Петер Шёльд?
— Ну да, кто же еще? — отвечает тягучий подростковый голос, недовольный, полный скепсиса. — Насколько мне известно, данный номер записан на меня.
«Данный номер»? Разве современные подростки так разговаривают?
Впрочем, Туве тоже могла бы так сказать. С важностью, подчеркивая свою образованность.
— Меня зовут Малин Форс. Я инспектор криминальной полиции Линчёпинга. У меня есть к тебе несколько вопросов по поводу твоей девушки Тересы. Ты готов ответить на них сейчас?
В трубке тишина, словно Петер Шёльд пытается придумать, как ему ускользнуть от ответа.
— А вы не могли бы позвонить попозже?
— Хотелось бы поговорить прямо сейчас.
Снова тишина.
— А что стряслось с Тересой? — с легким беспокойством интересуется он. — Ее родители звонили и спрашивали, не здесь ли она.
— Они подали заявление в полицию. Она исчезла, а родителям сказала, что собирается быть с тобой. Но тебе это наверняка известно.
— Я уже несколько недель на даче. Мы с ней собирались встретиться, когда я вернусь.
— Но ведь она твоя девушка?
— Ну да, — как-то слишком быстро говорит он.
Малин, прижми его!
— Когда вы виделись в последний раз? — задает она очередной вопрос.
— До того, как я уехал на дачу.
— Тереса очень симпатичная девушка. Как вы познакомились?
— Что? Еще раз…
— Как вы познакомились?
— Она… то есть мы… — Петер Шёльд делает паузу. — Познакомились на танцах, организованных совместно нашими школами.
— В какой школе ты учишься?
— В школе Экхольма.
— Какой класс?
— Пойду в девятый. Мне исполнилось пятнадцать.
— И где проходили танцы?
— В нашей школе. В актовом зале. А это что — допрос?
— Пока нет, — отвечает Малин.
«Ты врешь, — думает она. — Но зачем?»
— Она и в самом деле твоя девушка?
— Но я это уже сказал.
— А Натали? Ты ее знаешь?
— Вы имеете в виду Натали Фальк?
— Я имею в виду подругу Тересы по имени Натали.
— Фальк. Я ее знаю. Она учится со мной в параллельном классе. Мы особо не дружим, но знакомы.
— Они с Тересой близкие подруги?
— Да, пожалуй.
— У тебя есть ее телефон?
— Минутку.
В трубке слышится попискивание клавиш.
— Ее номер ноль — семьдесят — триста пятнадцать — двадцать — двадцать три. Послушайте, мы с папой собираемся на рыбалку. Вы еще долго?
Малин старается запомнить цифры, потом спрашивает:
— Как ты думаешь, почему она сказал родителям, что будет с тобой?
— Откуда мне знать?
В трубке раздается голос отца — нетерпеливый и усталый:
— Так она пропала? Ах вот оно что! Да, родители были взволнованы, когда звонили нам. Черт возьми, до чего трудно справляться с теперешней молодежью! Нет, о том, что они проведут каникулы вместе, речи не было. Мы сейчас на даче. Любим отдыхать своей семьей.
— Они дружат?
— Ну да, он так говорит. Правда, они друг у друга не ночуют, как многие делают в их возрасте, но часто проводят досуг вместе — во всяком случае, по словам Петера, а у меня нет ни времени, ни желания вторгаться в их личную жизнь, так что мне на самом деле известно мало. Один раз она приходила к нам в гости, но в целом я не могу сказать, насколько они близки.
«Вторгаться, — думает Малин. — Именно это и нужно делать. Вторгаться, черт побери! А иначе они могут просто исчезнуть. И кто знает, вернутся ли они?»
Тайная жизнь подростков.
Моя собственная.
Жизнь Туве.
— Приятной рыбалки, — заканчивает разговор Малин.
— Рыбалка? Я никогда сам не ловлю рыбу. Покупаю в рыбном магазине в деревне.
Дети с гамбургерами шумят вокруг, а Малин набирает только что полученный номер.
— Мы могли бы встретиться и поговорить?
— Да, но я на работе. — Натали Фальк говорит чуть с растяжкой, но мгновенно оценивает ситуацию.
Уверена в себе. Ответила после второго звонка.
Что скрывает этот голос? Какие тайны?
«Расследование, Малин, — это множество голосов, — когда-то сказал Свен Шёман. — Научись их слушать, и истина у тебя в руках».
Ты ведь так говорил, Свен? Во всяком случае, что-то в этом духе.
Голос Петера Шёльда — голос лжи?
— Натали, ты знакома с Тересой Эккевед? Родители заявили в полицию, что она исчезла.
— Да, я знаю Тересу. Так она пропала? Думаю, просто уехала прогуляться. Она любит проводить время одна, а ведь это не так просто устроить.
— Где ты находишься?
— Работаю на Старом кладбище.
Зак вынимает ключ из зажигания. Малин чувствует, как фишбургер бунтует в животе: во рту появляется кислый привкус, и она сглатывает, старается забыть, где обедала.
Они выходят из машины.
Каменный забор Старого кладбища нуждается в побелке, серые хлопья отслоившейся краски свисают до самого асфальта парковки. Напротив — дома из красного кирпича, построенные в восьмидесятые годы. Здания молчаливы, они как будто сгрудились вместе и кажутся безжизненными. Балконная дверь на первом этаже приоткрыта — прислушавшись, Малин различает звуки музыки, Томас Ледин поет какие-то глупости о любви и сексе, но хотя в обычной ситуации она терпеть не может шлягеры, сейчас, среди этой давящей жары, музыка показывает, что в городе еще шевелится жизнь. Иначе можно было бы подумать, что здесь взорвалась невидимая водородная бомба, уничтожившая все, кроме зла.
За стеной поднимаются клены, листва еще зеленая, но бледная и суховатая. За деревьями — могильные плиты, Малин не видит их, но знает, что они там.
Могилы давние, в полном соответствии с названием кладбища.
Сарай с садовым оборудованием расположен в ста метрах от входа, за кладбищенской рощей, куда Малин иногда приходит.
Малин и Зак надели солнцезащитные очки и идут по одной из тщательно подметенных аллей кладбища, направляясь к силуэту возле рощи. Судя по всему, это и есть Натали Фальк.
Она невысокая, мускулистая, белая майка плотно облегает ее упругие подростковые груди. Она стоит, чуть наклонившись вперед, работая граблями. Округлые девичьи щечки, кольцо в носу, коротко подстриженные черные непокорные волосы.
Они здороваются, Зак снимает темные очки, пытаясь установить контакт.
— Отличная работа на лето. Наверное, трудно было ее найти?
— Проще простого. В такую жару! Ни один идиот не согласится все лето полоть сорняки на кладбище, но мне очень нужны деньги.
Произнося слово «деньги», Натали Фальк пинает кладбищенскую траву ногами, обутыми в ботинки от «Док Мартен».
Затем они задают вопросы о Тересе Эккевед.
— Так ты не знаешь, куда она могла отправиться?
— Понятия не имею.
— Когда ты виделась с ней в последний раз?
— Примерно неделю назад.
— Что вы с ней делали?
— Ели мороженое на Тредгордсторгет.
— Она вела себя как обычно? Ты не заметила ничего странного?
— Да нет, ничего такого особенного.
Натали Фальк старается говорить низким голосом.
По ее лбу струится пот. Как и по спине у Малин.
— Ты за нее не беспокоишься?
— Да нет. С какой стати?
— Она же пропала.
— Ну и что? Она в состоянии сама за себя отвечать.
В голосе нет тревоги, но вот взгляд? Что таится в нем?
— Я закурю, — говорит Натали.
— Нам дым не помешает, — говорит Зак. — Я всегда считал, что не продавать сигареты до восемнадцати лет — ужасная глупость.
