Себастьен Жапризо - Бег зайца через поля
Он отпускает Шугар, та, потрясенная, часто кивает головой, давая понять, что она все понимает.
— Теперь я спокойно выпью стаканчик-другой. Так, чтобы до конца почувствовать себя эскимосским мужем. Он выпивает глоток виски. Как обещал, спокойно.
В коридоре второго этажа Шугар с грохотом перетаскивает железную кроватку, предназначавшуюся для Тони.
Маттоне, Риццио и Тони с легкой оторопью наблюдают за тем, как Шугар силится втащить ее в комнату Чарли. Ни один из троих не двигается, чтобы ей помочь.
Шугар, впрочем, и не рассчитывает на помощь. Она выкручивается сама, она взрослая.
В конце концов она втаскивает кроватку в комнату и оставляет ее у изножья большой кровати. Потом забирает кое-какие принадлежащие ей вещи и выходит.
Риццио — он стоит на пороге — удивленно смотрит на нее.
— И кто же будет в ней спать?
— И кто же будет в ней спать? — эхом повторяет Шугар и уходит на лестницу.
Ночь. Риццио, скорчившись, лежит в детской кроватке. Он не спит.
Чарли в большой кровати тоже не спит. Обоих освещает лишь луна за окном.
— Чарли, — тихо зовет Риццио.
— Да?
— Может быть, мы и втроем сумеем, а? И обойдемся без Фрогги.
— В этом деле и так уже слишком много «может быть».
Молчание. Потом Риццио вздыхает.
— А я верю. Фрогги справится.
Снова молчание. Риццио встает, забирает свое одеяло и направляется к двери.
— Нет, тут мне ни за что не уснуть.
В соседней комнате в свете ночника у изголовья лицо Шугар после любви. Она еще прижимается к Тони. Он же, заслышав в коридоре звук открываемой двери, отстраняется.
Дверь закрывается, и кто-то спускается по ступеням.
— Это Риццио. Пошел спать вниз, — догадывается Шугар.
Тони окончательно отодвигается от нее, берет со столика сигарету.
— Поговори со мной.
— Шугар дает ему прикурить.
— Что мне предстоит сделать вместе с Чарли?
— Об этом пусть он сам тебе расскажет. Поговори со мной про «потом».
— Я не знаю.
Тони встает с кровати Шугар откидывается на подушку.
— А я знаю… Чарли поселится в Париже, в «Ритце». Его можно будет видеть на всех ипподромах, в обществе какой-нибудь итальянской графини, и знаешь, как он назовет своих лошадей?.. Как нас.
Она смотрит на Тони, стоящего у окна.
— Ну, а дальше?
— Риццио купит ферму в Саскачеване. У него будет премиленькая жена — наполовину еврейка, наполовину индианка.
И знаешь, как он назовет своих детей?.. Как нас.
Тони курит сигарету и смотрит в окно.
— Пеппер вернется в Новый Орлеан. Обучится хорошим манерам и больше не будет есть руками. Что до Маттоне, то он купит себе гарем, а закончит в жалком боксерском зале с новичком, у которого еще даже не поставлен удар.
— А ты?
— А мы, — мягко уточняет Шугар.
Молчание.
— Ты не согласен?
По-прежнему молчание.
— Иди ложись.
— Я не хочу спать.
С той минуты, как Тони отодвинулся от нее в постели и поднялся, она поняла, что любит без взаимности, но говорила, говорила, не подавая вида. Теперь же бешенство понемногу овладевает ею.
— Поберегись, приятель. Поберегись.
Шугар тушит ночник.
КУКЛА
Тони спит на стуле у окна, и сквозь стекло за ним из-за деревьев выкатывается красное солнце. Наступает третий день.
— Тони! Тони!.. — Шугар трясет его за плечо.
— Что?
— Одевайся.
Мы уезжаем.
Шугар протягивает ему пиджак, раньше принадлежавший то ли одному из ее мужей, то ли кому еще, пиджак из фиолетового вельвета с большими белыми пуговицами.
— Куда? — Тони изумлен.
— Туда, где нас никто не найдет.
Подавая пример, Шугар собирает с кресла одежду. Тони машинально прямо на голое тело надевает пиджак.
— Я знаю одно местечко по ту сторону границы.
— Послушай, Шугар, надо подумать.
— Я уже несколько часов думаю. Мы уезжаем.
— Но почему?
— Потому что мне страшно!
Шугар высвобождается, но он забирает. У нее из рук одежду и швыряет ее в противоположный угол комнаты. Она возмущенно кричит:
— Я не знаю, от чего ты бежишь, но только не от полиции.
Во сне ты говоришь о каких-то мертвых детях. Твое ограбление — вранье! Так вот, я должна рассказать об этом Чарли, но я не хочу, чтобы он тебя убил.
Понурив голову, она подходит к Тони.
— А если не Чарли, то Пеппер тебя убьет.
Тони устало отворачивается.
— Здесь или еще где-то — меня убьют в любом случае.
— Кто?
Тони пожимает плечами. Они смотрят друг на друга. Вдруг снаружи раздается выстрел.
Тони первый оказывается у окна.
На берегу реки в свете зари Маттоне держит Пеппер на коленях в траве. Риццио пытается его урезонить. Мужчины босы, полураздеты Пеппер же полностью одета. На траве лежат ее винчестер и чемодан.
Охватив картину одним взглядом, Тони устремляется к двери.
— Тони! Не лезь в это дело!
Шугар пытается его задержать, но он грубо отталкивает ее и захлопывает за собой дверь.
— Тони!
На лугу Пеппер извивается на земле, но бывший боксер крепко держит ее за волосы.
Внезапно появляется примчавшийся из дома Тони в своем фиолетовом вельветовом пиджаке и с ходу набрасывается на Маттоне. Оба катятся по земле, одновременно вскакивают.
Оказавшись на ногах, Маттоне бьет Тони прямо в перевязанную грудь. От боли тот складывается пополам, и бывший боксер, хорошенько примерившись, ударом в челюсть сбивает его с ног.
Подойдя к своему поверженному противнику, он собирается ударить его еще, но тут вмешивается кто-то третий.
Это Чарли, запыхавшийся от бега. Он тоже босой и в пижаме. Стволом винчестера он вынуждает Маттоне отойти.
— Я сейчас все объясню, Чарли!
Чарли резко передергивает затвор карабина. В глазах у него холодное бешенство.
— Давай! Попробуй открыть рот!..
Маттоне, окаменев, молчит.
— Я не хочу больше слышать тебя ни разу до самого дележа!
Понял? Ни слова!
Маттоне с готовностью кивает.
— Что произошло? — спрашивает Чарли у Риццио.
Позади него поднимается с земли растрепанная Пеппер.
Тони в окровавленной повязке по-прежнему лежит.
— Пеппер хотела уехать. Я не дал ей взять лодку.
— В кого она стреляла?
— В Маттоне.
Теперь и Тони с трудом встает на ноги.
— Риццио, Маттоне, идите в дом. И прихватите этот чемодан!
Бывший боксер порывается что-то сказать, но Чарли останавливает его, качнув карабином. Маттоне подбирает лежащий в траве чемодан и бредет вслед за Риццио к дому Чарли обращается к Пеппер:
— Тебя бы сцапали за бродяжничество, и ты все бы им выложила.
С залепленным волосами лицом, вся такая несчастная, Пеппер энергично мотает головой: нет, нет.
— Или я проверну это дело, или мне крышка. Так что за спиной у себя я не оставлю никого. Даже тебя, Пеппер.
Чарли говорит спокойно, но карабин нацелен теперь на девушку. — Так ты остаешься или нет?
Пеппер поворачивается к Тони, и слезы мгновенно высыхают у нее на глазах, выражение лица становится суровым и жестким.
— Или он, или я.
Тони, стоящий в нескольких шагах от них, видит, сколько ненависти во взгляде Пеппер.
— Дай ей карабин, Чарли. Покончим с этим раз и навсегда.
— Может быть, ты думаешь, что он не заряжен?
Подняв винчестер, Чарли стреляет в воздух. Выстрел сгоняет с ветвей всех пернатых в окрестном лесу.
— Дай ей карабин, — повторяет Тони.
Чарли бросает винчестер Пеппер. Та наставляет его на Тони.
— Это правда, что вы убили моего брата?
Тони как бы с сожалением кивает. Пеппер передергивает затвор винчестера, досылая патрон в патронник.
Тони не сводит глаз с оружия до тех пор, пока девушка медленно подходит к нему и не оказывается совсем близко. Тогда он смотрит уже на нее, чувствуя, что ствол карабина упирается ему в живот.
Так они стоят несколько мгновений, а потом что-то вдруг беззвучно лопается в сердце Пеппер, слезы снова навертываются на ее глаза, руки опускаются и, разжавшись, роняют карабин на землю.
Не отрывая от девушки взгляда, Тони усаживается на траву и глубоко вздыхает. Чарли подбирает винчестер, но Пеппер даже не замечает этого.
— Еще очко в твою пользу, Фрогги.
Повеселевший Чарли уходит к дому.
Пеппер продолжает смотреть на Тони, и из всех чувств в ней остается лишь удивление, как у человека, не понимающего, что с ним происходит. Она медленно опускается на колени и вытирает ладонью кровь в уголке рта Тони.
Он улыбается:
— Меня зовут не Фрогги… Тони!
Девушка тоже улыбается. Во всяком случае, пытается улыбнуться. Неуверенно, побаиваясь нарождающегося в ней и еще незнакомого чувства.
— Меня зовут не Пеппер… Мирна!
На остров, грохоча по плохо подогнанным доскам моста, на полном ходу въезжает большой американский автомобиль цвета слоновой кости.
