Джон Коннолли - Порода убийц
— Примите мои соболезнования.
— Она не покончила с собой, мистер Паркер. Мне плевать, что все говорят. Она была у меня в последние выходные перед смертью, и я никогда еще не видел ее такой счастливой. Грэйс не принимала наркотики. Она не курила. Она даже не пила, по крайней мере ничего крепче легкого бада, — он сделал глоток, большой палец левой руки нервно теребил указательный, но несчастный старик этого не замечал.
Достав блокнот и ручку, я стал записывать то, что говорил Пелтье. Мать Грэйс умерла, когда девочке было тринадцать лет. После череды бесперспективных работ Грэйс вернулась в колледж, писала дипломную работу по истории некоторых религиозных движений штата. Недавно она снова переехала к отцу, чтобы жить с ним вместе, а в Бостон ездила в библиотеку, когда было необходимо.
— Вы знаете, с кем она могла встречаться, беседовать?
— Она взяла с собой все записи, поэтому не могу сказать. У нее была назначена встреча в Уотервилле, впрочем, пару дней назад...
Он запнулся.
— С кем? — осторожно подтолкнул я его.
— С Картером Парагоном. С этим парнем, который возглавляет Братство.
Братство было довольно сомнительной организацией из тех, что проводят шоу на кабельных телеканалах и платят старушкам по пять центов за вкладывание религиозной брошюры в конверт. Особенностью Парагона была претензия на способность излечивать по телевизору небольшие недомогания — страдальцу было достаточно прикоснуться руками или даже одной рукой к экрану, а другой в это время набрать заветный бесплатный номер Братства и изо всей силы молиться и возносить хвалы Господу. Но единственное, что гарантированно удавалось Картеру Парагону, так это избавлять банковские счета своих почитателей от значительной части денежных средств.
Ничего удивительного в том, что это не было даже его настоящим именем. При рождении будущего «мессию» нарекли Честер Куинси Дидс: именно это было записано в его свидетельстве о рождении и в полицейском досье. В последнем преимущественно фигурировали мелкие мошенничества с кредитными картами и страховками, участие в махинациях с пенсионными фондами и тому подобное. Когда дотошные журналисты все это раскопали, свежеиспеченный Картер Парагон признал, что был грешником, но все равно Господь нашел его. В любом случае, не совсем понятно, почему Отец Небесный разыскивал Честера Дидса, разве что тот каким-то образом умудрился наложить руку на Его бумажник.
В основном Братство было скорее предметом шуток. Но до меня доходили отдаленные слухи, как правило ничем не подкрепленные, что контора Картера Парагона поддерживает финансами правые и экстремистские религиозные организации. Поговаривали, что некоторые из них, получающие чеки от Братства, были связаны с организацией пикетов против оказания помощи больным СПИДом, против абортариев, институтов планирования семьи и даже против синагог. Правда, прямых доказательств не было: чеки Братства оседали на счетах Коалиции активистов жизни, выступавшей прикрытием для более экстремистских группировок, борющихся против абортов, и «Защитников борцов за жизнь» (группы поддержки — убежденных бомбистов) и их семей. Записи телефонных разговоров, которые проводили при расследовании преступлений и случаев проявления насилия, также позволили установить, что разного рода фашиствующие молодчики, подонки-одиночки и хулиганствующие группировки имели регулярные контакты с Братством.
Как правило, оно немедленно публично осуждало любые противозаконные действия группировок, которые до этого получали от него финансовую поддержку. При этом Парагон не мог отказать себе в том, чтобы появиться пару раз с отрицаниями обвинений в респектабельных и популярных передачах на телевидении, вроде «Святого Петра в Страстной Четверг». Одетый в черный блестящий костюм, с золотым крестом на лацкане, он одновременно ухитрялся и извиняться, и очаровывать, и манипулировать зрителями. Попытаться подловить Картера Парагона на чем-либо было сродни попытке поймать дым.
Судя по всему, Грэйс предстояло встретиться с ним незадолго до гибели. Очень интересно, состоялась ли эта встреча. Если да, то с Парагоном стоило повидаться.
— У вас нет каких-нибудь ее конспектов, материалов ее дипломной работы? Какие-нибудь дискеты?
Пелтье покачал головой:
— Я же сказал, она все взяла с собой. Моя девочка собиралась остаться у подруги после встречи с Парагоном и там поработать.
— Вы знаете, кто ее подруга?
— Марси Бекер, — немедленно последовал ответ. — Она закончила исторический, они с Грэйс закадычные подружки. Ее семья живет ближе к центру в Бар-Харбор. У них там мотель. Последние пару лет Марси живет с ними, помогает вести дела.
— Она была хорошей подругой?
— Довольно близкой. По крайней мере, я раньше так думал.
— Что вы имеете в виду?
— Она так и не появилась на похоронах. — Во мне снова шевельнулось чувство вины. — Это довольно странно, правда же?
— В общем-то, да. А у Грэйс еще были друзья?
Пелтье чуть задумался:
— Есть одна девушка, Эли Уинн, помладше Грэйс. Она приходила к нам пару раз, с виду у них были хорошие отношения. Когда Грэйс жила в Бостоне, они вместе снимали квартиру. Обычно дочь у нее и останавливалась, когда ездила туда. Эли тоже учится в Северо-Восточном университете, а подрабатывает в модном ресторанчике в Гарварде, что-то такое, связанное с Паддингом.
— "Наверху у Паддинга"?
— Точно, — он утвердительно кивнул.
Заведение находилось на Холиокс-стрит, неподалеку от Гарвард-сквер. Я сделал пометку в блокноте.
— У Грэйс было оружие?
— Нет.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Она не терпела оружия.
— Она встречалась с кем-то из парней?
— Ни с кем, о ком бы я знал.
Пелтье сделал глоток кофе, и я заметил, что он внимательно наблюдает за мной поверх чашки, как будто мой последний вопрос что-то изменил в его восприятии меня.
— Вот теперь я вас вспомнил, — мягко произнес он.
Я мгновенно покраснел и словно перенесся лет на пятнадцать назад: высаживаю Грэйс напротив этого же дома и удаляюсь от него, радуясь тому, что мне больше не придется ни обнимать ее, ни смотреть на нее. Мне оказалось небезразлично, что Пелтье известно о моих отношениях с его дочерью, и я был удивлен и смущен своим беспокойством.
— Я просил Джека Мерсье, чтобы он поговорил с вами, — продолжал старик. — Вы были знакомы с Грэйс. Я подумал, что вы могли бы помочь нам.
— Это было очень давно, — мягко заметил я.
— Возможно, — согласился он, — но для меня она словно вчера родилась. Ее принимал самый никудышный врач в мире. Но, несмотря на это, ей все-таки удалось попасть в этот мир. Все, что было потом, все маленькие события ее жизни, казалось, произошли в мгновение ока. Если смотреть с этой точки зрения, все было совсем недавно. По крайней мере, для меня она только что была здесь. Вы займетесь этим делом? Вы попробуете узнать, что случилось с моей дочкой?
Я вздохнул. У меня было такое ощущение, что я снова начинаю погружаться в пучину, в то время как только почувствовал под ногами твердую землю.
— Я займусь этим делом, — мне с трудом дались эти слова. — Не могу ничего обещать, но я поработаю над этим. Мы еще поговорили о Грэйс и ее приятелях, перед тем как Пелтье проводил меня в ее спальню. Он передал мне телефонные счета за пару последних месяцев, выписки о расходах по банковским счетам и кредиткам, а затем оставил меня одного. Похоже, ему было невыносимо находиться в комнате, где еще чувствовался ее запах, остались следы ее жизни. Я просмотрел содержимое ящиков стола и комода, испытывая некоторую неловкость, когда мои пальцы перебирали одежду; вешалки в шкафу печально позвякивали, когда я снимал с них куртки и пальто. Я не нашел ничего, кроме коробки из-под обуви, в которой хранились мелочи, напоминавшие о ее личной жизни: открытки и письма от бывших возлюбленных, давно забытых, корешки билетов с тех свиданий и походов в кино, которые, видимо, были ей особенно дороги. Ничего, связанного со мной, я там не обнаружил. Так же, как и того, что касалось недавнего прошлого. Впрочем, так и должно быть. Я просмотрел книги на полках и содержимое шкафчика с лекарствами над маленькой раковиной в углу комнаты. Там не оказалось никаких контрацептивов, что хоть как-то обозначило бы присутствие в ее жизни постоянного поклонника. Не было и рецептов препаратов, которые обычно назначают при депрессии или тревожности.
Когда я вернулся в комнату, перед Пелтье на столе лежала пластиковая папка. Он передвинул ее мне. Открыв папку, я обнаружил полицейские протоколы по этому происшествию, свидетельство о смерти и отчет медэксперта. Там же была фотография Грэйс в машине, отпечатанная на принтере. Качество печати позволяло увидеть рану на голове девушки, а сзади на стекле брызги крови расходились во все стороны, как лучи новой красной звезды.
