Джек Керли - Коллекционеры смерти
– Ее нашли голой в мотеле, который, вероятно, половину своего дохода получает от сдачи номеров на час.
Клэр постучала ногтем по листку.
– У нее не было характерного для проституток набора, Райдер. Никаких телесных повреждений, рубцов, следов заболеваний, передаваемых половым путем, прошлых или настоящих. Никаких синяков или ссадин. Учитывая ее возраст, можно сказать, что ее гениталии все еще на гарантийном сроке. И никаких следов половой активности в ту ночь.
Я сложил ладони домиком и поднес их к губам.
– Здесь есть еще кое-что странное, Клэр: в компьютере нет ее отпечатков. Возможно, из новеньких. Из-за наркотиков случается и не такое.
Клэр зашелестела страницами.
– Давайте я зачитаю вам расклад по времени, который мы имеем: Смерть от удушения в период от полуночи. В субботу до полудня воскресенья…
– Я видел следы лигатуры на ее шее.
– Да, но вы не видели внутренних повреждений. Лигатура несколько раз затягивалась и отпускалась.
– Значит, пытка. – Я почувствовал, что желудок мой готов вывернуться наизнанку. Нормальная реакция для людей, получающих удовольствие. Клэр продолжала читать.
– В какой-то момент после своей смерти жертва была закопана. В понедельник или во вторник ее откопали. Помыли.
Тут вмешался я:
– В четверг вечером ее привезли в комнату мотеля. Кто-то зажег множество свечей, забросал ее цветами.
– В комнате нашли что-нибудь? – спросила Клэр.
– Бри обрабатывает сейчас вагон и маленькую тележку всевозможных отпечатков. На свечах и цветах скрытых отпечатков нет. Близлежащие поверхности вытерты. Аккуратный злоумышленник. Я вообще сомневаюсь, что мы что-нибудь найдем. Судебные эксперты пропылесосили ковер на предмет каких-либо нехарактерных микрочастиц. Не хотел бы я заниматься просеиванием пыли.
Черный полумесяц брови Клэр многозначительно приподнялся.
– Получается, сложное дело, Райдер.
Я вспомнил о переживаниях шефа относительно средств массовой информации. Он хотел, чтобы мы хорошо выглядели, я хотел, чтобы мы не попали в поле зрения репортеров. Но предварительное заключение широко распространяется среди своих и, как правило, окольными путями мгновенно попадает в прессу.
– Что вы в общих чертах укажете в своем рапорте, Клэр?
– Лигатурное удушение. Плюс стандартное клиническое заключение.
– А как же насчет свечей в глазах, захоронения и откапывания? И вероятности пыток?
Она бросила на меня быстрый взгляд.
– Вы не хотите, чтобы это разглашалось?
– Если это не появится в прессе сейчас, нам проще будет продвинуться в расследовании дальше.
– Ну пока это всего лишь догадки. Буду тянуть, сколько возможно.
– Спасибо, Клэр.
– Я смогу прикрывать это только определенное время, Райдер. Неделю, может быть, две. После этого общественность должна получить полную информацию. Это могло бы быть отвлекающим маневром.
Я уперся руками в колени и встал. Когда я уже был на пути к двери, она остановила меня.
– Райдер, вы слышали что-нибудь об Эйве?
Эйва Даванэлле раньше была помощником патологоанатома в морге. В прошлом году, лечась от алкоголизма она оказалась случайно вовлеченной в уголовное дело и чуть не умерла во время судебного процесса. Последующие несколько месяцев мы провели с ней вместе, и это, вероятно, было счастливейшее время в моей жизни. Хотелось бы надеяться, что и в ее тоже. Но месяц назад – без всяких причин и предварительных уведомлений – она заявила, что уезжает из Мобила.
Так неожиданным образом я превратился в часть ее прошлого.
Эйва уехала в Форт-Уэйн, штат Индиана, где она выросла. Она планировала пройти там дополнительный курс обучения по клинической патологии, чтобы, как она сказала, «работать с живыми, а не с мертвыми».
После ее отъезда мы трижды говорили с ней по телефону. Разговоры наши были напыщенными, фальшиво оживленными, без какой-либо глубины, словно разговаривали Барби с Кеном.
Но, кажется, и они уже закончились.
– Ау, Райдер. Вы еще здесь? – прервал мои мысли голос Клэр.
– Я уже неделю ничего не слышал от Эйвы, Клэр. Ни слова. Надеюсь, что она счастлива. Она этого заслуживает.
Клэр посмотрела на меня поверх очков, и глаза ее потеплели.
– А вы, Карсон? Вы это… уже пережили?
В кабинете вдруг стало темнее, я почувствовал, как колени мои слабеют. Я развернулся, помахал на прощание через плечо и быстро покинул комнату, нарушая все правила приличия. По пути я зашел в туалет. Умыл лицо. Затем разглядывал в зеркале собственное отражение, пока не устал от него, – на это ушло две-три секунды. Глубоко вздохнув, я направился к двери. У стойки на выходе я с удивлением обнаружил Гарри, который развлекал шутками секретаршу приемной Веру Брейден. Он выразительно показал мне большим пальцем в сторону входных дверей.
– Там снаружи стервятники, брат; решил тебя предупредить.
Мы направились к выходу вместе. На улице толклась группка репортеров. Я удивился, не увидев среди них парочки с «Канала 14». Гарри приобнял меня за плечи.
– Есть что-то новенькое, брат?
– Дело плохо, – ответил я. – Ее пытали.
Я смотрел на приникшие к дверному стеклу лица репортеров – перекошенные, жаждущие новостей как можно уродливее, чтобы продать, поднять рейтинг газет и в итоге заполучить больше рекламы. Внезапно к горлу у меня подступила тошнота – от этого морга, от женщин, которые уходят без предупреждения, от этих людей, готовых превратить чью-то смерть в карнавал. И, видимо, от себя самого, из-за того что оказался недостаточным поводом для! Эйвы Даванэлле остаться в Мобиле.
– Да пошли они все, Гарри. Давай выбираться отсюда.
Мы решительно шагнули в стену влажной жары. Одновременно нас волной накрыли голоса, словно включенные одним большим рубильником и смешавшиеся в полную несвязную бессмыслицу:
– Кто убийца и вид оружия? как вы думаете где обстоятельства? если бы вы были злоумышленник? много медицинских экспертов можете вы определить время улики какие-то ключи к разгадке? будете вы предоставлять какую-то информа…
Через десяток метров они отстали. Мы с Гарри трусцой направлялись к своей машине, когда рядом щелкнула дверь и из черного внедорожника выскочили Денбери и Фунт. Она направила в нашу сторону микрофон, а объектив камеры маленького Фунта в джинсовом костюме метался между мной и Гарри, словно не мог определиться.
– Ага, посмотрите-ка, – сказала Денбери. – Вот они, зомалолы.
– Зомалолы? – переспросил я.
– Зо-лотые ма-льчики пол-иции. Зомаполы. Как насчет эксклюзивного интервью для элитного дивизиона? Каковы результаты вскрытия? Это дело по профилю ПСИ?
– Без комментариев, – пробормотал я, чувствуя еще большее отвращение к этим людям, сующим в мою жизнь свои лица и микрофоны с камерами.
– Эта жертва, детектив Райдер, было в ней что-то такое, что касается деятельности ПСИ? Расчленение? Странные отметины? Картина…
Я отбил микрофон Денбери от моего носа в сторону. Он вылетел у нее из рук и шлепнулся на тротуар.
Глаза ее округлились.
– Идите вы к черту, – сказал я. – И это же касается вашей обезьяны-оператора.
– Карсон, – предостерегающе вмешался Гарри.
Парень с камерой нагло ухмылялся в свой видоискатель.
– Какие мы сегодня вспыльчивые.
Я направился к задней двери машины.
– Можете вы мне сказать, – не отставала Денбери, – почему здесь оказались именно вы, а не кто-нибудь из третьего участка?
Я испытующе посмотрел на нее.
– Не можете найти себе нормальную работу? Сколько вы зарабатываете, ковыряясь в чужом горе?
– А у вас проблемы, детектив, с контролированием своих эмоций, – не без иронии сказал оператор, и при этом ухмылка его стала еще шире.
Мне ужасно хотелось затолкать эту камеру прямо ему в глотку. Но вместо этого я сел в машину и зажмурил один глаз, успев заметить, как он снова ухмыльнулся и подмигнул мне. Гарри завел мотор, нажал на педаль газа, машина дернулась и вильнула, после чего раздался характерный звук, Напоминавший хлопки кожаного флага на свежем ветру.
– Ох, – только и произнес Гарри. Он затормозил и, открыв свою дверь, посмотрел на колеса. – Здесь нормально. Посмотри со своей стороны, брат.
Я выскочил наружу. Передняя шина была полностью спущена.
Гарри достал свой телефон.
– Залезай внутрь, Карсон. Я сейчас позвоню в гараж, они это мигом уладят. Займет несколько минут.
Мы были метрах в двадцати от Денбери и ее шимпанзе. Эта обезьяна с видеокамерой ринулась прямо ко мне.
– Эй, детектив. Сделайте широкую улыбочку копа года для наших зрителей. Это будет хорошей рекламой для всего участка.
– Убери, – сказал я, и внутри у меня что-то перевернулось, хотя заметил я это скорее по тембру своего голоса, чем по ощущениям.
К нам подошла Денбери.
– Борг, – позвала она оператора. – Завязывай. Оставь его.
– Ну же, мистер Райдер, давайте, – прошептал парень так, что это мог слышать только я. – Сделайте лицо крутого парня, как для газеты. Вашей маме снимок понравился? А вашей подружке? О, трахни меня, мой малыш, но сперва посмотри на меня этим твердым взглядом…
