Джон Гришэм - Время прощать
Уэйд Ланье начал свой язвительный перекрестный допрос с того, что спросил о Симеоне. Почему он в тюрьме? Предъявлено ли ему обвинение? Как часто она его навещает? Возражал ли он против развода? Это был прямолинейный, но эффективный способ напомнить присяжным, что отец пятерых детей Летти – пьяница, убивший мальчиков Ростонов. Уже через пять минут Летти вытирала слезы, а Ланье выглядел мерзавцем, но ему было все равно. Разволновав ее и отчасти лишив бдительности, он сделал разворот и подвел к ловушке.
– А теперь скажите, миз Лэнг, где вы служили до мистера Хаббарда?
Летти вытерла щеку тыльной стороной ладони и постаралась собраться с мыслями.
– Ну-у… у мистера и миссис Тингли, здесь, в Клэнтоне.
– Что это была за работа?
– Работа по дому.
– Как долго вы у них прослужили?
– Точно не помню, около трех лет.
– И почему вы ушли?
– Они умерли. Оба.
– Оставили ли они вам по завещанию какие-нибудь деньги?
– Если оставили, то мне никто об этом не сказал.
Этим замечанием она вызвала улыбку у нескольких присяжных.
Уэйд Ланье проигнорировал ее иронию и продолжил:
– А до Тингли где вы работали?
– М-м-м, до того я работала поварихой в школе, в Карауэе.
– Как долго?
– Года два, наверное.
– И почему вы оставили эту работу?
– Я тогда получила место у Тингли. Я предпочитаю служить домработницей, а не кухаркой.
– Хорошо. Где вы работали до школы?
Она помолчала, пытаясь вспомнить, потом сказала:
– До школы я работала у миссис Джилленуотер, здесь, в Клэнтоне, экономкой.
– Как долго?
– Около года. Потом она переехала.
– Где вы работали до миссис Джилленуотер?
– Гм-м, должно быть, у Гловеров, в Карауэе.
– Как долго?
– Я опять же точно не помню… Три или четыре года.
– Хорошо. Я просто стараюсь установить подробности, миз Лэнг. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все как можно лучше.
– Да, сэр.
– А где вы работали до Гловеров?
– У мисс Карстен, здесь, в городе. У нее я проработала шесть лет. Она была моей любимой хозяйкой. Я бы никогда от нее не ушла, но она внезапно умерла.
– Благодарю вас. – Ланье что-то записал в блокноте, словно узнал нечто новое. – Итак, давайте подведем итог, миз Лэнг. Вы проработали три года у мистера Хаббарда, три – у Тингли, два – в школе, год у миссис Джилленуотер, три или четыре – у Гловеров и шесть – у мисс Карстен. По моим подсчетам, это приблизительно двадцать лет. Я правильно сосчитал?
– Вроде правильно, плюс-минус год, – доверчиво ответила Летти.
– И за двадцать лет у вас не было других работодателей?
Она покачала головой.
Ланье явно куда-то вел, но Джейк не мог его остановить. Язвительность в голосе, легкий оттенок подозрительности в интонации, поднятые брови, сухое, лаконичное построение фраз. Он пытался скрыть это, но тренированные глаз и ухо Джейка уже различали признаки грядущей беды.
– Значит, за двадцать лет у вас было шесть работодателей, миз Лэнг. Сколько раз вас увольняли?
– Ни разу. Я теряла работу после смерти мистера Хаббарда, болезни миссис Карстен, мистер и миссис Тингли тоже умерли, но я уходила просто потому, что работа как бы кончалась сама собой, понимаете?
– Вас никогда не увольняли за плохую работу или за какой-нибудь неблаговидный поступок?
– Нет, сэр, никогда.
Ланье вдруг резко отвернулся от подиума, посмотрел на судью Этли.
– Это все, судья. Я оставляю за собой право позднее вызвать свидетеля. – Он с самодовольным видом проследовал к своему столу.
В последнюю секунду Джейк заметил, как Ланье подмигнул Лестеру Чилкотту.
Летти только что солгала, и Ланье собирается разоблачить ее. Однако Джейк понятия не имел, в чем дело, поэтому ничего не мог предотвратить. Интуиция подсказывала отпустить Летти со свидетельского места.
– Ваша честь, защита закончила допрос свидетелей, – сказал Джейк.
– У вас есть свидетели, мистер Ланье? – спросил судья.
– О да.
– Тогда вызывайте своего первого свидетеля.
– Протестующая сторона вызывает мистера Фрица Пикеринга.
– Кого? – вскинулся Джейк.
– Фрица Пикеринга, – повторил Ланье громко и саркастически, будто Джейк был туговат на ухо.
– Мы никогда не слышали о нем. Его нет в вашем списке свидетелей.
– Он ждет снаружи, в холле, – игнорируя его, Ланье обратился к приставу.
Джейк посмотрел на судью Этли, покачал головой.
– Он не может давать показания, поскольку не включен в список свидетелей, судья.
– Я все равно вызываю его, – заявил Ланье.
Фриц Пикеринг вошел в зал в сопровождении пристава и проследовал на свидетельское место.
– Протестую, ваша честь, – сказал Джейк.
Судья Этли снял очки, посмотрел на Уэйда Ланье.
– Хорошо. Объявляю перерыв на пятнадцать минут. Прошу адвокатов пройти в мой кабинет. Только адвокатов. Никаких параюристов и служащих.
Присяжных поспешно проводили в их совещательную комнату, адвокаты направились за судьей в его тесный кабинет. Не снимая мантии, Этли сел в кресло. Он казался таким же растерянным, как Джейк.
– Говорите, – обратился он к Ланье.
– Ваша честь, это не доказательный свидетель, поэтому его не требуется заранее объявлять противной стороне. Его роль состоит лишь в том, чтобы оспорить надежность другого свидетеля, а не в том, чтобы давать показания по делу. Я не вносил его в список и не обнародовал его имя каким-либо иным способом, поскольку не был уверен, что он мне понадобится. Теперь же, после показаний Летти Лэнг, убедившись в том, что она говорит неправду, я понял, что этот свидетель неожиданно приобрел ключевую роль в нашем деле.
Судья Этли тяжело вздохнул: адвокаты вечно морочили ему голову правилами предоставления доказательств и процессуальными нормами. Было ясно, что Ланье полностью контролирует ситуацию, манипулируя правилами, касающимися дискредитации свидетеля. Это была засада, идеально спланированная Ланье и Лестером Чилкоттом. Джейк хотел бы обрушить на них убедительные и разумные аргументы, но сообразительность прискорбно покинула его.
– О чем будет говорить свидетель? – спросил судья Этли.
– Летти Лэнг когда-то работала у его матери, миссис Айрин Пикеринг. Фриц и его сестра выгнали ее, когда сестра свидетеля нашла рукописное завещание матери, согласно которому она оставляла Летти пятьдесят тысяч долларов. Летти соврала минимум трижды. Во-первых, сказала, что за истекшие двадцать лет работала только на тех людей, которые были названы. Между тем миссис Пикеринг наняла ее в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, а уволили ее в восьмидесятом. Во-вторых, она была-таки уволена. В-третьих, она сказала, что никогда не видела чужого завещания. Фриц с сестрой показывали ей завещание своей матери в тот день, когда увольняли ее. Вероятно, есть еще что-то, в чем она солгала, сейчас не приходит в голову.
Джейк ссутулился, внутренности свело, в глазах помутилось, кровь отлила от его лица. Он должен был сказать что-нибудь вразумительное, но в голову ничего не приходило. Вдруг его словно молнией ударило, и он спросил:
– Когда вы нашли Фрица Пикеринга?
– Я в глаза его не видел до сегодняшнего дня, – самодовольно ответил Ланье.
– Я не об этом спросил. Когда вы узнали о Пикерингах?
– В процессе расследования. Это, Джейк, видите ли, еще один пример того, что мы идем на шаг впереди вас. Мы нашли больше свидетелей. Не знаю, чем занимались вы, пока мы рыли землю носом.
– Правилами предписано оглашать имена своих свидетелей. Две недели назад вы вывалили на стол сорок пять новых имен. Вы играете не по правилам, Уэйд. Судья, это явное процессуальное нарушение.
Судья Этли поднял руку вверх:
– Довольно. Дайте мне подумать.
Он встал, подошел к столу, взял с подставки одну из дюжины своих трубок, набил ее табаком «Сэр Уолтер Рейли», прикурил, выпустил в потолок густое облако дыма и задумался. На одном конце стола Уэйд Ланье, Лестер Чилкотт, Зак Зейтлер и Джо Брэдли Хант сидели с хмурым видом, молча, в ожидании решения, которое развернет весь процесс в ту или иную сторону бесповоротно. На другом – Джейк, один, корябая в блокноте нечто, чего никто никогда не смог бы разобрать. Он чувствовал себя раздавленным и не мог унять дрожь в руках.
Уэйд Ланье мастерски проделал грязный трюк, это выводило Джейка из себя. В то же время ему хотелось схватить Летти и исколошматить ее. Почему она скрыла историю с Пикерингами? Ведь начиная с октября они провели вместе бессчетное количество часов.
Его честь выдохнул очередной клуб дыма.
– Это слишком важное свидетельство, чтобы отклонить его. Я разрешу мистеру Пикерингу выступить, но в определенных рамках.
Взбешенный, Джейк воскликнул:
– Процесс с засадой! Это автоматически вызовет апелляцию. Через два года мы снова будем проходить через все это.
– Не учите меня, Джейк! – сердито рявкнул судья Этли. – Верховный суд еще никогда не менял моих решений. Никогда!
