Уоррен Мерфи - Проклятие вождя
– Привет, – произнес Римо.
– Ты кто, приятель? – спросил Антуан.
– Я ищу одного человека. – Римо спрыгнул с подножки.
Ни Антуан, ни Красавчик не обратили внимания на то, что человек приземлился на хрустящий гравий так тихо, словно воздушный шарик на мягкий фетр.
– Скорее напрашиваешься на неприятность, – сказал Красавчик.
– Сейчас схлопочешь, – добавил Антуан.
– У меня нет времени на пререкания. Но думаю, уговоры здесь не помогут, – заключил Римо.
Антуан и Красавчик хихикнули и разошлись по сторонам, намереваясь подступить к Римо спереди и сзади. Белый стоял неподвижно. Тогда Красавчик применил карате, нацеливая удар точно в голову противника. Он представил себе, что раскалывает кирпич, и уже вообразил, как голова расколется пополам. Он даже предвкушал, как станет рассказывать, что одним ударом замочил белого. Но мечты его были прерваны вполне реальной болью в правом запястье. И хотя кожа была цела, пальцы не двигались, словно кисть крепилась к руке с помощью пакета с желе. Красавчик выронил баллончик с краской. Увидев это, Антуан бросился бежать, явно намереваясь выбраться из депо, но успел пробежать всего четыре ступени. На пятой отказала нога. Он упал и принялся кататься по гравию призывая мамочку, крича, что он невиновен и готов оказать властям любое содействие, выражая при этом теплые чувства ко всему человечеству и готовность жить в мире с людьми.
– Кто такой Джой-172? – спросил Римо.
– Я не знаю! Клянусь! – завывал Антуан.
– Попробуй вспомнить, – посоветовал Римо.
Тут Антуан почувствовал режущую боль в шее, хотя не заметил, чтобы у белого в руках был нож.
– Правда не знаю. Знаю Чико и Рамада-85. Они живут в южной части города.
– Неужели никогда не слыхал о Джое-172?
– Нет. Он никто.
– Значит, ты все-таки его знаешь?
– Я сказал, он никто. Эй, Красавчик, скажи этому парню, кто такой Джой-172!
– Никто, – ответил Красавчик, стараясь не шевелить больной рукой. Если опустить ее вниз и дышать очень осторожно, то боль в запястье еще можно было как-то терпеть. Главное – правильно устроить локоть. Слово «никто» Красавчик произнес очень тихо.
– Откуда он?
– Ниоткуда, парень. Он никто.
– Попытайся вспомнить.
– Я и так пытаюсь. Не такая уж он большая шишка, чтобы быть откуда-нибудь.
– А где это «ниоткуда»?
– Парень, ты что, тупой? Таких мест до фига!
– Назови хоть одно, – попросил Римо, слегка прикоснувшись к повисшей руке.
Красавчик издал страшный вопль и неожиданно припомнил, что кто-то говорил ему, будто Джой-172 учится в школе под названием «Стайвезант».
– Отлично. Вот мы все сейчас туда и пойдем.
– Средняя научно-техническая школа Бронкса, – быстро поправился Красавчик. – Они там все продали интересы своих черных собратьев. Я видел там какого-то Джоя-172. Говорят, он оттуда.
– Ты уверен? – переспросил Римо.
И в момент очередного приступа нестерпимой боли Красавчик принялся орать, что ни в чем нельзя быть уверенным, а Антуан добавил, что разыскиваемый скорее всего учится именно в средней научно-технической школе Бронкса. Вот если бы ему понадобился Чико, они бы его хоть из-под земли достали. Чико знают все. Они могли бы дать даже домашний адрес.
– Спасибо, – сказал Римо.
Подумав немного, он взял баллончик с зеленой флюоресцентной краской и, сорвав с них рубашки, написал «Римо» у каждого на груди.
– Я и сам художник, – заметил он и, насвистывая, отправился на поиски средней научно-технической школы Бронкса, которая, как оказалось, была совсем рядом.
Римо оглядел все стены, но там не было и следа Джоя-172. Город большой, и пытаться найти среди целой прорвы специалистов по росписи стен одного было равносильно тому, чтобы вычленить отдельную особь из стаи саранчи. И тут у него родилась идея. Зайдя в открытую допоздна скобяную лавку, он купил баллончик белой краски, а потом уговорил шофера такси отвезти его в Гарлем. Для этого потребовалась пригоршня двадцатидолларовых купюр и мягкое поглаживание шофера по шее. Когда Римо попросил таксиста притормозить возле пустой стоянки, тот попытался кивнуть, но не смог – шея причиняла нестерпимую боль.
С пустынной улицы Римо выскользнул на стоянку. Если уличная преступность сделала остальные районы Нью-Йорка ночью почти безлюдными, то Гарлем в это время суток просто вымирал – местные жители запирались по домам, а на улицу никто и носа не высовывал. Кругом царила тишина, нарушаемая лишь случайной группой подростков или сбившихся в кучу людей постарше.
Магазины были закрыты металлическими щитами; немногочисленные уличные фонари освещали грязные тротуары. Вдоль стены бесшумно бежала крыса. Именно эту стену Римо и искал.
Даже в смутном свете ночных фонарей он различил четкие линии и яркие цвета, сливающиеся в мозаичное панно с изображением красивых черных лиц – оно было написано новым поколением на полуразрушившихся кирпичах, положенных предыдущим. Это была «стена уважения», и Римо было немножко жаль портить ее.
Яркой белой краской он аккуратно вывел на стене «Джой-172», перешел на другую сторону улицы и принялся ждать. Первым надругательство над стеной, которую по обычаю и общему согласию трогать было нельзя, заметил молодой парень, на шее у которого висел ключ. Он остановился как вкопанный, словно на него вылили ушат холодной воды. Римо расположился на каком-то крыльце. Серый сумрак постепенно сменялся рассветом. Парнишка убежал. Римо почувствовал сильный запах вчерашней грудинки, смешанный с запахом недельной давности апельсинов и гниющих куриных костей.
Свет фонарей погас. Парнишка вернулся назад с тремя приятелями. Когда солнце было уже высоко, Римо получил то, что хотел. Возле стены, запрудив улицу, собралась большая толпа. Молодые парни в рабочих куртках, люди постарше в разноцветье красных и желтых нарядов и в туфлях на платформе, пропойцы, нетвердо стоящие на ногах, и какая-то толстая дама, одетая в столько слоев одежды, что напоминала покрытый брезентом стог.
К толпе направлялись двое здоровенных парней с прическами в стиле «афро», которые вели сопротивляющегося подростка, заломив ему руки за спину. Очки его съехали набок, глаза были широко раскрыты от страха, обутые в кроссовки ноги беспомощно болтались в воздухе.
– Это он! – закричала женщина. – Тот самый Джой-172.
– Убить гада! – заорал мужчина.
– Кончайте с ним! – взвизгнул какой-то малыш. – Задайте ему хорошенько!
Римо поднялся со ступенек и смешался с толпой, где уже громко обсуждался вопрос, как поступить с сидящим на другой стороне улицы белым.
Прорезав толпу, он направился к открытому пространству, где двое крепких парней пытались поставить юнца на ноги. Он быстро расчистил вокруг себя место, причем окружающим показалось, будто мелькнули чьи-то руки, и кое-кто в толпе упал. Стоявшие впереди, предприняв несколько безуспешных попыток воспользоваться ножами или кастетами, попытались отступить. Задние стали напирать, и стоявшие впереди ответили тем же. В толпе началась давка. Тогда Римо крикнул, призывая всех сохранять спокойствие, но не был услышан.
– Полагаю, – произнес он тогда как бы невзначай, – что вы не станете воспринимать эту надпись на стене как свидетельство высокой культуры и выражение национальной гордости?
Не получив ответа, он нанес обоим державшим юнца парням по удару в челюсть, что моментально вызвало у них сильное кровотечение. Они упали на тротуар, как спелые сливы, а Римо, схватив мальчишку, вновь двинулся через толпу. Пройдя два квартала, он увидел наряд полиции, пережидавший, чтобы, прежде чем они вмешаются, толпа как следует спустила пары.
– Эй, парень, спасибо тебе, – сказал пацан.
– А я тебя не отпускаю, малыш, – ответил Римо, прижимая ладонь мальчишки к запястью, чтобы тот не сбежал. Они стояли в пустынном переулке – вдали лежал битый кирпич, словно здесь недавно прошел воздушный налет. – Это ты пишешь на стенах «Джой-172»?
– Нет, правда, клянусь, – ответил мальчишка. На вид ему было лет двенадцать, и он был на фут ниже Римо. Майка на нем была разорвана, обнажая тощую грудь и костлявое плечо.
– Хорошо. Тогда я отведу тебя обратно к толпе.
– Да, это я, – признался юнец.
– Что ж, в таком случае давай поговорим.
– Но на «стене почтения» – это не я.
– Знаю. Это я сделал для тебя.
– Ты сволочь, – выругался мальчишка. – Зачем ты это сделал?
– Мне нужна была помощь всех твоих собратьев, чтобы повидаться с тобой.
– Не больно-то ловко ты управляешься с баллончиком. У тебя слабая рука. Правда, слабая.
– Просто я никогда раньше не портил стены.
– С какой стати я должен тебе помогать? – задал юнец вполне законный вопрос.
– Если поможешь, получишь двести баксов, а если нет, я проткну тебе барабанные перепонки, – не менее доходчиво объяснил Римо.
– Предложение заманчивое. А где деньги?
