Сохейр Хашогги - Мозаика (в сокращении)
Эйнхорн предложил ей сесть в кресло, а сам остался стоять, опершись на стол. На стене у него за спиной висела фотография: совсем юный Эйнхорн в военной форме обменивается рукопожатием с президентом Бушем-старшим. Рядом висело еще несколько снимков поменьше — по-видимому, из семейного альбома.
Эйнхорн заглянул в папку, просмотрел ее содержимое — как врач проглядывает карту пациента. Договариваясь о встрече, Дина вкратце изложила суть дела.
— Итак, миссис Ахмад… — На губах его на долю секунды мелькнула улыбка. — Ваш муж забрал двоих ваших детей, восьмилетних близнецов, в Иорданию. — Он снова заглянул в папку. — И было это две недели назад.
— Да. Он забрал двоих детей. У меня есть еще сын-подросток.
— Да, я знаю. Есть какие-нибудь новости?
— Муж несколько раз звонил. Разрешил мне поговорить с детьми.
— Расскажите все, что можете.
Она рассказала. Он слушал внимательно, задавал по ходу вопросы. Где именно Карим и дети? Какой это дом? Что за район? Кто еще живет в доме? Когда дети остаются без отца? Он ходит на работу, а они в школу? На многие вопросы Дина отвечала: не знаю.
— Боюсь, я мало чем могу вам помочь, — извинилась она.
Он махнул рукой:
— Это не имеет значения. Мы сами выясним все, что нам понадобится. Теперь переходим к самому важному вопросу. — Тут он все-таки сел за стол. — Как вы считаете, есть хоть малейшая возможность разрешить эту ситуацию полюбовно? Есть ли вероятность того, что вы помиритесь?
— Нет… не уверена. — Она сама удивилась тому, что не смогла ответить более определенно.
Эйнхорн изучающе посмотрел на нее:
— Прошло слишком мало времени. Я предпочитаю, чтобы мои клиенты были уверены. Так вам самой будет спокойнее. И деньги сэкономите. Крупную сумму. Но вы — заказчик. И если вы дадите нам задание, то мы его выполним. Несмотря ни на что.
Задание?
— Мистер Эйнхорн, вы можете вернуть моих детей?
— Да.
Он ответил без тени сомнения. Дине почему-то стало чуточку страшно.
— Как вы это намерены сделать?
Он пожал плечами:
— Это целиком зависит от ситуации. Иногда бывает достаточно подкупить нужного человека. Например, сделать так, чтобы учительница всего на несколько минут отвлеклась и не следила за тем, что происходит на школьном дворе. Но иногда, — продолжал Эйнхорн, — таким легким путем пройти не удается. В таком случае выход следующий: используя специально обученные силы, освободить объект и переместить его в безопасное место.
— Какие силы? — Это слово Дину насторожило. Ведь речь шла о ее детях.
Эйнхорн снова улыбнулся:
— Не волнуйтесь. Мы ни с кем не собираемся воевать. Наши люди очень опытные. Лучшие из лучших. Мы обходимся без жертв. Всегда.
Дине весь этот разговор показался каким-то сюрреалистическим. Она беседовала с человеком, основным занятием которого было забирать детей от одного родителя, чтобы передать их другому.
— А если детей двое, это сложнее? — спросила она.
— Ненамного. Их часто бывает несколько. Вот, взгляните, пожалуйста.
Он показал на снимки на стене. Дина пригляделась и поняла, что это семейные фотографии, но не семьи Эйнхорна. На каждой было по одному счастливому родителю и по одному или несколько детей.
Один снимок ее особенно заинтересовал.
— Вы можете рассказать про этот случай?
— Бельгия, — немедленно ответил хозяин кабинета. — У отца было двойное гражданство. Родители были в разводе. Дочь отцу выдавали на выходные. Он повел ее в «Макдональдс», а потом отвез в аэропорт. По будням за девочкой присматривали дедушка с бабушкой. Собственный особняк. Престижный район. Совсем рядом — роскошный парк. Наш человек, англичанин, рассказал историю, что он собирает сведения об отце, воевавшем здесь во Вторую мировую. Еще двое наших были рядом, на улице. Он впустил их в дом. Дедушка пытался оказать сопротивление, даже схватился за кочергу, — Эйнхорн вспоминал подробности с видимым удовольствием, — но особых хлопот с ним не было. Никто не пострадал. Я уже говорил, на нас работают лучшие из лучших. Вертолет приземлился прямо в парке. Через час девочку уже доставили в Германию, где ее ждала мать.
Эта история насторожила Дину — она не хотела, чтобы нечто подобное произошло с близнецами. И дедушка… А если бы у него было оружие? Если бы он был моложе, сильнее? Если бы случилось что-то непредвиденное — например, соседи бы вызвали полицию? «Специально обученные силы» — это как-то рискованно. И дети… Но все же…
— Мне бы хотелось узнать, сколько могут стоить ваши услуги.
— Каждый случай — особенный. В наши услуги входит предварительная оценка расходов. Я проведу расследование (это бесплатно), на что уйдет пара дней. Если, конечно, вы не откажетесь сразу.
— Мне бы сначала хотелось хотя бы приблизительно узнать цену. Мои возможности не безграничны.
— Ну хорошо. Могу сказать, что минимальная стоимость работ за границей — сто тысяч. Как я сказал, мы проводим точную калькуляцию. Но полагаю, максимум — это двести пятьдесят тысяч. Если не будет каких-то особых расходов.
У Дины перехватило дыхание. Откуда ей взять такие деньги? Но она только спросила:
— Вам нужно дать аванс?
— Пока что нет. Вы платите половину минимальной суммы, когда мы приступаем к работе.
— Пятьдесят тысяч? Мне надо подумать.
— Да, конечно.
Обсуждать больше было нечего. Дина встала.
— Я понимаю, вам сейчас очень нелегко, — сказал он. — Помните, что я сказал: прошло слишком мало времени. Примите окончательное решение. Торопиться некуда. Мы в любой момент придем вам на помощь.
По дороге домой Дина окончательно решила, что Грегори Эйнхорн ей не очень нравится. Но с другой стороны, она не сомневалась, что этот человек выполнит все, что пообещает.
— Четверть миллиона долларов! — Эммелин никак не могла в это поверить. — И ты пошла к этому наемнику одна?
— Он не наемник. Не совсем… Он — специалист. Настоящий профессионал. А четверть миллиона — это максимум. Если не будет каких-то особых расходов.
— А они, как я полагаю, возникнут, — сказала Сара.
Три подруги встретились в ресторане в Сохо.
— У тебя есть такие деньги? — спросила Эммелин.
— Сразу вся сумма не понадобится. Только задаток — пятьдесят тысяч.
— Деньги мы можем собрать, — сказала Сара.
Дина вовсе не хотела, чтобы ее подруги скидывались.
— Нет, вас я в это впутывать не хочу, — сказала она.
— Мы уже впутались, — заявила Эммелин. — У меня достаточно денег в акциях. Вполне ликвидных.
Нет, этого Дина никак допустить не могла.
— Слушайте, я и так знаю, что вы меня поддержите, — сказала она. — Я вам очень благодарна. Но я не хочу, чтобы вы еще и свои деньги в это вкладывали. Я не могу. Не приму ваших денег.
— Она не может! Она не пойдет! А если бы на твоем месте оказалась одна из нас, ты бы как поступила? — сказала Эммелин.
Она говорила с ней таким тоном, каким выговаривают расшалившемуся ребенку. Дина чувствовала, что вот-вот разрыдается.
— Деньги мы достать можем, — невозмутимо сказала Сара. — Вопрос не в этом. Хотя, конечно, мы должны быть уверены, что они будут правильно использованы. Вопрос в другом: ты действительно считаешь, что это лучший способ?
— Сейчас я… А что еще можно сделать?
— Ты доверяешь этому Эйнхорну? — спросила Эммелин.
— Да. Похоже, он знает, что делает.
— Ты ему доверяешь?
— Да.
— Тогда надо выяснить, какой у него план и сколько он за это хочет, — сказала Сара.
— Вот именно, — согласилась Эммелин. — Тогда и начнем действовать.
Прошла ночь, прошел день, еще ночь, еще день, еще ночь, а от Карима вестей не было. Ее единственной надеждой был Грегори Эйнхорн. Утром у нее была назначена с ним встреча, на которую она пошла с надеждой и тревогой.
С первого взгляда она поняла, что что-то не так. Она села, и Эйнхорн тут же приступил к делу:
— Миссис Ахмад, я, как и обещал, изучил вашу ситуацию. И боюсь, я вынужден отказаться.
— Что вы такое говорите? Почему? Вы же обещали!
— Ваш муж — из очень влиятельной семьи, у которой много связей. Это в корне меняет дело. — Он покровительственно улыбнулся. — Поверьте, я хочу действовать и во благо клиента, и не в ущерб себе.
— Вы хотите сказать, что не возьметесь за эту работу? А как же мои дети?
— Риск слишком велик. Для всех.
Три дня она думала только о Грегори Эйнхорне — опытном, бывалом, умелом человеке, который поможет ей вернуть детей. А теперь и он отказывается ей помочь.
— Я понимаю, что это может оказаться труднее, чем я думала, — сказала она с отчаянием. — Я могу заплатить больше. Правда, ненамного.
— Миссис Ахмад, я иногда берусь за рискованную работу. Но я по натуре не безрассудный игрок. Вознаграждение должно соответствовать риску. Кроме того, рискую не только я, рискуют и мои люди. За это дело я возьмусь только за два миллиона долларов.
